История нашей страны состоит не только из событий вооруженного противостояния внешним силам, внутренних раздоров и политических пертурбаций. В канву сменяющихся эпох вплетены и факты из жизни простых людей: рождение и смерть, радости и переживания, любовь и верность, мелочи быта и жизненные свершения. Обо всем этом в нашей рубрике – повседневная жизнь жителей края в исторической ретроспективе (начало в №1-20).

«Отворачивай влево, товарищ майор, ведь сейчас точно собьют, кричу я командиру экипажа Чурилину. А он мне в ответ – товарищ Меленчук не по форме обращаетесь к старшему по званию... Так с боевого курса и не сошли», – Анатолий Меленчук входил в азарт, вспоминая эпизод, когда его бомбардировщик заходил на цель над Берлином. «А какие тут политесы, когда весь самолет в облаке разрывов немецких зениток, а по фюзеляжу цокают осколки!», – было видно, что фронтовик заново переживает события мая 1945 года.

Ветераны, участники Великой Отечественной войны в этот раз решили отпраздновать день Победы в ресторане у восточного въезда в г.Цхинвал. Официальное название заведения было «Нуазæн», но в народе оно было известно подименем «Ерцо». Так называется высокогорное селение в Кударском ущелье, но какая связь этого села была с питейным заведением доподлинно неизвестно.

«Дорогая Като, а сделай-ка нам «ду-як»!» – Алекси Кулумбегов обратился к официантке. «Ду-як» или в переводе «два-один» термин, используемый в игре в нарды, но в этом случае он был применен в другом значении. Официантка Като, взяв две бутылки столового вина «Эрети», влила его в эмалированный чайник, и туда же бутылку шампанского. Вот и получился напиток в пропорциях два к одному – «ду-як».

Ветераны, в основном уже немолодые люди, вместе встречались редко. Да и то большей частью в разных компаниях. Но вот 9 мая старались собраться вместе, и тогда все рестораны и кафе были в их распоряжении. Сидели обычно мирно, ноиногда прошлое о себе напоминало. И тогда становилось шумно.

Вот и сейчас Михаил Казиев, фронтовик, военный летчик с тревогой поглядывал на Алекси Кулумбегова. На День Победы частью его образа, помимо военного кителя и галифе, была шашка, которой он мог рубануть в пылу спора по столу. Но в этот раз выпитое на Кулумбегова действовало благотворно, он вместе с двумя однополчанами запел песню «Эх, дороги, пыль да туман…». Вскоре им стали подпевать и остальные участники праздничного застолья.

Не обошлось в тот день за столом и без сетований. Не всем было по душе то, что некоторые фронтовики слишком кичатся своими наградами, носят их и в будний день, при этом обивают пороги высоких кабинетов по поводу и без.

Один из ветеранов делился своими впечатлениями от встречи, организованной для фронтовиков в одной из городских школ в преддверии Дня Победы. «Вот стоит Илья перед детьми и рассказывает, как было тяжело на фронте. Мол, когда шли на Берлин фронтовыми дорогами, то приходилось пить воду из грязных луж, – жаловался сидящему рядом однополчанину один из ветеранов Арсен Джиоев. – А я выступил после, и обратился к нему: «А знаешь, Илья, почему тогда вода в лужах была мутной – потому что я шел на Берлин впереди тебя, и замутил ее своими сапогами!». Сидящие рядом рассмеялись, одно хорошо, что сам Илья сидел в отделении, и не слышал эту обидную реплику.

Впрочем, некоторые ветераны ироничные истории о себе принимали с юмором. Как, например, Николай Собаев. В его родном селе на посиделках обычно рассказывали историю его фронтовых будней. Причем делали это в его присутствии. Сельские острословы поведали, что,когда к Собаеву пришла повестка из военкомата, он работал в поле, пропалывал мотыгой кукурузу. Получив бумагу от посыльного, он сложил ее вдвое и спокойно положил в карман рубашки. После забросил на плечо мотыгу, и направился домой.

Время было к обеду, его супруга как-раз солила бобовую похлебку, кипящую на печи. Но обедать Николай не стал. «На стол лобио не ставь, сейчас я иду на фронт, и похлебка не успеет остыть, как дойду до Берлина и вернусь домой». Выходя из дома, мужчина не взял с собой даже сменного белья, на призывной пункт в райцентр Знаур он направился с мотыгой на плече. «А мотыгу-то зачем с собой берешь, Николай?», – крикнула ему вслед супруга. «Пригодится, говорят, на фронте винтовок не хватает», – был невозмутим Собаев. Эта мотыга фигурирует в рассказе и дальше. В первый же день пребывания на фронте Собаев подкрадывается к немецкому танку и, встав во весь рост, ударяет мотыгой по корпусу бронемашины. От удара внутри танка такой звон, что экипаж выскакивает из люков, и бежит прочь. А Собаеву за решимость и находчивость – награда. В этот момент повествования обычно сам Собаев невозмутимо вставлял комментарий: «Стал бы я на фашистов тратить пули, им и мотыги достаточно!».

…По возвращении домой с фронта Н.Собаев застает дома супругу, которая варит на печи… фасолевую похлебку. «Как я обещал, так и сделал, вернулся домой к обеду», – заканчивал обычно за рассказчика эту историю сам Собаев.

Понятно, что по прошествии лет фронтовые будни уже теряли свою трагичность, обрастая либо юмором, либо преувеличениями. Последнее также не былоредкостью. Рассказывают, что в год юбилея Нафи Джусойты, редактор журнала «Фидиуæг», дал задание одному молодомуавтору написать о фронтовых дорогах писателя. Автор уж постарался, расписав участие Нафи в Великой Отечественной войне самыми хвалебными эпитетами: и Москву освобождал, и Берлин брал… Редактор, прочитав опус, решил показать его самому Нафи. Писатель пришел в редакцию, прочитал внимательно рукопись и сделал решительную правку. Свое участие в войне он ограничил коротким предложением: «С началом Великой Отечественной войны 24 июля ушел на фронт добровольцем и демобилизовался в ноябре 1945 года»…

Р.Кулумбегов

(продолжение рубрики следует)