История нашей страны состоит не только из событий вооруженного противостояния внешним силам, внутренних раздоров и политических пертурбаций. В канву сменяющихся эпох вплетены и факты из жизни простых людей: рождение и смерть, радости и переживания, любовь и верность, мелочи быта и жизненные свершения. Обо всем этом в нашей рубрике – повседневная жизнь жителей края в исторической ретроспективе (начало в №1-23,26-43).

В селении Одет, что в Гуджаретском ущелье, среди молодежи царило оживление – намечалась небольшая пирушка. Несколькими днями ранее сюда из Цхинвала приехал молодой аспирант-этнограф, который собирал сведения о старине: как пахали и сеяли, какие рассказывали легенды и сказки. Отдельная тема – как организовывались застолья. Ну и, чтобы свои рассказы подкрепить наглядной демонстрацией, селяне решили организовать в честь прибытия молодого ученого пир. Место для приятного времяпрепровождения выбрали на пригорке на виду села. Украшением импровизированного стола на траве-мураве стал отварной поросенок, которого под честное слово взяли у односельчанина по имени Гугуш. Его супруга Секыр с большим недоверием отнеслась к заверениям парней об оплате на следующий день. Впрочем, сам Гугуш уже смирился с возможным убытком: «Если ребята и не принесут денег, будем считать, что поросенка съели волки».

Сидевший во главе пиршественного убранства Мурази Санакоев обратился к гостю: «А скажи-ка мне, Альберто, ты где-нибудь видел двухэтажный хлев, кроме как у нас в Гуджаретском ущелье?», – молодой человек в этот момент осторожно брал с подноса поджаристый кусок пирога с сыром. «Нигде таких строений нет, что в Советском Союзе, что во всем мире!», – этот ответ можно было бы посчитать проявлением вежливости в отношении деревенской общественности. Однако таких сооружений действительно не было описано в научной литературе по скотоводству.

Хлева были двухуровневыми, размером с хороший деревенский дом. На первом этаже устроены стойла для крупного рогатого скота, на втором располагались овцы и козы. Было занятным наблюдать, как утром парнокопытные спускаются по деревянному настилу со второго уровня, а вечером неспешно, но с достоинством поднимаются на мансарду.

Здесь необходимо сказать, что Гуджаретское ущелье было мини-Южной Осетией. Это был анклав в Боржомском районе Грузинской ССР, где проживали выходцы из Юго-Осетии.

Население преимущественно было осетинским, лишь в двух семьях жены грузинки. Такая моноэтничность не устраивала грузинские власти, поэтому в 60-х годах было решено «разбавить» осетинскую среду грузинским элементом. В ущелье построили капитальные дома для переселенцев из горной Сванетии – в Тбилиси надеялись, что горцы-грузины смогут изменить здесь этническую картину. Но эксперимент не удался, темперамент сванов столкнулся с схожим менталитетом гуджаретцев-осетин, и через пару летсваны попросили переселить их в другое место. Лишь после утверждения в Грузии националистической идеологи «осетинский вопрос» в Гуджаретском ущелье был решен – в апреле 1991 года все осетинское население было вынуждено покинуть свои дома под страхом смерти.

Но летом 1985 года такой исход событий никто из местных жителей не мог предположить даже в кошмарном сне. В эпоху СССР гуджаретцы, как и все граждане большой страны, беспокоились лишь о текущих проблемах: заработать денег, обустроить свой быт, отправить детей на учебу в город, после устроить их личную жизнь. Кстати, о личной жизни. Молодой аспирант вызывал интерес не только у молодой части сельского общества. К нему присматривались и матери девушек на выданье. А чем была плоха такая партия для дочерей – парень городской, учится в аспирантуре, глядишь, со временем станет известным ученым, профессором?!

Правда, в те времена проявлять открыто свои намерения не было принято. Самое большее, что могли позволить себе молодые люди в Гуджаретском ущелье, так это прогуляться, держась за руки вдоль берега реки. Общественная мораль на этом островке национальных традиций внимательно следила за демонстрацией сердечных чувств.

Впрочем, во время сбора этнографического материала у нашего аспиранта хватило испытаний не только стрелами Амура. Молодому человеку приходилось обходить дома старожилов, чтобы записать свидетельства седой старины. И в каждом доме для гостя выставлялось угощение, при этом отказываться не было никакой возможности.

Вот и сейчас, находясь в шумной, но доброжелательной компании, Альберт вспоминал эпизод, когда после обхода старожилов в с.Вардеван не смог до ночи вернуться к своим хозяевам. Дело в том, что возвращаться надо было через висячий мост, и сделать это в состоянии подпития молодой человек не решился. Свое покачивание он никак не смог синхронизировать с колебаниями веревочного моста. Пришлось переходить реку через дальний брод...

Между тем, веселье в лучах заходящего солнца прервало появление всадника. Это прибыл хозяин луга, на котором развернулось пиршество. Сойдя с коня, Граф Битаров высказал свое возмущение тем, что пирующие могут ненароком поджечь стога сена, которые были расставлены на лугу. Расположившиеся вокруг скатерти с закусками и выпивкой ребята, успокоили его, предложив ему присоединиться к пиршеству. Мол, таким образом, он сможет лично контролировать пожарную безопасность. Мужчина не стал возражать и веселье продолжилось.

Скоро стемнело и участники застолья захотели было завершить мероприятие, ссылаясь на наступившие сумерки. Но тут возразил хозяин луга: «Да вы что, темноты испугались?! Я вам сейчас устрою освещение». Мужчина встал, подо-шел к ближайшему стогу, и, чиркнув спичками… поджег его. Сухое сено полыхнуло ярким пламенем. Хозяин луга вернулся на место и, подняв рог с аракой, провозгласил: «Молодежь, продолжаем!». Удивление от случившегося у участников пиршества быстро прошло и застолье продолжилось при свете горящего стога...

Р.Кулумбегов

(продолжение рубрики следует)