Его очередную работу анонсирует афиша предстоящей премьеры. «Последний свидетель» – спектакль, посвященный событиям 1920 года, в котором будет звучать авторская музыка известного осетинского композитора Мурата Плиева. Работа над самой ожидаемой постановкой последних двух лет, которую Юго-Осетинский Госдрамтеатр планировал представить еще к столетию геноцида осетинского народа, кажется, наконец, вышла на финишную прямую. Композитор приехал в Цхинвал из Владикавказа, где постоянно живет и работает, и активно включился в творческий процесс. Он заметно нервничает и признается, что уже здесь, в процессе репетиций меняет определенные изначально композиции и фактически в режиме нон-стоп продолжает писать музыку. И, учитывая многогранное творчество Мурата Плиева, почти нет сомнений, что монотонности в музыкальной составляющей спектакля не будет. Или быть не должно. Национальная характерность, несомненно, будет представлена во всем многообразии музыкального звучания.

– Мурат Владимирович, это не первая Ваша театральная работа. «Аланты нана», «Зилахар», «Сау нымæт», ряд других спектаклей на севере Осетии, где звучала Ваша музыка, теперь предстоит оформить «Последнего свидетеля» на юго-осетинской сцене. Постановка эмоционально сложная, а тема важна для всего нашего народа. Вы подключились к работе уже фактически на финишной прямой, когда постановочная работа подходит к финалу. Весь объем работы уже завершен?

– Нет. Еще многое предстоит доработать. Половину музыки я уже представил режиссеру, оставшуюся часть дописываю по результатам просмотра отдельных эпизодов. Одно дело, когда ты на расстоянии предполагаешь, что определенные композиции могут подойти под материал, который ты прочитал, и совсем другое, если ты уже в процессе репетиций понимаешь, что это не совсем то, что ты хотел бы сам услышать в конкретных мизансценах. В процессе участия в репетициях я уже сам отказался от пары готовых песен, которые изначально предполагал предложить режиссеру.

Я творческий человек, но привык разграничивать работу и отдых. То есть для того чтобы днем полноценно творить, мне надо ночью отдохнуть. Но теперь работаю и ночами, поскольку сроки поджимают, а часть материала, как я уже отметил выше, не совпала с моими представлениями. В процессе репетиций, уже наблюдая за происходящим на сцене, в голове звучит уже совсем другая музыка. Но одно я знаю точно – проблем с музыкальным сопровождением для спектакля не будет. Это обычный творческий процесс, который я завершу в срок.

– А с альтернативой песням, от которых отказались, уже определились?

– Да. Основной акцент ставлю на песню, которая должна прозвучать в финалеспектакля. Финальный аккорд спектакля, на мой взгляд, должен быть жизнеутверждающим, такой своеобразный гимн победы. Музыка на стихи поэта Ботаза Тасоева уже готова, определился я уже и с исполнителем. На мой взгляд, она великолепно прозвучит в исполнении Сослана Хасиева, который в спектакле исполняет одну из главных ролей. Думаю, что песня со временем выйдет и за пределы театральной сцены, поскольку по смыслу, по своему содержанию – это всеосетинский гимн, воспевающий героические подвиги осетинских воинов в борьбе за национальную свободу.

Что касается ожиданий от предстоящейработы, то они достаточно высокие. Я знаю, что в юго-осетинском театре немало артистов с хорошими вокальными данными, поэтому, возможно, в музыкальном сопровождении спектакля будут звучать и другие голоса. Пока же думаю только об одном – музыкальная составляющая спектакля должна впечатлить зрителя. Важно отметить, что трагедия, которую мне предстоит музыкально оформить, не предполагает звучания лишь тяжелой музыки. Конечно, в определенных мизансценах музыка должна усиливать трагизм происходящего, но зачастую лирическая музыка вызывает у зрителя не меньшие эмоции, тем более, когда она звучит на контрасте с происходящим на сцене.

– Диктат режиссера для Вас приемлем или Вы, как правило, отстаиваете свою точку зрения?

– Режиссер, разумеется, на сцене главнокомандующий, но он должен лишь ставить задачи. Мне важно понять, что он хочет услышать в музыке, а дальше уже дело композитора. Важно прочувствовать сценарий, но каждый раз процесс работы над музыкальным оформлением проходит по разному. Иногда музыку можно написать и за неделю, а иногда, наоборот, очень сложно прочувствовать нужные образы и характеры. Бывают случаи, когда я отказываюсь от изначально выбранного варианта и пишу уже новую версию музыки, которая подходит по всем параметрам. Есть режиссеры, которые предоставляют композитору полную свободу, есть и другой тип мастеров, которых нужно убеждать. «Последний свидетель» – моя вторая работа в юго-осетинском театре. До этого была «Чаша, секира, плуг» Розы Бекоевой и это была работа, которая принесла определенное удовлетворение. Кстати, одна из песен, «Хуыцауы зарæг», которая была написана мною специально для этого спектакля, позднее вошла в репертуар мужского хора Госансамбля «Симд». Ее и сегодня исполняют во время концертов. Что касается работы с Тамерланом Дзудцовым, то это наш первый подобный опыт. Итог нашей совместной работы покажет, насколько он окажется удачным.

– Важной составляющей является и поэтический материал, с которым предстоит работать. Как и у любого композитора, у Вас, безусловно, есть свои предпочтения…

– В последнее время много работаю с Зауром Хубаевым, неизвестным широкой аудитории поэтом. Это самородок, который занимается поэтическим творчеством на любительском уровне. Но, на мой взгляд, он великолепный поэт-песенник. Есть несколько произведений на стихи молодого поэта Залины Басиевой, из известных авторов это, конечно, Тотрадз Кокаев, Ахсар Чеджемов...

– Вы – композитор с консерваторским образованием, автор большого количества фортепианных пьес, много работающий и в жанре эстрадной музыки, в последнее время серьезно занялись весьма интересным направлением – осетинской аутентичной музыкой. Звучание старинных инструментов в современных аранжировках – насколько такая музыка востребована?

– Не скажу, что она популярна, но, безусловно, имеет свою целевую аудиторую. Если в случае с эстрадой я, в основном, работаю на заказ и это приносит мне определенный доход, то аутентичная музыка – это творчество для души. Осетинская аутентичная музыка сильно разнится с той, что мы сегодня называем осетинской музыкой. Она, можно сказать, забыта совсем. Старинную осетинскую музыку я изучаю до сих пор по труду Бориса Галаева «100 осетинских песен». Песни, собранные в этой книге, композитор записывал так, как слышал. Я этому труду верю, сверяюсь по нему, анализирую, нахожу интересные интервальные, аккордовые соотношения, которые потом гармонично использую в своих фортепианных сочинениях. То есть совмещаю архаику с современными средствами звучания, давая им интересные названия и, по сути, новую жизнь. Когда начинаешь изучать народное творчество, погружаешься в него полностью. И это не попытка скопировать что-то и подать это как свое. Это всего лишь углубление в идею, ход, ритм и гармонию тех мелодий и песен, которые когда-то сочиняли наши предки. И уже на основе этих компонентов придумываешь что-то свое, по-новому звучащее. Вот в чем смысл. Уже собранных и перезаписанных с помощью современных технологий старинных осетинских песен, которые удалось сохранить от полного исчезновения, у меня несколько десятков. Буду и дальше по мере своих возможностей их тиражировать, чтобы они были доступны всем любителям осетинской музыки. Кстати, архаику я использую и в работе над отдельными спектаклями. К примеру, написал музыку к спектаклю Шамиля Джиккаева «Отверженный ангел». И здесь я не мог не использовать архаику, поскольку действие происходит в XIVвеке, в эпоху алан. Помимо элементов аутентичной музыки, использовал и скифский язык по «Словарю скифских слов» Васо Абаева.

– Возвращаясь к Вашей деятельности в сфере театрального искусства. Нет ли у Вас идеи написать мюзикл на осетинском языке и насколько возможно осуществить подобный проект именно на юге Осетии?

– Это вполне реально. Просто нужен режиссер, который возьмется за такую постановку. Нужны художник и хореограф. То есть нужна команда профессионалов. Мне кажется, мюзикл на осетинском языке будет достаточно востребован со стороны зрителя. Что касается подобной работы с юго-осетинским театром, то здесь поставить музыкальный спектакль несложно, поскольку, как я уже отмечал выше, в труппе есть достаточное количество артистов с хорошими вокальными данными. Если подобное предложение поступит, однозначно буду работать. Кстати, в реализации идеи с мюзиклом в настоящий момент очень заинтересовались во Дворце детского творчества. Идея постановки детского мюзикла была предложена моим другом Джанлеем Джиоевым директору Дворца Аряне Джиоевой. И я вижу заинтересованность, которая определенно принесет результат. Буду рад реализовать проект с участием талантливых детей Южной Осетии.

Рада Дзагоева