На прошлой неделе театральная афиша Южной Осетии отметилась очередной премьерой – в этот раз гастрольной. Северо-Осетинский Государственный академический театр им. Тхапсаева представил на сцене в Цхинвале «Овод» в постановке Эльдара Трамова. Воспользовавшись возможностью, «Республика» успела встретиться с художественным руководителем театра и исполнителем одной из главных ролей в спектакле Гиви Валиевым. Беседа из-за плотного графика артиста хоть и получилась короткая, но все же оказалась насыщенная и интересная – удалось поговорить не только о новой постановке, впервые представленной зрителю осенью прошлого года, но и о национальном театре в целом.

– Вы привезли в Южную Осетию спектакль «Овод» по роману Этель Войнич, очень популярную, сложную и многогранную историю, в которой Вы исполняете заглавную роль. Расскажите немного о работе над этой постановкой.

– «Овод» – это мировая драматургия, входит в число самых читаемых книг, особенно среди женской части населения. Это одно из самых романтических произведений, когда-либо написанных. У каждого актера обязательно есть своя актерская мечта – заветная роль, которую он мечтает исполнить. Когда я был намного моложе, я мечтал об Артуре, главном герое «Овода» в первой его части. Но время идет, и рано или поздно приходит понимание, что ты далеко уже не Артур, а Риварес, герой во второй части своей жизни... Эта история про его видение мира, про его понимание жизни, про присутствие и отсутствие Бога в ней... Нельзя сказать, что Артур Бертон – а затем Феличе Риварес – не верил в Бога, нельзя назвать его атеистом. Потому что он верил в справедливого Бога – а он у каждого свой. Об этом интересно поговорить, и это интересно было оживить на сцене.

– Другая Ваша роль, тоже связанная с верой главного героя – «Черная бурка», произведение, которое в осетинском театре любят, ставят и смотрят всегда с удовольствием. В Юго-Осетинском театре его ставил сам автор, Геор Хугаев, а в прошлом году свое видение зрителю представил Казбек Джелиев...

– К сожалению, постановку Юго-Осетинского театра я не видел, но обязательно посмотрю. Наш спектакль ставил Казбек Дзудтагов, я играл Тузара. И очень благодарен тогдашнему руководителю Северо-Осетинского театра Цариеву Валерию Заурбековичу, который доверил мне эту роль. Тогда я был совсем молод, хотя за плечами уже были роли в «Ревизоре», «Доходном месте», «Жизнь есть сон»... Но «Черная бурка», роль Тузара для меня стала этапной.

Если Риварес верит в справедливого Бога, то Тузар ждет появления Бога. Думать, что Тузар ждет человека – глубочайшая ошибка, это лишает пьесу философского начала. Он ждет появления Бога, он верит в этого Бога. И вот в какой-то момент ему говорят, что Бога нет... Весь второй акт завязан на этом ощущении, ожидании, когда он боится моргнуть глазом, чтобы не упустить своего долгожданного Бога; в этом и есть ключ к этой красивой истории, к этой притче.

Мы играли этот спектакль четырнадцать лет, вплоть до смерти Сурена Хугаева, царствие ему Небесное, он играл у нас волка Чобра... После его смерти мы перестали играть «Черную бурку», очень сложно не слышать его голос в этом спектакле. Но я скучаю по «Бурке», по этим монологам, по нашему зрителю... Четырнадцать лет у нас бывал полный зал. Всегда. Может, мы сыграем «Черную бурку» – частично – на вечере памяти Сурена Хугаева, в каком-то смысле с ним вместе.

– У наших театров в принципе много общего, и это, конечно, неудивительно...

– Нам вообще ничего не мешает сотрудничать. Гастроли, постановки, обмены – здесь у нас руки развязаны. Единственное – это перевал, погодные условия, это может создать временные препятствия. И, конечно, хотелось бы, чтобы ездить друг к другу нам было легче, как с Юга на Север, так и с Севера на Юг. Вы не представляете, какая это проблема – пересекать границу с декорациями, сколько документации надо подготовить! Иногда просто времени не бывает на все процессы... А так, конечно, мы обмениваемся показами, мы приезжали на Юг с «Пæсæйы фæндон», Юго-Осетинский театр привозил на Север, кажется, «Укрощение строптивой»... Планируем приехать в Цхинвал еще раз в марте со спектаклем «Король Лир», номинантом на главную театральную премию в России «Золотая Маска» – 2024. Ну, а в мае ждем во Владикавказе «Последний свидетель».

Это постановка тяжелая, масштабная, по теме, которая близка всем в Осетии. Наши актеры принимали участие в нем, но, как ни удивительно, я его до сих пор не видел – обстоятельства складываются против меня, два раза я должен был его посмотреть, и оба раза мое посещение срывалось. Но, как говорится, если гора не идет к Магомету J... Тамерлан Дзудцов умеет ставить большие полотна, я играл у него в «Ромео и Джульетте» и помню его умение работать, он очень интересный режиссер. Но о постановке я смогу полноценно говорить только тогда, когда уже сам ее увижу. И, конечно, очень надеюсь, что в будущем нам удастся что-нибудь поставить на сцене Юго-Осетинского театра, с его труппой.

– Кстати, говоря об обменах и гастролях – часто слышится мнение, что Юго-Осетинскому театру больше стоило бы ставить спектаклей на кударском говоре, мол, это кударский театр! J

– Этот вопрос решать руководству театра, его актерам... Хотелось бы, конечно, чтобы все осетинские театры придерживались литературного языка, но ведь в принципе говор может быть любой. Главное – чтобы театр был, чтобы он работал, чтобы были спектакли. А делить язык на говоры и диалекты – это убивать культуру изнутри. Любой наш говор – кударский, чысанский, иронский, дигорский – должен ласкать ухо просто потому, что он наш. Мой народ наделен разными говорами в силу множества исторических и географических причин, и я владею ими всеми. Потому что это мой язык.

– Сегодня порой кажется, что сохранять культуру – изнутри ли, снаружи ли, – становится сложнее; часто звучат обвинения в национализме, порой доходит до судебных тяжб... Театру, с одной стороны, всегда уделялось особое внимание, но в то же время контроля и давления ему достается словно бы меньше, осторожнее... Как в таких условиях выдержать баланс, как поддерживать и сохранять национальную культуру, язык, не опасаясь обвинений?

– Есть два учреждения в мире, в которых говорят на осетинском языке. Два в мире. Это Юго-Осетинский театр и Северо-Осетинский театр. Те, кто критикует использование осетинского языка... Говоря конкретно про театр, они не знают, как сложно национальному театру работать, держать репертуар. Даже на Севере это сложно, а на Юге – еще сложнее. Здесь ведь каждый месяц желательно выпускать премьеру, чтобы театр держался на интересе...

Общество и на Севере, и на Юге должно понимать, какую огромную роль играет сегодня национальный театр – в отсутствии драматургии, в отсутствии многих профессий, которые должны поддерживать театр и национальное искусство в целом. Ведь, несмотря на все проблемы, театр умудряется ставить свои спектакли и говорить на своем языке – даже когда в зале 50 человек осетиноговорящих, а остальные берут наушники с переводом. И все равно наши театры делают свое дело, понимая, что язык – это основа всего, всей культуры. Надо понимать, что люди, которые работают в наших театрах, которые сохраняют в таких условиях национальное искусство – они герои. Ведь все рано или поздно закончится, все будет хорошо, но собрать заново национальные театры будет сложно.

Поэтому работать надо сейчас. У нас в Северо-Осетинском театре действует детская школа-студия, в которой учат детей играть именно по-осетински. Научить, скажем, танцевать в ансамбле можно кого угодно, но осетинского театра не будет без осетинской речи, и это надо понимать. И очень сильная должна быть поддержка нашему театру – потому что, хоть мы и называемся Северо-Осетинским и Юго-Осетинским, мы один театр, разделенный хребтом.

– И один народ. Хотя, кажется, сегодня помнить об этом стало все меньше людей – словно затормозилась наша интеграция, понизился градус единения, если можно так сказать, особенно по сравнению с теми же 90-ми годами, когда многие вопросы, в том числе политические, решались совместно. Почему мы теряем это ощущение единого народа? Или, может, нам только кажется, что оно теряется...

– Мы не будем возвращаться в прошлое, и мы не будем говорить о том, почему сегодня такая ситуация. Но мы, наши два театра, будем проводить интеграцию сами – начнем делать совместные спектакли, вместе выезжать на гастроли, будем отмечать вместе День театра. Международный день театра – 27 марта, и Северо-Осетинский академический театр будет праздновать его у своего брата, в Южной Осетии. Мы приедем и отметим здесь этот праздник театра вместе. Покажем «Короля Лира». Так и будем работать – это и есть наша интеграция.

– Что ж, желаем Вам и театру успехов на предстоящем фестивале «Золотая маска» и с нетерпением будем ждать новой встречи, а лучше – многих!

Александра Цховребова