Кочиев Алвери (Сергей) Александрович, заместитель председателя общественной организации «Стыр Ныхас» РЮО, председатель Комитета по обороне и безопасности Парламента II созыва, полковник российской и юго-осетинской армии в отставке, военный эксперт, чьи знания и опыт были востребованы в самые трудные военные времена, а также в период строительства государственности. Большая часть подготовленных им законопроектов касалась, в основном, сферы обороны и безопасности страны. Сегодняшний наш разговор связан с подготовленным Сергеем Александровичем в свое время законопроектом об участниках боевых действий. Эту категорию людей в Южной Осетии мы называем чаще защитниками Отечества. Статус их вроде бы формально определен законодательством государства, но он, по большому счету, ничего не меняет в их жизни. Эксперт считает, что, параллельно с подготовкой закона, необходимо многое сделать, в том числе определиться с количеством участников боевых действий, прописать в законе конкретные, работающие права и льготы. Нужна кропотливая исследовательская работа, которая поможет еще и в заполнении пробелов в военном периоде истории нашего государства.

– Сергей Александрович, в 2013 году Парламентом РЮО был принят Закон «О ветеранах», под крышей которого попытались объединить участников всех военных событий, начиная с Великой Отечественной и Афганистана до вооруженных конфликтов периода распада СССР и нашей войны в частности. Закон подготовлен на основе российского закона «О ветеранах» и местами повторяет его без купюр. Что Вы, как военный эксперт, скажете об этом законе?

– Закон, мягко говоря, не доработан. Достаточно взглянуть на пункт 2 Статьи 2, он касается ветеранов Великой Отечественной войны, и у человека уже сложится впечатление о качестве проведенной работы при подготовке Закона: «Перечень воинских частей, штабов и учреждений, входивших в состав действующей армии в период ВОВ, определяется Правительством РЮО». И подобных пунктов, касающихся чисто российского законодательного поля, я нашел в Законе около тридцати. Пытался привлечь внимание руководства к недопустимым несоответствиям в столь важном законе, но ни одна компетентная инстанция не хотела брать на себя смелость признать, что закон не годится и его надо писать и принимать заново. Кончилось тем, что я подготовил проект новой редакции закона, убрал из него советский и российский контент, участниковЛенинградской блокады и т.д., и отдал его в соответствующие ведомства для изучения, это было в 2014 году. В ныне действующем законе есть целая глава, посвященная социальной защите ветеранов, включая ветеранов боевых действий, в ней, по аналогии с российским законом, перечисляются льготы, из которых в наших условиях мало что выполняется.

– Как сложилась дальше судьба Вашего проекта закона об участниках боевых действий? Он был разработан при Президенте Л. Тибилове?

– Проект не был в завершенной форме, но в него были заложены основные принципы, некоторые статьи прописаны полностью. Он и сейчас находится у министра обороны, ведется ли по нему какая-нибудь работа, мне неизвестно. Кстати, у многих есть определённое непонимание в разнице терминов «участник боевых действий» и «ветеран боевых действий». В основе понятия лежит «участник», название же «ветеран» подразумевает возраст и опыт, это отставник, старослужащий. К примеру, не бывает 25-летних ветеранов труда, как не может быть 25-летних ветеранов боевых действий. В 1956 году маршал Г. Жуков создал Советский комитет ветеранов войны, через 11 лет после окончания Великой Отечественной. И изначально в него входили не все участники ВОВ, многие вошли потом – по возрасту.

Но градация должна быть не только в этом аспекте. Возьмем другой пример – боевые действия в Сирии или Афганистане, на том же Донбассе. Прилетел туда, скажем, чиновник со штаба обороны, привез пакет, вручил его, отметил командировочные и улетел обратно. И что – он тоже ветеран, участник боевых действий? Наравне с теми, кто непосредственно воюет? Если рассматривать нашу войну, то я противник того, чтобы все были участниками Отечественной войны Южной Осетии, это правильный термин, но не для всех. Есть люди, которые воевали с противником, сидели в окопах, отражали атаки и т.д. И есть люди, которые помогали подвозить боеприпасы, питание, ГСМ, но непосредственно в боевых столкновениях не участвовали. Они являются участниками боевых действий?

– Они рисковали жизнью, и в этом смысле, наверное – да.

– В проекте закона я предлагаю их обозначить другим термином – «участники военных действий». То есть, они выполняли боевую задачу, помогали обеспечить победу над врагом, но непосредственно не участвовали в боевых действиях. При этом если, к примеру, они получили ранение, то их можно отнести к участникам боевых действий. Есть и другая категория – население города, районов. Как их обозначить? Они не участники ни боевых, ни военных действий. Они должны обозначаться как участники войны. И у всех трех категорий соответственно должны разниться и льготы.

– В таком случае, куда следует отнести врачей и медсестер «Скорой помощи»?

– К участникам военных действий. Пресса тоже подпадает под эту категорию, если, конечно, журналисты не выполняли какие-то боевые задачи.

– Станция «Скорой помощи» потеряла шесть водителей на выездах за ранеными, машины медиков обстреливались целенаправленно.

– Если они погибли, их следует отнести к категории участников боевых действий.

– Грань получается тонкая, нужны четкие, однозначные критерии. Кроме того, должен быть создан какой-то орган, структура, которая будет рассматривать данные по каждому отдельному случаю, чтобы не допустить несправедливого решения в отношении людей.

– Все это расписано в проекте закона. На мой взгляд, по всем этим вопросам должен быть создан Координационный центр по социальной поддержке участников боевых действий при Президенте РЮО, в работе которого должны участвовать представители руководства – глава администрации Президента, все силовые министры, главы администраций городов и районов, как нынешних, так и прошлых лет…

– Значит, Вы определили три категории: участники боевых действий, участники военных действий и участники войны. Всем этим категориям требуется четкое обоснование…

– Есть и четвертая категория. Нам всем требуется реабилитация, но особенно она требуется детям. К категории детей войны предлагается отнести не только тех, чье раннее детство пришлось на начало 1990-х годов, но и тех, кто родился через несколько месяцев после войны августа 2008 года. Понятно, что подобная градация кажется сложной, но она все же необходима и справедлива. Неправильно всех подводить под одну общую категорию. Но еще раз – это пока проект, видение, которое необходимо обсуждать, дорабатывать.

– В финансовом плане охват очень большой, так что наши ветераны боевых действий становятся заложниками скудного бюджета Южной Осетии.

– Согласен. Но принимать закон ведь в то же время необходимо. Согласитесь, что мы уже запоздали с ним. К тому же для самих наших участников боевых действий важней не только льготы получить, которые, возможно, не очень сильно изменят их уровень жизни, а сам факт признания их заслуг в защите Отечества. К тому же, льготы и выплаты можно пока определить для семей погибших участников боевых действий. Это Республика должна осилить.

Главное на сегодня принять законодательную базу. Но чтобы мы начали говорить о законодательной базе, прежде всего, следует принять закон о статусе войны 1989-2008 года. Кажется, с подачи вашей газеты война уже практически всеми называется Отечественной войной народа Южной Осетии. Но надо принять закон о статусе нашей войны, и уже за этим последуют другие законы – «О ветеранах», «Об участниках боевых действий», «О социальной защите участников боевых действий» и т.д. У нас есть город-герой Цхинвал, это звание введено Указом Президента, но нет закона об этом статусе и непонятно, к чему он обязывает... Вопросов действительно много. Они накопились за минувшие десятилетия, но этот ворох надо начать разгребать. Мы в Республике отмечаем 23 ноября как День мужества и единства народа, и он тоже должен иметь законодательно оформленный статус и не основываться только на указе Президента. День памяти и скорби, 20 мая, в таком же положении. Недавно утвержденный День памяти жертв геноцида, 20 июня, существует также только в виде Указа Президента. 19 сентября – День национального флага… У нас нет четко установленной церемонии по каждому случаю – то возлагаем цветы, то проводим что-то другое, то в одном месте, то в другом. К примеру, в России действует Закон «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», в котором детально прописано все необходимые церемониальные мероприятия.

– Есть очень подробная «Политико-правовая оценка событий 1989-1992 годов», принятая Парламентом в 2006 году, и «Декларация о геноциде южных осетин». В этих документах события указаны как национально-освободительная борьба народа Южной Осетии против грузинского фашизма, и агрессия со стороны Грузии, основанная на идеологии фашизма.

– Это хорошие документы, слава Богу, что они приняты, но нужны также законы, как руководство к действию. А для этого необходимо провести огромную работу по конкретным вопросам, чтобы все это заработало: список территорий, на которых проходили боевые действия, список сожженных населенных пунктов, список погибших, раненых, вдов, сирот и т.д. Третий год идет СВО на Украине, а у нас уже здесь большое поле работы. Скажем, количество погибших установили, но никто ведь не знает количество участников Спецоперации от Южной Осетии, фамилии, имена всех наших бойцов, кто на каком фронте воюет, имеющиеся у них награды... Это сложная, объемная работа, но необходимая.

Всеми этими вопросами должен заниматься Координационный центр, который я предлагаю сформировать. По данному направлению Президентом было поручение для министерства обороны, но тут нужен общий подход. Координационный центр параллельно должен заниматься и подготовкой проектов законов, о которых мы говорили. Одновременно он будет заниматься составлением списков участников уже нашей войны, а также вооруженных конфликтов в Абхазии и Северной Осетии. И по завершении проделанной работы, возможно, провести съезд участников боевых действий в РЮО, Абхазии, Северной Осетии-Алании и СВО на Украине и создать единый Союз участников боевых действий. И он будет уже в состоянии заниматься правами этой категории граждан, а также быть действенным инструментом патриотического воспитания молодежи.

– Кто должен проявить интерес к Вашему проекту закона об участниках боевых действий? Прежде всего, Парламент, Комитет по обороне и безопасности?

– И парламентский комитет, и министерство обороны ознакомлены с проектом, он произвел хорошее впечатление – как документ, по которому можно работать. Но пока дальше впечатления дело не пошло.

– Вы безуспешно поднимали данный вопрос на протяжении более десяти лет, как Вы считаете, в чем проблема, почему так нехотя относятся в государстве к обозначению отдельной категории защитников Отечества? В финансовом обеспечении?

– Возможно. Точного ответа у меня нет. Вопрос в другом – сколько мы еще будем бежать от необходимого решения?

– Если заполнить все предложенные Вами категории, это будет почти все население Южной Осетии. Ведь в прифронтовом городе все находились на линии фронта.

– Надо провести работу с комбатантами, командиров уже многих нет, но мы знаем, кто был в отрядах. Легче будет составить списки участников боевых действий по документам 2004 года, тогда были сформированы 12 батальонов резервистов. Но проблема будет с теми защитниками, которые в отрядах не состояли, а сражались индивидуально, по месту жительства, объединяясь с друзьями или соседями, такое тоже имело место. В общем, это очень большой труд, но необходимый и очень благодарный. Потому что история Отечественной войны 1989-2008 года тоже пока не написана в цельном виде, и чем дальше, тем трудней будет ее писать. А предполагаемая база данных поможет исследователям создать четкую и последовательную картину событий, чтобы не повторился опять синдром 1920-го года, о котором так мало что сохранилось. Участники боевых действий должны быть защищенными государством и законами.

– Могут ли оказать действенную помощь в сборе данных общественные организации Южной Осетии патриотического толка?

– Безусловно. Их около двадцати, но из них только некоторые действительно занимаются общественной работой – это участники боевых действий в Абхазии, в Афганистане... В упомянутый состав Координационного центра должны быть включены все заинтересованные министерства, представители органов власти, и должен быть постоянный небольшой штат. Еще раз – работа предстоит масштабная, но мы сами все запустили, после августа 2008-го мы точно должны были предметно заняться этими вопросами.

Одним словом – Координационный центр должен собрать данные, и, исходя из количества участников боевых действий, министерство труда и социального развития вместе с минфином должны определить размеры и формы льгот. Если сумма окажется неподъемной, то можно на первое время, как уже было сказано, ограничиться хотя бы льготами для категории семей погибших. Тут есть надежда на помощь Комитета семей погибших и без вести пропавших, а также Фонда поддержки раненых в ходе боевых действий. Какие-то льготы и так уже обеспечиваются государством – при распределении жилья, при выделении квот детям погибших для поступления в ВУЗы. Но следует подвести все это под законодательную базу.

Инга Кочиева

Подпись под фото: 12 августа 2008 года. Фото Л. Парастаевой