Село Рук. Оно состоит из трех территориальных частей – Нижнего, Среднего и Верхнего.Примечательные древними оборонительными сооружениями и вековыми фамильными башнями эти три составляющие большого селения раскинулись вдоль трассы ТрансКАМа. Именно отсюда вышли Плиевы, Козоновы, Дзерановы и ряд других фамилий Осетии. Здесь родился и вырос один из лучших поэтов прошлого века Плиты Грис. Мемориальная доска, посвященная мастеру осетинской словесности стоит у трассы. Старые строения с деревянной кровлей постепенно сменяет профнастил, отнимая исконный вид селения, но свидетельствуя, что селение ещё не вымерло. В то же время есть здесь и покинутые хозяевами дома, выдавая себя унылым видом обрушившихся очагов. Здесь расположен пограничный пост КГБ, топоним Рук дал название тоннелю, соединяющему две части Алании. Здесь без искусных усилий говорят на литературном осетинском языке, не тревожа слух визгом согласных звуков и речь последних жильцов этих мест без примеси русских и грузинских слов переносят нас виртуально минимум в начало прошлого века. Здесь как-то естественно еще не попраны понятия приличий, чести и вековых устоев.

И именно в таком «эксклюзивном» месте, застывшем казалось на стыке веков в первой половине прошлого века и родился известный на всю округу Александр Сергеевич Плиев, нареченный Пушкиным не только за идентичное имя и отчество, но еще и за сходство с русским гением при рождении – рукский Пушкин родился с внушительной кучерявой шевелюрой. Увидев мальчика местный учитель и просветитель назвал его именем российского поэта. Так с детства маленького Плиева и окрестили Пушкиным. При этом как российский писатель стал «всем» для России, так и наш Александр стал «всем» для целого ущелья Южной Осетии. Вот уже 50 лет Пушкин врачует в своем родовом селении, в разные годы заведовал Рукской больницей, потом амбулаторией... Теперь в его ведении здоровье, а нередко и жизнь оставшихся жителей Туальского и Урстуальского ущелий. 84-летний аксакал, несмотря на почетный возраст, встает с первыми лучами солнца, успевает собрать лекарственные травы, заготовить сено и идет врачевать в сельскую амбулаторию. С разными болячками порог рукского Пушкина обивают и жители Цхинвала в поисках чудодейственного настоя. Александр Сергеевич, известный знаток лекарственных трав, познания которых перешли к нему по наследству, комбинирует для лечения разных болезней листья, корни и цветки зверобоя, клевера, барбариса, мяты, душицы, ромашки и массы других растений. Поэтому, помимо общих вопросов, мы поговорили с известным врачевателем и об одной из ипостасей этого многогранного человека – о лечении травами и семейных традициях народной медицины в династии Плиевых-Ханикаевых.

– Александр Сергеевич, как получилось так, что Вы связали свою судьбу с медициной и как Вам удалось получить образование, ведь, наверняка, парню из высокогорного селения было непросто поступить в мединститут?

– Я родился здесь, в селе Рук, как и подобало, в хлеву. Старшие говорили, что при рождении у меня было уже четыре зуба и внушительная кучерявая шевелюра. Здесь тогда работал в местной школе учителем Козонов, он как-то навестил нас, когда мне было еще несколько дней от роду и первым назвал меня Пушкиным за кучерявые волосы, так что не только имя и отчество Александр Сергеевич стали определяющим в наречении меня Пушкиным J.

Отец мой был очень строгим, мог и поколотить, однажды был случай, когда от родительского гнева меня спас отец Гацыра Плиева Габилла. Папа придерживался строгих правил, но без него меня бы не воспитали достойным человеком.

После окончания школы три мои старшие сестры выбрали каждая свою дорогу, одна из них поступила в медтехникум. Я же после школы хотел поступить в институт на физико-математический факультет, но не прошел конкурс. Поэтому позже меня уговорили поступить на фельдшерский факультет медицинского техникума. Отец очень хотел, чтобы я занимался врачеванием. Так я и пришел в медицину. Ну, а после окончания учебы по направлению пошел работать в село Дзомаг заместителем заведующего фельдшерским пунктом. Три года там проработал, после чего меня направили в Рук, где только открыли больницу.

Это если коротко. А по сути, судьбу мою решил один из дней, проведенных в колхозе, после неудачного поступления в институт. Так вот, в сенокосных работах, увидев мое усердие, меня приметил глава райкома партии и, желая подбодрить, сказал, что из меня выйдет хороший колхозник. Однако, эта похвала возымела обратный эффект, будущее колхозника настолько меня не прельщало, что я дал себе зарок выучиться как и сестра на врача. В итоге я тайком от отца ушел из дома пешком, примкнув к группе путников из села Верхний Рук. Пошел, что называется, искать счастья в северной столице Осетии. Отец мой был племянником Кесаевых из села Закка, так что по пути я зашел к ним, там мне подсказали дорогу, после я нашел путника до селения Нар... В Буроне меня уставшего и проголодавшегося приютил и подсказал как поехать до Владикавказа мужчина из родственной нам фамилии Кесаевых...

Оглядываясь назад я все больше убеждаюсь в том, что нашей жизнью управляет провидение. Приезд во Владикавказ не стал главным моим испытанием, здесь меня еще нередко постигали неудачи, но наряду с этим я встречал нужных и хороших людей. В итоге в мединститут поступил только с третьего раза, подводило слабое знание русского языка. Помню, что когда пришел узнать оценки по конкурсу сочинений и увидел свою фамилию и инициалы в списке получивших двойки в самом центре, я тогда даже тайком плакал. После успел проработать грузчиком пока угля, а потом, к моей радости, разгружал конфеты – работа со сладостями, помимо финансовой отдачи, давала возможность полакомиться во время перекура.

Уже освоившись в незнакомом городе, по объявлению нашел работу в «Скорой помощи», ходил на подготовительные курсы. После окончания учебы меня направили на Урал в город Серов, там я осел на четыре года, готовил даже диссертацию... Но вскоре вернулся в родное село и живу здесь до сих пор. В августе исполнилось 50 лет моей работе врачом здесь.

Когда я, кстати, вернулся, здесь не было врача и меня назначали заведующим 10-коечной больницы. В те годы в селении жило больше людей. На время моей работы приходит и строительство Рукского тоннеля, тогда было очень много обращений…

– Вы сказали, что отец хотел, чтобы Вы выбрали медицинскую стезю. С чем было связано такое стремление?

– Дело в том, что мой отец сам был костоправом, лечил переломы и вывихи. Переломы он врачевал халсаск-ом (халсаскъ) (рус агнус-костус) – это своего рода осетинский гипс на основе трав. Использовал он корни двухлетнего ростка этого растения, натертого на терке. Полученную массу наносил на материал и обматывал им больное место, материал затвердевал лучше всякого гипса. К тому же это лекарственное растение не только обеспечивало неподвижное состояние месту перелома, но еще и имело эффект снятия опухлости. Тогда такие специалисты были во всех ущельях Южной Осетии. Вывихи же, как я позже узнал, он вправлял методом Иванова, точно не могу сказать, он где-то это вычитал или сам к этому пришел, но русским языком он владел хорошо. Долгое время работал на нефтепромышленности в Грозном.

Кстати, вопреки всеобщим суждениям, что все представители старшего поколения знали грузинский язык, мой отец грузинский не знал. Мама тоже была близка с медициной – она была акушером. До появления первых врачей без нее не проходили ни одни роды в округе. Также мама умела готовить лечебные настои. К примеру, именно она обучила меня лечению рожистого воспаления (сырхы низ). Нужная для лечения трава произрастает в Урстуальском ущелье юга Осетии, ни русского, ни осетинского названия я не знаю. Имеет красный цветок на внушительном стебле, растет почти без листвы и цветет в августе. При этом лечебным является только корень растения, он имеет багряный цвет. Корень настаивают обязательно в топленом масле, оставшемся после приготовления дзыкка...

– Кто в семье, помимо родителей, еще владел секретами народной медицины?

– Врачебная слава родителей блекнет перед талантом знахарства брата моей дедушки по материнской линии Гиса Ханикаева. К нему привозили тяжелых больных. Старшие вспоминали, что как-то раз к нему доставили женщину, у которой лимфатические узлы были настолько воспалены, что из них сочился гной. Компоненты для лечения он брал в разных местах. В Садджын Гуылф в Дзомагском ущелье собирал растение, похожее на кусок чеснока. Им он в течение месяца лечил ее у себя дома в Згубир. При пулевых ранениях на место проникновения пули он капал определенное зелье, и если кость не была задета, то, по свидетельству очевидцев, пуля сама выходила из отверстия, а место раны заживало… Лечил он и больных раком. Целебное зелье изготавливал из змеи. Рецептом не делился, боялся, что кто-то может себе навредить. Рассказывал, что лекарство готовил исключительно из одной породы змей и то только из мужской особи, а распознать пол змеи тоже непростое дело. При этом любое несоблюдение пропорций или методов приготовления превращало чудодейственное лекарство в яд.

Вспоминали, что он отрезал змее голову и хвост, и помещал оставшуюся часть в стеклянную емкость, плотно закрывал и оставлял на солнцепеке. Через определенное время содержимое сосуда превращалось в чистейшую как слезинка жидкость. Потом добавлял какие-то травы, но подробности, как я сказал, никому не рассказывал, мол загубите кого-нибудь напутав все. Мама рассказывала немало историй про больных, которые к нему привозили с симптомами рака, был случай, когда он излечил от рака желудка за полтора месяца. Пациент, излечившись, пошел домой и в благодарность привел ему красного быка...

– Народная молва гласит, что Вы, помимо основной лечебной деятельности, также лечите травами и к Вам обращались даже врачи из Цхинвала?

– За прошедшие годы разное бывало… К примеру, гепатит лечил настоем из корней тырты (барбарис)... Ведь, помимо официального диплома медика, меня и отец многому научил. Я заведовал здесь больницей на протяжении многих лет и никогда не отправлял пострадавших с переломами в центральные больницы. Помню только 70-летнего Шакро, который во время заготовки дров сломал себе ногу, открытый перелом конечности в наших условиях невозможно было исправить и лишь тогда вызвал «Скорую помощь»... А еще методом отца я как-то выходил двоих детей из селения Верхний Рук с переломанными ногами. Позже они делали рентген и на снимке не смогли разглядеть следов перелома, настолько идеально все срослось… А еще как-то молодая девушка из поселка Дзау никак не могла излечиться от кашля. Я дал ей зверобой, мяту, мать-и-мачеху и тынгӕрдӕг (душица). За неделю кашель исчез. И таких примеров много. Но как всякие лекарства, в травах тоже надо знать меру. К примеру, людям преклонного возраста не стоит злоупотреблять зверобоем. В то же время мята и душица полезны при расстройствах желудка. Их добавляют в кипящую воду, держат там три минуты и употребляют в охлажденном виде. Мята имеет еще желчегонный и успокаивающий эффект... Разные лекарственные средства сегодня на рынке медикаментов, но для склероза действенным считаю головку клевера с небольшими листьями. Аптечная ромашка подходит для лечения ангины. Список можно продолжать и продолжать...

– Александр Сергеевич, Вы проработали врачом 50 лет, наверняка в Вашей врачебной биографии было немало сложных ситуаций и даже забавных случаев, что Вам заполнилось?

– Пусть это не прозвучит горделиво, но знаете, иногда, вспоминая случаи из практики, удивляюсь, как многих я сумел вылечить. Был упертым и решительным. Что-то конкретно трудно выделить. К примеру, был случай, когда житель Ерман Тибилов Дзатти повредил ногу.Я возвращался с вызова из селения Сба, когдамне встретился парень лет 13-ти и сообщил, что Дзатти лежит на опушке у селения Шавлоховых, мужчину подмяла под себя лошадь и у него был сложный перелом ноги.Туда пешком я почти добежал, помог выбраться из-под лошади, сделал обезболивающие и в отсутствии транспорта около двух километров нес его на спине. Я и сегодня поклоняюсь святилищу Уӕлхъӕуы дзуар, именно у его подножия был небольшой самодельный мостик над разлившейся весенней рекой. И, признаться, до сих пор не понимаю, как прошел мост с пациентом на спине. Наверно, высшие силы помогли. Так я и донес его до пункта... И подобных случаев за столько лет действительно немало. К тому же нередко приходилось работать в условиях отсутствия медикаментов. Особенно сложно было зимой, когда приходилось на самодельных лыжах (къахкъӕлӕттӕ) – их делали из ореховых палок и шкуры животных – доходить до горных селений Ерман, Едис и других деревень.

Фатима Плион