История нашей страны состоит не только из событий вооруженного противостояния внешним силам, внутренних раздоров и политических пертурбаций. В канву сменяющихся эпох вплетены и факты из жизни простых людей: рождение и смерть, радости и переживания, любовь и верность, мелочи быта и жизненные свершения. Обо всем этом в нашей рубрике – повседневная жизнь жителей края в исторической ретроспективе (начало в №1-65).

1926 год. Полдень. Селение Салбиар Ленингорского района. У здания школы собрались жители: мужчины, женщины, старики и дети. Всем было интересно, по какому поводу созвали народ. После долгого ожидания из школы вышел статный мужчина в сером пальто, в кепке и в сапогах. Он взгромоздился на венский стул, который слегка качнулся под его весом, и прокашлялся. «Дорогое общество, сегодня мы организуем в вашем селе коммуну» – после этих слов, словно спохватившись, мужчина стянул с головы кепку.

Николай Голоев, большевик, представитель центральной юго-осетинской власти приехал в это отдаленное село, чтобы создать здесь новый вид социалистической организации народных масс – Коммуну. Подобные объединения хозяйств создавались по всему СССР. Первое, что сделали коммунары – это собрали в один хлев по одной корове и быку от каждого дома, в амбар по мешку ячменя от каждой семьи. И сюда же пару плугов и упряжь для них. «Будем вместе работать, а полученное делить поровну», – так объяснил принцип деятельности коммуны ее первый председатель.

Но коммуны, деятельность которых базировалась на уравнительном подходе, оказались неэффективными. Уже в 30-ые годы они были заменены колхозами и совхозами. Но и этот эксперимент не принес народу обещанного благоденствия, а тут еще началась Великая Отечественная война.

Весной 1942 года на пахоту собрались в основном женщины и дети. Из мужчин были только председатель колхоза, хромой на одну ногу, и парторг, человек в годах. Они и управляли двумя большими плугами, в которые было впряжено по паре волов и буйволов. Погонщиками были мальчишки и девчонки, сидевшие на ярмах и погонявшие неторопливых животных. На третьем обороте с ярма свалился один из подростков – Павлик Черткоев. Пахота остановилась, к ребенку подбежали взрослые. Впрочем, диагноз был поставлен практически сразу – голодный обморок. И это никого не удивило, недоедали не только взрослые, но и дети...

Военное время было не только голодным, но и жестоким. Власти осуществляли строгий контроль за продуктами питания, сбором урожая. Наказывали даже за то, если человек забирал с поля несколько колосков пшеницы.

В завершение трудового дня кушать детям хотелось еще больше, лишь нескольким из них перепал кусок кукурузного хлеба и соленья. «Может, возьмем из колхозного склада сыр, поедим, напьемся воды, и голод пройдет» – предложил один из подростков по имени Миша. Так обычно поступала его мать, когда голод в семье становился невыносимым. После долгих споров в ночь послали трех ребят.

Склад с сыром на ночь не закрывался, украсть колхозное добро никто бы и так не решился. Но детям не был ведом страх, голод делал их смелыми. Через час посланцы притащили головку сыра, на каждого из двенадцати пастушков пришлось лишь по небольшому кусочку.

На следующий день пропажа была обнаружена. Колхозное начальство не нашло ничего лучше, чем сообщить в райцентр. После обеда в село прибыли конные милиционеры. Сперва подумали на взрослых, но вскоре расхитители соцсобственности были установлены. Казалось бы, что невелика потеря – всего одна головка сыра. Но не в то время. Следствие завершилось арестом всех двенадцати детей, правда, вскоре самых маленьких отпустили. Состоялся суд и четверым подросткам дали… восемь лет тюремного заключения.

Не пришло изобилие в дома сельчан и после войны. Недоедание и тяжелый труд истощали людей, у них обострялись болезни. Жительница селения Салбиар Феня болела уже вторую неделю. Соседки решили ее проведать, собрав кто что мог из продуктов в качестве гостинцев. За одной из них увязалась дочь, маленькая Мери. Но в дом к больной сельчанке женщины зашли без нее. «Нечего тебе там делать», – приструнила мать ребенка. Тогда девчонка обежала жилище и по лестнице забралась на плоскую крышу. Подкралась к широкому дымовому отверстию-эрдо, и, свесившись вниз, стала слушать разговоры старших. В этот момент к ней сзади подкрался соседский мальчишка и толкнул. Мери свалилась прямо в комнату, где женщины сидели у кровати больной. Раздались крики напуганных товарок, ребенок вскочил и, не показав, что ему больно выбежал из дома.

Весь день Мери пряталась от матери, уверенная, что вечером расплата за самовольство будет жестокой. Но тут в село пришла весть, которая заставила людей забыть обо всем – умер Сталин. Однако люди в это не сразу поверили, считалось, что Сталин бессмертен. Многие боялись даже плакать, а вдруг все это неправда.

На утро жителей вызвали в райцентр, поселок Ленингор. Взрослые собрались перед районным комитетом компартии, дети в школе. В классах стоял рев, плакали учителя и ученики. А вот маленькая Мери, которую с собой забрал брат, никак не могла расплакаться – не понимала девочка-сорванец всего трагизма ситуации. Своим молчанием ребенок привлек внимание одной из экзальтированных учительниц – Маквалы. Строгий взгляд заплаканных глаз поверх очков еще больше смутил маленькую девочку. Но плакать все рано не хотелось.

Не добившись желаемого, женщина перевела взгляд на сидящего рядом брата и покачала головой. Мальчик понял, что недовольство учительницы перешло на него, и сделал соответствующий вывод – дал подзатыльник сестренке. Опешившая от неожиданности и несправедливости девочка зашлась громким плачем. Теперь Мери голосила громче всех.

На митинге по случаю похорон Иосифа Сталина, который состоялся через несколько дней, 9 марта 1953 года, учительница Маквала отличилась особенно. Попросив слово для выступления, она взошла на трибуну, и, глотая слезы, заявила, что теперь после смерти Сталина жизнь ей уже не мила. И она покончит с собой завтра же… Но Сталина похоронили, после него и Хрущева, а учительница Маквала все так и не свела счеты с жизнью. Спокойно дожила до глубокой старости и умерла в день похорон руководителя СССР Леонида Брежнева, 15 ноября 1982 года.

Р.Кулумбегов

(продолжение следует)

Фото из фондов Национального музея