История нашей страны состоит не только из событий вооруженного противостояния внешним силам, внутренних раздоров и политических пертурбаций. В канву сменяющихся эпох вплетены и факты из жизни простых людей: рождение и смерть, радости и переживания, любовь и верность, мелочи быта и жизненные свершения. Обо всем этом в нашей рубрике – повседневная жизнь жителей края в исторической ретроспективе (начало в №1-23,26-34).

Густой туман, лежащий с ночи на Кельском озере и окрестностях, медленно рассеивался утренним светом. Поднимавшийся из-за хребта солнечный диск, подобно пастуху, загонял туманную серость в боковые ложбины.

Пастухи на ферме у озера стали выгонять овец из загородки, выстроенной из толстых жердей. Вперед вышел козел по кличке Боцо, за ним винторогие – авторитетом поменьше, и, наконец, все стадо белым потоком.

Для чабанов это утро было особенное, у них на ночь остался композитор Борис Галаев. Правда, эту особость они поняли не сразу. Днем к ним на ферму заехали на конях несколько мужчин, один из них выделялся не только аккуратностью в одежде, но и особой статью. Его спутники сообщили, что это композитор Галаев из Сталинира, и он поднялся на Кельское плато, чтобы увидеть красоты озера.

Утром пастухи предложили гостям разделить с ними завтрак. Снедь была не особо изысканной: на большой сланцевойплите были разложены отварное мясо, хлеб и сыр. Но для Бориса Александровича завтрак на свежем воздухе, настоянном на аромате горных трав, да в окружении природных красот показался не менее вкусным готовки его супруги Нины Васильевны. Один из пастухов, Пируз, начал разливать чай из термоса, который был при Галаеве. Это приспособление для сохранения температуры очень удивило горцев. Термосы только-только стали поступать в Советский Союз из Китая, и в горах о них пока даже не слышали.

Пастухов на высокогорной ферме было четверо. Сам Пируз, который считался главным чабаном-саркалом, хевсур Мгелика и двое русских – Петр и Павел. Настоящий интернационал! То, что горцы из Хевсурети* подрабатывали в Осетии, не было чем-то удивительным, а вот русских в высокогорье встретить было в редкость. В случае с пастухами все было просто – Петр и Павел остались в Южной Осетии после окончания службы в воинском подразделении, дислоцированном в Сталинире. Об их армейском прошлом свидетельствовали и шинели, в которые они были одеты за завтраком.

В начале июля по православному календарю отмечался День святых Петра и Павла. В тот день в гостях у кельских чабанов гостили грузинские пастухи, державшие овец на летних пастбищах в с.Ерман. Их очень изумлял тот факт, что в день празднования православных святых они оказались в компании светловолосых Петра и Павла. Впрочем, обоих мужчин эти эмоции не особо волновали, ведь они были убежденными комсомольцами и атеистами.

А вот хевсур Мгелика был человеком набожным, правда, верования его представляли собой смесь язычества и христианства. Всю неделю в преддверии главного праздника Хевсурети – Атенгегоба – он буквально извелся ожиданием возвращения в родное село. Более того, ему удалось уговорить поехать вместе с ним и Пируза, последний просто не смог устоять перед нескончаемыми призывами Мгелики к горскому братству.

В селение Хахмати, что на самой кромке Медвежьего перевала, ведущего в Чечню, они добирались два дня на попутном автотранспорте, последний отрезок пути – пешком. Лишь к вечеру за поворотом горной тропы показался первый дом горного аула. На склоне стояло каменное жилое строение, чуть дальше – основной квартал, облепивший пологий склон.

Первыми о приходе гостей возвестили сельские собаки, почти сразу же навстречу вышли хозяева, и вскоре Пируз уже стоял во дворе дома в окружении домочадцев своего друга. Восторгам родичей Мгелики не было предела, стоящая поодаль его супруга прямо светилась радостью.

Войдя в дом, Мгелика слегка попридержал Пируза. Отец мужчины достал из ниши у входа кувшин со стаканом, и, налив в него араку, передал Пирузу. «Когда первый раз посещаешь дом, надо помянуть усопших», – пояснил Мгелика. Осетина этот обычай совсем не удивил, проговорив поминальное пожелание на ломаном грузинском, он осушил стакан…

Утром все мужчины отправились к святилищу – хати, а женщины остались дома готовить праздничное угощение. Все были одеты в яркие, расцвеченные цветными нитями национальные костюмы и головные уборы. У подножья древнего храма паломников ждал хевисбери, мужчина в возрасте, который и зарезал жертвенного барашка семьи Мгелики. Часть мяса оставалась служителям храма – дастури, остальное забирали домой паломники.

Пока молодежь свежевала тушу барашка, Пируз со старшими мужчинами поднялся к святилищу. Здесь стоял большой котел с пивом, дастури угощал всех присутствующих. Не остался без внимания и Пируз. Жрец опустил в котел с пивом серебряную чашу с подвешенными по краям крестиками на цепочках. Наполнив ее пенным напитком, он передал ее Пирузу; по цепочкам пиво стекало на крестики, и темными каплями ронялось на землю.

Произнеся молитву на осетинском, горец сделал глоток. Услышав незнакомую речь, служитель храма посмотрел на Мгелику. «Это осетин из Южной Осетии», – ответил тот. На лице дастури проявилось смущение: «Ради Бога, передай ему, что мы просим прощения, если наше пиво не получилось таким вкусным, как осетинское». Однако Пируз стал успокаивать служителя, отметив хороший вкус напитка, но эти слова священнослужитель все же расценил как дань уважения хозяевам. Он-то знал разницу во вкусовых качествах обоих напитков.

В это время деканоз, старший служитель святилища, вынес два знамени, на древках которых были завязаны сотни лоскутков. Скрестив оба древка на плечах, он обошел древний храм под возгласы присутствующих на празднестве мужчин…

Всю эту церемонию и описывал в то утро Пируз композитору Галаеву. «Вот Мгелика из рода Аладаури, говорит, что он чистокровный хевсур, а вот его родственник рассказал мне, что они выходцы из Осетии», – Пируз посмотрел на хевсура. Тот невозмутимо ответил: «А ты думаешь, почему я так к тебе привязался?!»…

Р.Кулумбегов

(продолжение рубрики следует)

*Хевсурети – историческая область на северо-востоке Грузии