ДМИТРИЙ ПАРАСТАЕВ: «ВОЗРОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ КУЛЬТУРЫ НАДО НАЧИНАТЬ НЕ СО СТРОИТЕЛЬСТВА КАКИХ-ТО ОБЪЕКТОВ – КУЛЬТУРУ НЕОБХОДИМО РАЗВИВАТЬ, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, В НАС САМИХ…»

12-05-2012, 16:20, Интервью [просмотров 4208] [версия для печати]
  • Нравится
  • 1

ДМИТРИЙ ПАРАСТАЕВ: «ВОЗРОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ КУЛЬТУРЫ НАДО НАЧИНАТЬ НЕ СО СТРОИТЕЛЬСТВА КАКИХ-ТО ОБЪЕКТОВ – КУЛЬТУРУ НЕОБХОДИМО РАЗВИВАТЬ, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, В НАС САМИХ…»Заслуженный артист РЮО Дмитрий Парастаев, пожалуй, один из самых неординарных и талантливых актеров молодого поколения Юго-Осетинского Госдрамтеатра, яркий представитель того самого «цхинвальского» курса знаменитого театрального ВУЗа России – училища им. Щепкина, который в полном составе в 1994 году влился в труппу нашего национального храма культуры. Разноплановый актер, живущий, по его собственному признанию, сценой и проживающий на ней каждую свою роль как последнюю, он снискал любовь местного зрителя довольно скоро после первых своих дебютных работ. О себе, работе в театре и личном видении выхода из кризиса в сфере осетинской культуры Дмитрий Парастаев рассказал в беседе нашей газете. 

– Мое приобщение к искусству началось в довольно раннем возрасте, когда во втором классе я впервые оказался в нашем театре на показе детского спектакля, в котором в одной из главных ролей блистал ярчайший актер тех лет Давид Габараев. Эта первая встреча с театром, особая атмосфера, которой был пропитан осетинский театр того периода – периода наибольшего творческого расцвета, возможно, и стали предопределяющими в моем выборе профессии уже позднее. В школе я учился без особого энтузиазма, но при этом не упускал возможности принимать участия в различных школьных постановках, исполнял пародии, в старших классах записался в театральный кружок при Дворце детского творчества, который вели преподаватели из числа актеров местного театра. Должен сказать, что и родители к моему духовному развитию относились довольно серьезно. Мама, наблюдая за тем, что учеба меня особенно не привлекает, пыталась воздействовать на мое развитие иным способом, ненавязчиво пытаясь увлечь чтением художественной литературы, предлагала постоянно книги, которые, признаюсь, «поглощать» было гораздо интереснее, чем «зубрить» точные науки из школьной программы. Узнав о наборе юго-осетинского курса в театральное училище им. Щепкина, я, нисколько не рассчитывая на удачу, принял решение попробовать свои силы, представ перед членами высокой комиссии с поэзией Блока и Есенина и, к большому для себя удивлению, прошел. Так я оказался в Москве, которая приняла нас прекрасно. Наш курс из шестнадцати человек, пожалуй, в тот период был одним из самых ярких и работоспособных в ВУЗе. Педагоги в один голос прочили нам большое будущее, часто ставили нас в пример ребятам из других курсов. Эти четыре года многое дали нам в плане профессиональной подготовки. Возвращались в послевоенный Цхинвал мы, воодушевленные, были уверены, что нам под силу свернуть и горы. Показ наших дипломных спектаклей, полные аншлаги в театре, высокие оценки критиков и старших коллег, казалось бы, открывали перед нами все дороги в удивительный мир искусства...

– Однако, начало Вашей работы в театре совпало с началом периода упадка в сфере национальной культуры. Следует предположить, что прошедшие годы не принесли ожидаемого удовлетворения от профессии, оставив в каждом из наших актеров массу нерастраченного творческого потенциала. Потерянные годы – именно такое определение чаще всего употребляют многие Ваши коллеги, когда речь заходит о последних двадцати годах нашего театра…

– Я не совсем с этим согласен. Да, наш театр переживает не лучшие времена, пытается, если хотите, самосохраниться, но лично для себя я эти годы потерянными не считаю. Есть база актерского мастерства, которую мы получили во время учебы в ВУЗе, но есть и другая сторона достижения мастерства и она представлена в моем понимании с практической реализацией полученных знаний. Только на сцене своего родного театра, среди мастеров осетинской сцены приходит понимание того, что тебе многому можно поучиться у этих людей. Нам посчастливилось застать в театре актеров, которые по праву считаются корифеями осетинской сцены. Давид Габараев, Ростик Чабиев, Иван Джигкаев, Людмила Галаванова, Эвелина Гугкаева, Ростик Дзагоев, Кадзах Чочиев… Находиться с этими людьми на одной сцене дорогого стоило. Это бесценное приобретение для любого начинающего артиста. С другой стороны, есть ощущение какой-то нереализованности, жадность до ролей, новых работ. Но все же, оглядываясь назад, я могу судить о пройденном этапе как о периоде приобретений и потому сожаления о потере времени нет.

– За эти тяжелые для всей нашей национальной культуры годы многие, в том числе и Вы, уходили на время из театра, подрабатывая на жизнь совершенно далекими от творчества видами деятельности. В Вашем случае все, вроде бы, складывалось более или менее удачно. Прервав на некоторое время «отношения» с родным театром Вы успели «засветиться» в нескольких российских сериалах. Это, возможно,  была неплохая возможность закрепиться в столице, но Вы вернулись в родной театр и продолжаете дышать его трудностями. Не жалеете?

– Нисколько. Мне гораздо важнее ощущать свою необходимость родному театру и быть востребованным здесь, в родных стенах, где мне комфортно работать, чем чувствовать себя одним из многих тысяч, мечтающих сыграть сколь-нибудь значимую роль в российском кинематографе.

– Кстати, о кинематографе. Мы знаем, что Вы пробовались на роль Колчака в картине «Адмиралъ», вышедшей на экраны пару лет назад…

– До проб дело не дошло. Изначально поиском актера на главную роль занимались основательно, поступили обращения во все национальные театры Северного Кавказа с просьбой посодействовать в поиске актера с подходящей фактурой. Когда в нашем театре сопоставили мою фотографию с портретом знаменитого адмирала, все в один голос заговорили о схожести, поэтому мы выслали необходимый пакет фотографий, этакий портфолио, на адрес продюсеров фильма. Но вскоре пришел ответ, что сходство с Колчаком есть, но у «актера Парастаева чересчур «кавказский» типаж и он на эту роль не подходит». А спустя время на эту роль утвердили Хабенского... Вообще, с годами сильнее приходит понимание того, что мое место именно здесь, на сцене нашего театра.

– Вам удалось воплотить на сцене родного театра образы, результат работы над которыми принес истинное удовлетворение?

– Безусловно. И это не конкретная какая-то роль, это вся моя работа в театре. Для меня нет ролей главных и второстепенных, я твердо усвоил правило, которое нам внушалось еще во время учебы: нет плохих ролей, есть плохие актеры. Каждую свою роль актер должен не играть, а проживать на сцене. И не важно, это комедийная роль, или глубокий драматический образ. Мне кажется, что комедию играть гораздо сложнее, ведь зритель всегда тонко чувствует фальшь и  чем  серьезнее  актер  подходит  к создаваемому образу, тем смешнее оказывается в итоге результат. За эти годы я научился понимать, где я сыграл хорошо, а где – не совсем. И, тем не менее, любой образ, созданный мной на сцене, всегда пытаюсь пропустить через себя, оставляя в каждой роли частицу себя.

– Вы приверженец постоянных импровизаций на сцене. Не бывает опасения, что, во-первых, это может как-то раздражать режиссера, ну и, во-вторых, в любой момент «самодеятельность» окажется чреватой  провалом или всегда есть уверенность в поддержке со стороны партнера?

– Мне кажется, что импровизация со стороны актеров идет работе режиссера, да и спектаклю в целом только на пользу. Последний тому пример – спектакль «Он, она, окно, покойник», поставленный на нашей сцене моим сокурсником, сейчас уже профессиональным режиссером Эдуардом Келехсаевым. Мы с Сосланом Бибиловым исполняем здесь главные роли. И то, что в конечном итоге увидел зритель – во многом результат нашей постоянной импровизации. Следует отдать Эдуарду должное, несмотря на постоянные споры, он нас не держал в строгих рамках, умея при этом и прислушиваться к нашему мнению. В итоге получилось неплохо. Мне кажется, что от «грамотной» актерской импровизации любой спектакль только выигрывает. На сцене бывают и непредвиденные ситуации, когда приходится «спасать» ситуацию, выручать партнера, чтобы зритель ничего не заметил. И здесь важно «чувствовать» своего партнера, ведь сцена нисколько не в состоянии вуалировать фальшивые взаимоотношения актеров, работающих в конкретный момент в паре, которые могут быть великими актерами, но никудышными партнерами, в свете того, что каждый из них пытается перетянуть «главенство» на себя. 

– В числе основных причин, если не считать отсутствия здания театра, многие Ваши коллеги называют и отсутствие профессиональных режиссеров. Именно с этим актеры связывают отсутствие хороших, стоящих работ – постановок, отражающих национальный колорит и самобытность. Как долго, на Ваш взгляд, зрителю еще придется ждать того, чтобы наш театр, наконец, повернулся лицом к осетинской классике?

– Дело тут не только в отсутствии профессиональных режиссеров, хотя в настоящее время фактически это является для нас проблемой номер один. Режиссеры у нас есть, взять хотя бы того же Тамерлана Дзудцова или названного мною выше Эдуарда Келехсаева. Проблема эта гораздо глубиннее, чем мы пытаемся ее представить. Для того, чтобы поставить на сцене спектакль, в полной мере отражающий национальную самобытность, нужны немалые финансовые средства, которых, понятное дело, у театра в настоящее время нет. Ведь полноценный спектакль это не только игра актеров, это еще и масса реквизита, дорогих национальных костюмов, декораций, наконец. Все это было в нашем театре, но осталось в сгоревшем здании. Для того, чтобы все это восполнить, нужно время и серьезные материальные средства. Однако культура сегодня мало кого интересует, все только и думают о том, как бы набить себе карманы по плотнее и обеспечить себе благополучное будущее. О театре вспоминают в лучшем случае только в период предвыборных кампаний.

В тяжелой ситуации сегодня не только наш театр. Затяжному кризису в сфере национальной культуры конца пока  не  видно… Мы, кажется, планомерно «разбазариваем» свои культурные ценности, все ближе подступая к точке невозврата… 

– Этот вопрос настолько глубок и объемен, что, на мой взгляд, мы даже не представляем, как выйти из этой ситуации. О таких понятиях как осетинский æгъдау и фарн мы вспоминаем только во время застолий и красивыми речами, периодически побивая себя в грудь, пытаемся выставить себя патриотами. А ведь патриотизм у нас есть и незастольный, и это, пожалуй, именно то качество, которое объединяет всю нашу нацию, позволило нам сохраниться как этносу в сложные времена разных периодов нашей истории. Сегодня, образно выражаясь, на каждом углу, в каждой подворотне только и слышны разговоры о кризисе в области осетинской культуры. Безусловно, понимание проблем есть и оно не поверхностно, есть и желание изменить ситуацию, только никто не может предложить конкретные меры, чтобы «вырулить» из этого тупика, –  пока что все усилия, все шаги напоминают слабые потуги, которые, как показывает реальность, не в состоянии принести нам хоть какие-то реальные результаты. И так будет продолжаться бесконечно, если не заглянуть вглубь проблемы. Осетинская культура – это не только Госдрамтеатр им. К. Хетагурова, хотя его значение для всей нашей национальной культуры переоценить невозможно. Одним восстановлением здания театра мы свою культуру также вывести на новый уровень не сможем. Объемную и планомерную работу по развитию культуры мы должны начинать не со строительства каких-то объектов или, к примеру, постановок, культуру надо развивать прежде всего в самих нас, каждом человеке, представителе нации. Годы лихолетья, война, перманентно вспыхивающая на нашей земле за последние двадцать лет, способствовали тому, что мы фактически «потеряли» сразу несколько поколений в плане духовности, для которых, не побоюсь этого слова, культура – не более, чем пустой звук. А ведь подспудно этого и хотели ваши враги. Сегодня возрождение культуры нации надо начинать с наших младших, наших детей, у которых еще не сформированы до конца приоритеты. Мы совершенно равнодушны к родному языку, считая его чем-то второстепенным, и при этом хотим, чтобы дети, которые наблюдают за всем этим, потом пришли в театр и оценили постановку осетинской классики. У этих детей,  в первую очередь, нужно формировать вкус, прививать любовь ко всему национальному, а не просто время от времени «загонять» в театр «для галочки», откуда, кстати, смею предположить, они не «выносят» абсолютно никакой духовности. Наверное, настало время, когда самым тесным образом следует переплести вопросы развития родного языка, незнание которого должно, кстати, считаться позорным, с вопросами развития культуры и духовности.

 

Рада Дзагоева

 

ДМИТРИЙ ПАРАСТАЕВ: «ВОЗРОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ КУЛЬТУРЫ НАДО НАЧИНАТЬ НЕ СО СТРОИТЕЛЬСТВА КАКИХ-ТО ОБЪЕКТОВ – КУЛЬТУРУ НЕОБХОДИМО РАЗВИВАТЬ, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, В НАС САМИХ…»

 

Информация

Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.

Новости

«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031