Защитник Отечества о силе, которую дает надежда |
«Сколько раз на нас нападали, сколько уже было этих войн
и вторжений на нашу землю, ко всякому человек привыкает. Но главный урок,
который я извлек за все годы с 1989-го: люди должны верить, что у них есть, кто
их защитит. Нет ничего горше, чем видеть, как жители твоего города снимаются с
родных мест и бегут, спасая свои жизни. В начале первой войны, в 90-ые годы,
когда безоружным защитникам приходилось воевать чуть ли не голыми руками, в
городе было два-три человека, которые не боялись перевозить на своих грузовиках
беженцев на север вместе с их скарбом. И за этими машинами была очередь. Но
потом, когда наши парни уже овладели ситуацией и оказали достойное сопротивление
врагу, люди поверили, что мы сможем, мы народ с тысячелетней военной историей,
это наша земля, и мы не боимся. Эта надежда имеет очень большое значение, как
для народа в целом, так и для самих защитников».
Тамерлан Владимирович Тедеев, бывший заместитель министра обороны в период становления ведомства, один из немногих профессиональных военных в стране, участник боевых действий в Абхазии, награжден государственными наградами Южной Осетии, Абхазии, Российской Федерации. Тамерлан рассказывает о событиях августа 2008 года, в которых он вместе со своими близкими друзьями активно участвовал: – В начале августа 2008 года я находился в батальоне, был прикреплен к ополченцам сел Корнис, Бекмар, Цорбис. Я уже не служил тогда в обороне, был предпринимателем и простым ополченцем. 6-го августа меня вызвали в Штаб ополчения в Цхинвал. Там меня ждали Морис Санакоев, Алан Санакоев (Парчъи), Роберт Кокоев и Ибрагим Гассеев. Поскольку я профессиональный военный, окончил военное училище, мне предложили стать начальником штаба ополчения города и организовать вооружение. Объединенный отряд ополчения возглавил Морис Санакоев. Костяк составили как раз те, кто прошли все войны, начиная с 1989 года. Уже с конца июля грузины обстреливали наши села, были убитые и раненые, стало ясно, что полномасштабная агрессия Грузии была неизбежна, однако, возможные сроки были расплывчаты. Мы собрались, закрепили за всеми районами людей, чтобы они отслеживали, помогали локальным отрядам, держали связь со штабом. Распределили опытных людей в районе Химкомбината – там наш пост охранял проезд со стороны села Хеит, близ села Тбет, где полностью простреливалась территория, расставили несколько постов, и в микрорайонах города. С 6-го августа мы практически не спали уже до конца войны. Штаб находился возле 2-й школы. Ночью мы обходили все районы – ЦАРЗ, Шанхай, проверяли наших ребят, встречались с другими группами ополченцев. Важно было координировать действия, помогать друг другу оружием и людьми. Людей было очень мало, не хватало не то что на весь периметр границ Южной Осетии, но даже на самые горячие участки. 7-го в 5 часов утра начался мощный обстрел сел Хетагурово и Тбет. Ночью мы собрались в штабе, чтобы корректировать действия всех наших постов. Пулеметный и минометный обстрел уже шел, но ближе к полуночи заработали установки «Град», это было внезапно, никто не ожидал такой интенсивности огня по небольшому городу, где и защитников-то было совсем немного. Сразу отключился свет, потому что их артиллерия работала по определенным целям, они разбомбили подстанцию в Шанхае, затем обстреляли здание «Мегафона»... Мы перебрались в подвал под библиотекой, чтобы зря не подставлять себя под пули, когда не знаешь, откуда бьют. Такого плотного огня я нигде не видел, хотя где только не приходилось воевать. Мы оставались там несколько часов. В 5 утра Морис сказал, что надо подняться в Тбет, проверить наши посты. Поехали на двух машинах: Морис, я, Гена Сиукаев, Алан Санакоев (Парчъи), Гена Чочиев, Казимир Плиев и другие. Уже в селе попали под минометный обстрел – видимо, нас обнаружили. В это же время увидели грузинские танки, они шли по полю и по дороге. Морис сказал нашему водителю отъехать, чтобы не видно было машины, а мы быстро рассредоточились, искали удобные позиции, чтобы бить по танкам. У нас было обычное оружие, у меня автомат и одноразовый гранатомет «Муха». Танки были уже хорошо видны, когда, вдруг, мы заметили местных жителей, толпой стоявших на трассе. Кинулись к ним: «Чего вы тут стоите на виду, танки идут»! Оказалось, им кто-то сообщил, что идет эвакуация и надо стоять здесь, ждать автобус. Уговаривать было некогда, просто хватали под руки пожилых людей и бегом отправляли по подвалам. Кому-то из них стало плохо, он терял сознание, а у Казика было лекарство с собой, помог человеку. Первый танк въехал в село, мы приготовились стрелять, но Морис крикнул, что «Муха» его не возьмет, у него активная броня. Там на обочине большое дерево возле поворота на источник, мы с Казиком за ним укрылись с гранатометами, а танк встал около здания администрации, высунется, дает залп и заезжает обратно за здание. Снова начали падать мины, мы выскочили из укрытия на дорогу и пробирались под обстрелом в сторону Дубовой рощи, где тоже была наша позиция. Морис с Аланом заскочили в проезжающую машину и поехали тоже к Дубовой роще. Мы остановили машину, мчавшуюся на полной скорости в сторону села. Парень возвращался в село за документами своих родителей, которых отправил на север. Я ему объяснил, что не нужно документов, беженцев пропускают без паспортов. Потом на его машине развернулись и поехали через канал, туда, где стояли ополченцы. Я все быстро объяснил им, про танки, активную броню, соотношение сил и предложил отступить к позициям у Дубовой рощи. Они отказались! Молодые ребята, я никого из них не знал, они остались там, с автоматами против танков. У наших имелись противотанковые гранаты, они были в Ногкау, где стоял ОМОН,у них были СПГ. Предупредили ребят, обрисовали ситуацию. Тогда же снаряд попал прямо в их грузовик с боеприпасами и разнес его. Самолет пролетел, сбросил бомбы. Грохот артиллерии, дома горят, танки расстреливают село. Одна колонна прошла через Авнев и Хетагурово, а вторая прямо из Никози в сторону Тбет по полю – через наши позиции, где находились бывший министр МВД Роберт Гулиев, Зураб Кабисов (Гоппи), Гермаген Тедеев (Гебо), Алан Джиоев. В бинокль видно, что там все разворошило, и я подумал, что, наверное, там уже никого не осталось. Поле было утыкано длинными снарядами «Града», неразорвавшихся в мягкой земле. С этой позиции ополчение отступило после бомбежек, которые начались еще ночью, когда грузины их обнаружили. И тогда они выдвинулись в сторону Тбет и там обосновались. Что-либо координировать становилось все труднее, у всех разрядились рации, да и каждый теперь в такой сложной боевой обстановке должен был держаться на своем участке самостоятельно. Существует порог напряжения, за которым наступает освобождение, когда выходов остается не много, а точнее – всего один, и ты точно знаешь, что делать: поверить, что это всего лишь танки. «Не пропустим их в город»! –другого решения на тот момент не было ни у кого. Подошел совсем близко первый танк из колонны. Парчъи взял РПГ, вышел ему навстречу, выстрелил и попал. Танк не взорвался, но встал, отъехал назад, развернулся дулом в нашу сторону и дал залп, но мы уже перебежали с нашего места. Морис выстрелил в него с другой стороны, попал под башню, все видели, что попал, но ничего не произошло. Третьим был снаряд Алана Харебова все по тому же танку, и так же безрезультатно. Два часа шел этот бой, танки мы не смогли подорвать нашими гранатометами, но и продвинуться им не дали, они встали, пехота тоже не двигалась. Мы слышали их голоса, видели 5-6 танков вверх по дороге, а сколько их еще было за поворотом, нам не видно было. Грузины снова пустили в ход минометы, укрыться было негде, часть наших бойцов, которые были по другую сторону дороги, успели отойти в Дубовую рощу. Что ж, мы решили двигаться в город, другого выхода не было, без оружия мы с танками не справимся и долго не продержимся. Была какая-то подавленность, а это не лучшее чувство на войне. Нам надо решать задачу, а в городе, в уличных боях у нас больше шансов, танки там бессильны. Мы спустились в город. Цхинвал обстреливался артиллерией и «градами», самолет сбросил бомбы – грузины готовились к вводу тяжелой техники и пехоты. Вскоре они стали спускаться колонной на своих американских автомобилях… Мы собрались около вокзала. Ополченцы оборонялись, сколько могли в Шанхае и на улице Героев, куда тоже прорвались танки. Во всем городе шли бои, горело уже несколько грузинских танков, и эта весть передавалась от одной группы к другой практически со слезами радости: перед Совпрофом, перед шестой школой, еще где-то... Это сильнейшим образом придавало смелости и желания сокрушить врага. И наоборот, подбитые нашими бойцами танки вызывали панику среди грузин, они бросали все и убегали врассыпную. Понятно, что они где-то попрятались, заползли за ограды в ожидании ночи. Мы объединились и пошли отрядами на юг, зачищать город, это было уже 9-го августа. Живые грузины нам уже не попадались, только трупы валялись вдоль дороги. Двигались к 12-й школе, где бой продолжался со всей силой. Я был с Аланом Санакоевым и Петей Бекоевым, были еще ребята из КГБ, спецназовцы. Огонь велся с двух сторон – с 12-й школы и бывших гаражей АТК. Мы, отстреливаясь, забежали в аккумуляторную, когда кто-то крикнул: «Босик, снайпер»! Вова успел пригнуться, но пуля прошла ему по коже головы. Я схватил бинт, перевязываю, но кровь течет по подбородку, не останавливаясь. Гусова ранило уже повторно, его вынесли Балу и Напи. С той стороны, с улицы Героев к нам пробрались ребята, сообщили, что в школе засели два снайпера внизу, а в верхних этажах тоже были грузинское солдаты, стреляли периодически из разных окон, как со школы, так из окружающих корпусов. Вова Газзаев из КГБ вместе с одним владикавказским парнем двигались к школе перебежками. В какой-то момент северянину как будто сделали подсечку, он упал, а мы все сразу открыли огонь по школе, чтобы его не добили, и вынесли его оттуда. Наконец, Парчъи удалось: он пробрался в школу и снял этих двух снайперов. Выглядело это так, будто он спокойно зашел и вышел. Удивительной силы духа был человек. Нельзя было точно сказать, остались там еще грузины или нет. Мы разделились, каждый взял свой сектор обстрела здания, все равно из каких-то укрытий они открывали по нам огонь. Бой шел где-то 8 часов, они нас сильно прижали, мы тоже в долгу не остались, но долго не могли их вытеснить из района. Нас было слишком мало, чтобы проводить зачистки по всему городу. К вечеру 9-го августа мы, наконец, их вытеснили из города. Я увидел наших погибших ребят, их тела лежали на лужайке за школой. Еще более жестокий бой шел по Героев, с другой стороны школы. Тяжело ранен был Владик Санакоев, убиты Чибиров и Газзаев (Хурум). Я живу в конце Октябрьской, узнал, что двое соседей погибли там от снарядов - Гоша Тадтаев и Хазби Бестаев. Мы оставались там до ночи. Смотрим, в темноте едет грузинский танк, и кто-то кричит: «Не стреляйте, свои»! Наши ребята захватили грузинский танк в Шанхае и водрузили на нем осетинский флаг. Все стали кричать «Ура!» и на радостях залезать на танк. Я тоже залез, смотрю, там грузин сидит. «Чего не прибили его»? – спрашиваю. А они говорят, это наш наводчик, он по своим стреляет... Российские танки я увидел около хлебокомбината, колонна стояла, а с юга как раз шла грузинская техника. Я говорил с русскими, просил помочь нашим против танков, но на тот момент они не могли без приказа ничего предпринять в городе. А перед этим прошла колонна Псковских десантников, молча, собранно прошли. Спросили, где грузины, мы показали, «Спасибо!», и колонна пошла дальше. Это те, кто пробились через анклав, они были первыми. Такие серьезные, подтянутые… Мы были воодушевлены тем, чего добились за эти два дня, уже и снаряды появились тандемные – я видел у ребят из КГБ, и как раз возле телевидения Ваня Цховребов подбил танк тандемным выстрелом. Так что уверенности стало больше. Грузинская армия была отброшена, после этого и по сегодняшний день я их больше не видел. 10-го и 11-го числа мы проводили зачистку анклава, там еще оставались вооруженные грузины, хотя большинству дали уйти 9-го числа. После видел в российской хронике, как летчик передает командованию: «Вижу отступающие грузинские колонны, открывать огонь»? Ему отвечают: «Не стрелять, пропустите их»... При зачистке при мне были ранены двое наших бойцов. Мы с Амираном Дьяконовым застали семью в одном грузинском доме – парень с пожилыми родителями, он сносно говорил по-осетински. Сказал, что не мог вывезти больных родителей. Мы их вывели оттуда, и обнаружили еще четверых молодых грузин, которые прятались по домам. Один дом был заминирован. Я хотел выбить дверь ногой, но Амиран мне крикнул: «Стой! Посмотри сначала!». Я выбил стекло, заглянул, а там висит взрывное устройство, разминировали, зашли, но никого не нашли там. Этого парня с родителями мы перевезли к МВД, откуда стариков отправляли в Грузию, а молодых грузин забрали как пленных, для обмена всех на всех, который потом состоялся. Так вот, самое главное, что я хотел сказать, это о надежде, которую дали защитники Отечества народу. Когда Баранкевич подбил первый танк, у нас сразу прибавилось сил и уверенности, что все нормально, они отлично пробиваются, просто снаряды нужны. А то ведь какое-то былое удручающее состояние, неужели мы слабее? Я и в Абхазии был на войне, мы там очень круто воевали, с чеченцами вместе очень успешно дрались за абхазскую землю. Обидно было, что у нас в нужный момент не оказалось подходящих гранатометов, и наша оборона была не так эффективна, как могла быть при таком массовом героизме защитников. Потом только, уже после войны, выяснилось, что были предатели в системе обеспечения обороны, которые снабжали ополчение вооружением попроще. Вот все, что я видел сам, где я был, очевидцем чего являюсь лично. О других боях обязательно должны рассказать их участники, было много жестоких боев, много героических подвигов совершено. Дай Бог здоровья нашим парням, защитившим Отечество!
Записала Инга Кочиева
Опубликованно: 25-08-2020, 15:43 |
Вернуться назад |