В начале года, 9 января, прошло областное собрание специалистов, занятых в строительстве: прорабов, инженеров, тех-ников, бухгалтеров. В повестке дня была выработка единых нормативов строительства, бухгалтерского учета в строительной сфере, обеспечение строительными материалами, финансовая дисциплина.

Набирал обороты процесс ограничения национальной свободы в умах и сердцах людей. И в этом деле активны были не только идеологические работники Москвы и Тбилиси, но и вольные или невольные проводники политики верхов на местах. В январском номере газеты «Коммунист» подверглась критике «Хрестоматия по осетинской литературе» для учащихся третьего класса. Автор критического обзора разругал составителей за то, что в учебном пособии были собраны одни сказки и легенды, без всякой связи с …социалистической действительностью. Особо критика возмутило то, что в сборнике были произведения репрессированного годом раньше осетинского классика Чермена Бегизова. В те годы такое заключение могло стать приговором для любого человека. Самое интересное, что эту заметку написал человек, который жив и сегодня. Однако, едва ли он сознается, что подвергал когда-то сомнению необходимость изучения школьниками классических национальных произведений.

Одним из важных источников определения прошлого осетинского народа являются свидетельства многочисленных путешественников и исследователей, побывавших в местах его расселения. Монахи-миссионеры, торговцы, военные, люди, волею судеб оказавшиеся в Осетии, а позже и научные работники, оставили нам бесценные факты по истории и этнографии алан и их прямых потомков осетин. Наиболее интересные и содержательные из этих хроникальных свидетельств мы продолжаем публиковать на страницах нашей газеты.

 Павзаний Париег, греческий писатель и путешественник (70 год н.э.):               

«Около храма Эскулапа сохраняются разные доспехи и, между прочим, сарматский панцирь. Кто видел его даже из греков, должен сознаться в том, что варвары в таких вещах очень искусны. Дело в том, что железо в Сарматии не добывается и даже не привозится. За неимением железа они вот что изобрели: кончики копий они делали из костей вместо железа, лук и стрелы – из твердого дерева, а кончики стрел тоже из костей. Когда им приходилось бороться с какими-нибудь неприятелями, то набрасывали на них арканы, поворачивали своих лошадей и валили таким образом заключенного в петлю неприятеля на землю, а потом убивали его... Они собирают копыта и, вычистив их, выби­рают лучшие, а потом делают из них нечто вроде змеиной чешуи. Затем все это они прокалывают и сшивают сухими лошадиными и бычачьими жилами, после чего употребляют в качестве панциря. Эти панцири нарядны и так крепки, что ничем не уступают греческим; они не портятся, когда в бою в них попадают удары».

Одним из важных источников определения прошлого осетинского народа являются свидетельства многочисленных путешественников и исследователей, побывавших в местах его расселения. Монахи-миссионеры, торговцы, военные, люди, волею судеб оказавшиеся в Осетии, а позже и научные работники, оставили нам бесценные факты по истории и этнографии алан и их прямых потомков осетин. Наиболее интересные и содержательные из этих хроникальных свидетельств мы продолжаем публиковать на страницах нашей газеты.

Флавий Арриан, древнеримский военный и политический деятель (134 год н.э):

«Там, где равнины удобны для скачки, например, в Мисии, в земле гетов и по Иллирии, охотятся на оленей на скифских лошадях. Их вначале трудно разогнать, так что можно отнестись к ним с полным презрением, если увидишь, как их сравнивают с конем фессалийским, сицилийским или пелопоннесским, но зато они выдерживают какие угодно труды; и тогда можно видеть, как тот борзый, рослый и горячий конь выбивается из сил, а эта малорослая и шелудивая лошаденка сначала перегоняет того, затем оставляет далеко за собой и гонится за зверем; она выдерживает скачку до тех пор, пока олень не выбьется из сил...».