Рутен Нестерович Гаглоев родился 12 февраля 1885 г. в семье крестьянина Гыби Гаглоева и Сабе Гаглоевой (урожденной Джиоевой из с. Морго, Дзауского ущелья) в с. Сидæн Уанельского прихода Дзауского ущелья Южной Осетии. Семья Гаглоевых была многодетной, детей было семеро – четверо дочерей и трое сыновей. Самым старшим из братьев был Рутен. Старшим же ребенком в семье Гаглоевых была Ольга, впоследствии жила в Молдавии, затем Дуня – Евдокия Нестеровна, врач, жена  Дзасохова Александра (Алекки) Григорьевича, далее по возрасту шел Рутен, затем Ираклий, – известный революционер, которого повесили меньшевики в 1921 г., далее следовала Таси, Анастасия Нестеровна, кавалер ордена Ленина, жена известного врача, педагога, писателя и революционера Владимира (Лади) Александровича Газаева, за тем следовал Борис и самая младшая Като, Екатерина Нестеровна – врач. Отец семейства Гыби, несмотря на то, что был простым крестьянином, понимал значение образования в жизни человека и всячески старался дать достойное образование своим детям. Не покладая рук трудился он во имя  заданной цели. И добился своей цели – все его дети получили высшее образование.

Рутен рос в с. Уанел в окружении красивейших горных вершин, покрытых вечнозелеными елями и соснами, старыми березами и пихтами. Красота окружающей природы трогала впечатлительного и даровитого мальчика,  способствовала развитию эстетического чувства, хорошего настроения, прибавляла бодрости и силы.

Одним из важных источников определения прошлого осетинского народа являются свидетельства многочисленных путешественников и исследователей, побывавших в местах его расселения. Монахи-миссионеры, торговцы, военные, люди волею судеб оказавшиеся в Осетии, а позже и научные работники, оставили нам бесценные факты по истории и этнографии алан и их прямых потомков осетин. Наиболее интересные и содержательные из этих хроникальных свидетельств мы продолжаем публиковать на страницах нашей газеты.

 Афиней из Невкратиса, греческий географ (240 год):

 «И лакедемоняне (жители древней Спарты – ред.)  говорят, что царь Клеомен, сдружившись со скифами и сделавшись пьяницей, от пьянства сошел с ума. И сами лаконцы, когда захотят пить вино менее разбавленным, называют это «подскифить». По крайней мере Хамелеонт Гераклейский  в сочинении о пьянстве пишет об этом так: «лаконцы говорят, что и Клеомен Спартиат сошел с ума вследствие того, что, сдружившись со скифами и решив им подражать, приучился пить цельное вино; поэтому, желая выпить менее разбавленного вина, они говорят «подскифь».

14 января 1939 года в СССР начинается Всесоюзная перепись населения. В Южной Осетии она стартовала 17 января. По ее итогам выяснилось, что в столице Юго-Осетинской автономной области (ЮОАО) Сталинире (Цхинвал) проживало 14 000 жителей.

В январе вышли в свет новые книги на осетинском языке: сборник лирических стихов Х.Плиева «Сердце» и сборник стихов и поэм Г.Дзугаева «Луч солнца».

19 января 1939 года открылась XVI областная конференция юго-осетинской организации комсомола. На конференции с отчетным докладом выступил секретарь Обкома комсомола Г.Гарибов.

В этот период партийное руководство страны уделяло большое внимание просвещению масс. Характерно, что это просвещение носило однобокий характер – в сторону коммунистической идеологии. Всеми средствами к постижению коммунистической морали привлекались граждане. Каждый вечер в «Доме партопроса» – так назывался партийный клуб – проводились лекции. В одном из объявлений говорилось: «Ежедневно проводятся индивидуальные консультации для товарищей, приступивших к самостоятельному изучению работы тов. Сталина  «Краткий  курс  ВКП(б)». И дело это было вроде бы добровольное, но по факту получалось, что было обязательное!

25 февраля 1939 года открыла свои двери новая гостиница – «Дом колхозника» (сегодня гостиница «Ирыстон»). В ней был 51 номер на 69 коек. Номера были одно- и двух местные. При гостинице  был  клуб,  ресторан  и  парикмахерская. Колхозники, направляемые в Сталинир по предписаниям колхозного правления, могли жить в гостинице бесплатно.

В начале года, 9 января, прошло областное собрание специалистов, занятых в строительстве: прорабов, инженеров, тех-ников, бухгалтеров. В повестке дня была выработка единых нормативов строительства, бухгалтерского учета в строительной сфере, обеспечение строительными материалами, финансовая дисциплина.

Набирал обороты процесс ограничения национальной свободы в умах и сердцах людей. И в этом деле активны были не только идеологические работники Москвы и Тбилиси, но и вольные или невольные проводники политики верхов на местах. В январском номере газеты «Коммунист» подверглась критике «Хрестоматия по осетинской литературе» для учащихся третьего класса. Автор критического обзора разругал составителей за то, что в учебном пособии были собраны одни сказки и легенды, без всякой связи с …социалистической действительностью. Особо критика возмутило то, что в сборнике были произведения репрессированного годом раньше осетинского классика Чермена Бегизова. В те годы такое заключение могло стать приговором для любого человека. Самое интересное, что эту заметку написал человек, который жив и сегодня. Однако, едва ли он сознается, что подвергал когда-то сомнению необходимость изучения школьниками классических национальных произведений.

Одним из важных источников определения прошлого осетинского народа являются свидетельства многочисленных путешественников и исследователей, побывавших в местах его расселения. Монахи-миссионеры, торговцы, военные, люди, волею судеб оказавшиеся в Осетии, а позже и научные работники, оставили нам бесценные факты по истории и этнографии алан и их прямых потомков осетин. Наиболее интересные и содержательные из этих хроникальных свидетельств мы продолжаем публиковать на страницах нашей газеты.

 Павзаний Париег, греческий писатель и путешественник (70 год н.э.):               

«Около храма Эскулапа сохраняются разные доспехи и, между прочим, сарматский панцирь. Кто видел его даже из греков, должен сознаться в том, что варвары в таких вещах очень искусны. Дело в том, что железо в Сарматии не добывается и даже не привозится. За неимением железа они вот что изобрели: кончики копий они делали из костей вместо железа, лук и стрелы – из твердого дерева, а кончики стрел тоже из костей. Когда им приходилось бороться с какими-нибудь неприятелями, то набрасывали на них арканы, поворачивали своих лошадей и валили таким образом заключенного в петлю неприятеля на землю, а потом убивали его... Они собирают копыта и, вычистив их, выби­рают лучшие, а потом делают из них нечто вроде змеиной чешуи. Затем все это они прокалывают и сшивают сухими лошадиными и бычачьими жилами, после чего употребляют в качестве панциря. Эти панцири нарядны и так крепки, что ничем не уступают греческим; они не портятся, когда в бою в них попадают удары».

Одним из важных источников определения прошлого осетинского народа являются свидетельства многочисленных путешественников и исследователей, побывавших в местах его расселения. Монахи-миссионеры, торговцы, военные, люди, волею судеб оказавшиеся в Осетии, а позже и научные работники, оставили нам бесценные факты по истории и этнографии алан и их прямых потомков осетин. Наиболее интересные и содержательные из этих хроникальных свидетельств мы продолжаем публиковать на страницах нашей газеты.

Флавий Арриан, древнеримский военный и политический деятель (134 год н.э):

«Там, где равнины удобны для скачки, например, в Мисии, в земле гетов и по Иллирии, охотятся на оленей на скифских лошадях. Их вначале трудно разогнать, так что можно отнестись к ним с полным презрением, если увидишь, как их сравнивают с конем фессалийским, сицилийским или пелопоннесским, но зато они выдерживают какие угодно труды; и тогда можно видеть, как тот борзый, рослый и горячий конь выбивается из сил, а эта малорослая и шелудивая лошаденка сначала перегоняет того, затем оставляет далеко за собой и гонится за зверем; она выдерживает скачку до тех пор, пока олень не выбьется из сил...».