Алан Козонов, депутат Парламента РЮО, председатель парламентского Комитета посоциальной политике издравоохранению:

– Сразу после окончания школы 1989 году я выбрал медицинскую стезю с военным уклоном. Поступил в Благовещенский Государственный институт на военную кафедру. По завершении учебы был дипломированным медиком и лейтенантом медицинской службы. На службе я дружил с одним сахалинским чеченцем. Вообще, 90-е годы было непростое время в истории России. Ну а для нас, помимо всего прочего, была одна большая напасть – тараканы. Нас населяли целые полчища надоедливых усачей, они, действительно, были повсюду и от них не было спасения, хотя мы их и убивали десятками. Вот в один из дней, уже вооружённые знаниями в борьбе с насекомыми, мы объявили им войну с помощью… китайских карандашей. Обработали всю комнату. Это средство лишает тараканов сил, и они становятся вялые, но от воздействия лекарства то ли смелеют, то ли становятся чокнутыми. Словом, в таком состоянии тараканы непредсказуемы и потому существует вероятность, что они могут заползти и в уши. Поэтому, из подобных опасений я заклеил себе уши лейкопластырем, а мой друг почему-то уперся и не захотел себя обезопасить. Ночью в сладком сне с заклеенными ушами меня будит взволнованный голос чеченца. «Алан у меня что-то в ухо заползло…». Мы рванули в медпункт. Была зима, температура минус 30. И от мороза таракан пробирался все глубже, ища теплое укромное место в ушной раковине. А в барабанной перепонке действия насекомого вызывают ощущение настоящего грохота, сильного шума в голове и отзываются жуткой болью. Через 2-3 минуты мы были на месте, медики утопили насекомое в масле, чтобы он прекратил копошения, а после вытащили... А мой друг еще месяц, хотя тараканы вроде пропали, спал с заклеенными лейкопластырем ушами .

Егор Кочиев, глава официального представительства Приднестровья в РЮО:

– Свою армейскую службу в рядах Советской армии я проходил на Чукотке в войсках связи. Связь с родным домом была слабая, ведь в то время сотовых телефонов не было, вся надежда была на письма, которые порой шли неделями. Как-то, оставшись ночью на дежурстве один, я решил, что конечно же категорически не разрешалось, воспользоваться армейской линией связи и набрал пока номер родителей, но они не ответили. После этого попробовал дозвониться к моему другу и однокласснику Жорику Кочиеву, дабы узнать, как у него дела. В Цхинвале был вечер, а у нас далеко за полночь. Пообщавшись с родителями друга и, не желая дальше сидеть всю ночь в одиночестве, я спросил – никуда ли они не хотят позвонить? В то время они как раз битый час набирали на дисковом телефоне межгород в Тбилиси к родственникам. Ну, и я их быстренько соединил. Получилась любопытная линия связи: Цхинвал – Чукотка – Тбилиси. Представляете, какое расстояние! В итоге, свой голос в трубке они, спустя секунды, слышали пока сами и только потом он доходил до Тбилиси . Конечно, так было неудобно, но зато какая-никакая, но устойчивая связь. После я уже неоднократно использовал армейскую связь во время дежурств для общения с близкими людьми.

Григорий Кулиджанов, главный хирург-онколог республиканской больницы РЮО:

– Я учился на военной кафедре, и после пятого курса нас забрали на военные сборы в с. Тарское в Северной Осетии, где было много представителей с Северного Кавказа. Сборы проходили по всем армейским канонам, вплоть до похода в столовую строем. Но наша группа, состоящая из осетин, не знаю, может на правах «хозяев», но от марширования в столовую пыталась увильнуть и мы бегали через спортплощадку. Но однажды нас перехватили офицеры, построили в колонну и повели на обед. Справа от спортплощадки была курилка для офицеров, где они после обеда расслаблялись. В тот день там уже сидело офицеров человек 6-7, без фуражек, с расстегнутыми рубашками и галстуками. А тут мы строем. Командир роты по фамилии Томаев, который вел нас, когда мы поравнялись с курилкой, скомандовал: «Рота, равнение направо», то есть на офицеров. Те быстренько повскакивали, побросали сигареты, застегнули рубашки, одели фуражки, отдали честь. После трапезы мы снова тем же путем возвращаемся колонной, и снова команда: «Равнение налево», и офицеры снова вскакивают, оправляются, отдают честь… На следующий день мы проделали то же самое, после чего нам разрешили ходить в столовую по отдельности, не колонной…

Альберт Валиев, президент Федерации бокса РЮО, владелец кафе «Vincenzo»:

– В ряды Советской армии я поступил 1984 году и два года моей армейской жизни прошли в Московской области. Вообще, Подмосковье очень красивое место, тем более, что мы находились в окружении рек, лесов и бескрайних просторов. Я, выросший, как и многие мои сверстники, фактически на берегу Лиахвы, очень любил купаться в речке, поэтому по ночам мы с друзьями-сослуживцами пускались в самоволку и плавали всласть в подмосковных водах. Один из офицеров, прознав об этом, пытался нас поймать, но ему это никак не удавалось – мы были осторожны и меняли дни самоволок. Но он уже явно ополчился, почему-то именно против меня. В один из выходных дней я все сутки провел в казарме, но вечером к нам наведался комбат и, приказав мне выйти из строя, обвинил в том, что я якобы в тот день купался в речке, и даже от него убегал. Что интересно, нашелся даже свидетель сего «злодейства». Я пытался доказать свою правоту, но кого там убедишь… Так я на пять дней угодил в гауптвахту. Видимо этим наказанием компенсировали мои нераскрытые походы... Так я с утра до вечера маршировал, а в один из дней нас отвели в школу на исправительные работы под конвоем. Я до сих пор помню, как учитель подозрительно на нас озираясь, отводил от нас детей в сторонку. Было очень обидно от осознания того, что тебя считают злостным преступником… Но после истечения срока гауптвахты, я стал еще чаще по ночам ходить на речку, чтобы «оправдать» свои пять дней наказания…

Подготовили Фатима Плион и Мадина Цховребова