«Ирондзинад раскрывает личность». Мария Кодалаева о творчестве и об осетинской песне

Каждый этап в творчестве у музыкантов формируется, отражая их внутренний мир и самоощущение. И каждый музыкант своим миром делится из необходимости. Чтобы слушатель полностью проникся песней, она должна быть исполнена на родном языке исполнителем его Родины. Мария Кодалаева в интервью газете «Республика» поделилась мнением об осетинской песне, о ее значимости в нашем обществе. Особенно сейчас, когда есть необходимость возрождать культуру, язык, искусство. На севере Алании в настоящее время за счет творческих коллективов и отдельных музыкантов идет активное развитие культуры и музыки. Воспарит ли и в южной части Осетии словно Феникс осетинская песня?

– Мария, расскажите миру про Ваш секрет: как Вы так волшебно пишете на родном языке?

– Я не знаю, как я пишу на осетинском языке, и не думаю о том, как бы мне красиво написать, когда начинаю творить. Наоборот, часто говорю, что я лишь перо, и через меня будто кто-то пишет. Песня сама меня пишет, стихотворение само меня пишет. Я так это воспринимаю, а не, что я творец. Более того, часто не всегда знаю, о чем будет песня, когда начинаю писать. Поэтому зачастую бывает самой очень интересно, чем закончится песня или стихотворение. Иногда в душе возникают вопросы и тогда что-то зовет: «Пора», и чтобы я не делала в тот момент, я должна все оставить, взять обязательно гитару и творить. Что касается непосредственно песен на осетинском языке... Писать именно песни я начала в 14-15 лет, причем на английском языке. Не знаю почему, но мне легче писалось на английском, кстати, на нем, действительно, писать легче.

Потом прошло какое-то время, и я переключилась на осетинский язык. В университете начала больше читать осетинскую поэзию и попросту влюблялась в осетинское родное слово. Тогда я и поняла для себя, что все мое нутро просит, чтобы я писала именно на осетинском языке. Причем мне казалось, что если я напишу на английском или русском, то это будет неким предательством что ли. Это было мне необходимо, ощущение, как сильная жажда… Мне и сейчас хочется писать на осетинском, но на данный момент у меня другой период времени, другой опыт, и сами песни, которые я теперь буду писать, будут другие. Поэтому я и выжидаю чего-то, мне нужна эта трансформация в музыке, в творчестве. В этом году я написала песню «Колыбельная», и именно в этом стиле хочется писать.

Что же касается осетинского языка, я бы посоветовала всем читать на нем, изучать, разговаривать. Причастность к родному языку, не важно, читаешь стихи или прозу, слушаешь музыку – она необходима и полезна для самоидентификации, для более глубокого раскрытия личности. Я это на себе поняла. Когда человек связывает себя и свою деятельность с родным языком, то личность его раскрывается глубже.

– О чем были Ваши первые песни?

– О моих чувствах. Хотя я не люблю говорить о том, что я чувствую. Мне не нравится особо откровенничать, хотя как человек, я ощущаю много эмоций, но каждому же не раскроешь свои мысли? Когда мне хорошо, я улыбаюсь, когда мне плохо, не стану говорить об этом, потому что это очень личное. И я поняла, что свои чувства и эмоции можно передать людям в другой форме. Почему мне это было важно, я не знаю, но это было важно. У меня было много вопросов к жизни из серии о вечном, многое я не понимала. Очень часто я обращалась к Богу, потому что у меня были вопросы. На них бы мне люди не ответили. Писала много о дружбе, о самоощущении.

– На каком языке звучало Ваше первое стихотворение?

– Свои первые стихи я начала писать в 9 лет, они были посвящены моей учительнице, которая меня вдохновила. И они были на русском языке.

– А с чего Вы начали творить «уютные полотна поэзии» на осетинском языке? Кто Вас вдохновил?

– Токъаты Алихан, благодаря ему я начала писать стихи на родном языке. Скажем, стихи на песню «Фыццаг фæкасты уарзт» его. И будто бы все его стихотворения предназначены, чтобы на них писалась музыка. Хаджеты Таймураз, несмотря на то, что многие говорят, что он писал жестковато (дæрзæг), мне нравятся его стихи, некоторые из которых я как мантру повторяю часто. Хъодалаты Герсан писал очень проникновенно, как-то слушала в его исполнении его же стихи и плакала. У него прекрасный слог, прекрасное знание языка, и моя мечта писать, как он. Год я работаю в журнале «Фидиуæг», и когда попала в эту атмосферу, то была в восторге. Здесь все творческие люди и все меня чему-то учат и вдохновляют на то, чтобы я творила.

– Вы, как поэт, печатаетесь в журнале «Фидиуæг», не собираетесь выпустить собственный сборник стихотворений?

– Мне кажется, что так хорошо я все же не пишу. Может быть, в будущем. Но пока это мои первые шаги, и я не хочу думать о том, чтобы выпустить сборник.

– Есть ли у Вас музыкальное образование?

– Я училась в музыкальной школе №1 на эстрадно-джазовом отделении, но не окончила ее, мне оставался год, и по разным причинам я оставила ее.

– Как обычно зарождается песня: первичны стихи на нее или же музыка?

– Изначально я думала, что текст, но когда я беру гитару, то для меня важен первый аккорд, первое троезвучие. И когда музыка уже имеет основание, то я уже ищу текст. Это как иголка и нитки: иголка – это мелодия, нитки – текст. Так и песня: сначала мелодия, потом текст, мелодия – текст… Они вместе идут всегда. По крайне мере, у меня так J

– Сколько на данный момент у Вас песен, и когда слушателям ждать очередную премьеру?

– Песен много, и есть такие, о которых я думаю, что жалко, что я не записала их до сих пор. Я понимаю, что возможности приходят, и знаю, что то, что должно быть сделано, будет сделано. Но для этого я должна делать какие-то шаги, писать, кому-то показывать это, и тогда возможность придет. Есть и англоязычные песни, есть песни на русском языке, которые я бы тоже хотела записать, сейчас я просто в предвкушении. Хочу писать новые осетинские песни, и, если будет возможность и желание, то и выпустить альбом. Есть друзья из творческой среды, которые ругают меня, почему я ничего не пишу, не пою, что я могу развивать осетинскую культуру, и не делаю ничего. Но я знаю, что это затишье перед бурей.

– И, действительно, Вы два года не выступали на сцене. Почему? Ведь есть в Вашем творчестве потребность у населения.

– Я не видела себя на сцене, не видела свою жизнь, связанную со сценой. В какой-то момент меня так затянуло, и я так распылялась, так много пела, что сама перестала от этого получать удовольствие. И был такой период, что я не могла слушать музыку вообще. Мне становилось дурно. Тогда и поняла, что мне нужно на время остановиться, иначе я сломаюсь. Необходим был творческий отдых, нужны были перемены. В какой-то момент я даже думала, что вообще завязала с творчеством, но потом прошло время, и у меня появилась дикая жажда по песням. Именно по качественной осетинской песне. И я потихоньку начала слушать, слушать, а потом уже взяла гитару в руки. И именно тогда родилась «Колыбельная». Это был такой восторг, когда через тебя создается что-то. Это волшебное чувство. Я буду петь, но хочу чего-то нового. Есть много идей и планов. Есть у меня друзья и из Владикавказа, которые предлагали сделать что-то вместе, и я думаю, как это осуществить. Буду взаимодействовать с музыкантами севера и юга Осетии, главное, на осетинском языке обогащать нашу культуру.

– Осетинский язык именно в Вашем исполнении зазвучал особенно нежно, но в то же время неся в себе силу и посыл к его сохранению… Расскажите, как? И как создавался Ваш альбом «Хурæн зарыд мæй»?

– Этот период в моей жизни был замечательный. Это опыт на всю жизнь. В то время я жила творчеством, жила песнями. В университете постоянно принимала участие на мероприятиях. И это очень сильно отразилось на моих песнях и на альбоме в целом. Песни «Хурæн зарыд мæй», «Ды куы зæгъыс» и другие являются моими мемуарами. Я могу рассказать историю написания и создания каждой из них, а их 8. Каждая из этих песен была связана с важными, серьезными историями. Я всегда знала, что петь на сцене я не хочу, то есть не хочу строить свою карьеру на этом. Но мне очень хотелось, чтобы у меня что-то осталось за спиной. Как писал Бродский: «Нужно что-то иметь позади». И мне очень хотелось иметь альбом, как детище, как воспоминание для себя, символ тех времен. У меня теплые воспоминания. Это отдельная жизнь.

– Я знаю, Вы играете на гитаре, кто Вас этому научил? И играете ли еще на каких-нибудь инструментах?

– Еще я немного играю на фортепиано, но как любитель. На гитаре я начала играть, когда мне было 15-16 лет в Доме пионеров, но ходила я туда только три месяца, так как мой педагог оттуда уволился. Но я не бросила обучение, так как понимала, что мне это нужно, и, не смотря на то, что человек я неусидчивый, сама начала учиться по интернету, играла мелодии моих любимых песен, что меня мотивировало, так как я хотела их петь сама. Потом уже в университете многому научил Владимир Георгиевич.

– Какую роль в становлении Вас, как артистки, играет Владимир Алборов?

– Это чудесный, замечательный человек. Им невозможно не восхищаться, он нас очень опекал, и все мы старались получить от него по максимуму. Он гениален, играет почти на всех инструментах, у него абсолютный слух. Я старалась максимально вобрать все, что он мне давал. Он вообще по-новому раскрыл для нас, что такое музыка. И за что я ему очень благодарна, так это за то, что когда мы были еще в ВИА «ЮОГУ», он дал нам, можно сказать, зеленый свет на то, чтобы мы творили, как мы хотим. И мы всегда загорались разными идеями. Если хотели исполнять свои авторские песни, то он никогда не говорил: «Что это за песни? Ты не умеешь сочинять», – наоборот, всегда поддерживал нас. В этом плане мы получили творческую свободу – создавать, творить так, как мы хотим. Потому и играли от сердца.

– А как насчет исполнения на национальных инструментах?

– Это моя мечта, цель. Не для народа, не для публики – для себя. Мне кажется, что очень важно, как осетинке, играть на национальных инструментах. Я чувствую внутреннюю духовную потребность в этом. Хочу научиться игре на дала-фæндыр. Ведь чем сильнее я погружаюсь в нашу культуру, во все, что связано с осетинским языком и «ирондзинадом», тем сильнее раскрываю себя.

– Кто у нас играет на народных инструментах?

– Сейчас, из-за того, что я не выступаю, мало творческой связи с теми, кто играет. Но есть творческий костяк «ирондзинад»-а и все, что касается игры на национальных инструментах, это и Алан Гаглоев, и Анна Кокоева... Планы есть. Например, с Анной хотим создать музыку, объединив звучание двенадцати-струнной гармони (дыууадæстæнон фæндыр) и гитары.

Мы хотим собрать какое-то количество песен и потом, возможно, с этим репертуаром выступить, пока не знаю где, может, это будет «Портал». И мы над этим сейчас работаем. Это все касается осетинской песни, и это очень важно для меня. Я хочу быть частью этого. Народу сейчас очень важно и нужно, чтобы кто-то пел на осетинском языке, чтобы развивалась именно наша культура. Если раньше, когда я еще училась в школе, все слушали англоязычные и русскоязычные песни и нам это казалось круто, то сейчас потребность возросла в осетинских песнях. Народу нужно, чтобы лилась осетинская песня, чтобы писали стихи и прозу на осетинском языке. Нужно, чтобы именно в этой сфере мы восстали, потому что народ изголодался по этому. Я сама изголодалась. У нас прекрасная творческая молодежь, те же «Уацамонгæ», «Рагон», Диана Бесолты, Алан Хадиков, Влад Хохойты – это то, что меня сейчас трогает, хочу слушать только это. Поэтому сейчас работаю в этом направлении, но я пока незнаю, как это будет. У нас есть немало молодых людей, кто хочет петь, кто хочет показать свое творчество, но кто в тени. И им нужно полностью отдаться этому – писать стихи и песни на осетинском языке, писать прозу. Народ их выслушает. Нельзя сидеть…

– Пишете ли Вы песни, связанные с историческими периодами нашей Родины или о Родине?

– О Родине пишу, есть песня «Æз бузныг дæн». И есть еще композиция, которая пока не докончена, начала я ее писать еще во время обучения в университете, и знаю, что она должна быть дописана до конца, люди должны услышать ее. И хотя я пока не знаю, какие задействую инструменты, она скоро увидит свет. Эта песня о геноциде. Не в том смысле, что был геноцид и описывать это, а именно сама тематика, глубинный смысл этого. И думаю, что в этом направлении еще буду писать.

– Ну и в заключение, назовите слова, которые на данный момент Вас могут описать, Ваши эмоции и Ваш внутренний мир.

– У меня бывают такие осетинские слова, о которых иногда думаю: «О, сегодня это мое любимое слово». Но сейчас я назову слова, отражающие мое состояние на данный момент – трансформация и предвкушение.

– Мария, благодарим за беседу. И ждем качественную осетинскую песню в Вашем исполнении.

Элина Багаева

Опубликованно: 13-11-2023, 22:15
Документ: Интервью > https://respublikarso.org/interview/5081-irondzinad-raskryvaet-lichnost-mariya-kodalaeva-o-tvorchestve-i-ob-osetinskoy-pesne.html

Copyright © respublikarso.org
При копировании материалов, гиперссылка обязательна.