Михаил Давидович Кумаритов, в народе его звали Кима, был из плеяды лучших представителей передовой осетинской интеллигенции первой половины ХХ века. Он один из первых просветителей, народных учителей Южной Осетии, который всю свою жизнь посвятил делу просвещения, образованию своего народа. Многие поколения осетинской интеллигенции обязаны своему первому учителю, который всячески способствовал их приобщению к знаниям. Своим бескорыстным, упорным систематическим трудом Кима Кумаритов снискал к себе уважение и благодарность среди своих соотечественников-осетин. Его жизнь и деятельность заслуживают специального изучения, исследования. Однако, к сожалению, материалов как таковых о Кима Кумаритове не сохранилось. Скудные архивные документы и страницы периодической печати того времени не отражают даже половины его жизни и деятельности.

Михаил Давидович Кумаритов родился в 1881 году в с. Куымæриттаты хъау Дзауского района в многодетной, бедной крестьянской семье. В отличие от своих братьев и сестер, которые были приспособлены к труду в крестьянском хозяйстве, Кима рос болезненным и слабым ребенком. Отец понимал, что из него не получится работника в сельском хозяйстве и решил отдать его на учение. К тому же маленький Кима был любознательным и смышленым. Когда ему исполнилось восемь лет, в 1889 году, его отдали в Дзаускую двухклассную школу. Здесь он проявил хорошие способности и окончил школу с отличными отметками. После, в том же 1891 году, отец отвез его в г. Гори, где он поступил в духовную семинарию и в 1903 году окончил ее с отличием. Далее уже Ардонская высшая духовная семинария, в которой на тот момент также учились выходцы из Южной Осетии – Ванеев Захарий (Шакро), Санакоев Лади, Абаев Еста, Шавлохов Александр и другие. В Ардонской духовной семинарии Кима выделялся своими способностями и примерной учебой.

Учась в Ардонской семинарии он вместе с семинаристами-соотечественниками организовали любительский драматический кружок. В начале века осетины мечтали о своем осетинском театре, как о средстве пробуждения национального самосознания, как о трибуне, с высоты которой мог бы прозвучать призыв к свободе против того бесправного положения, в котором находился маленький, но свободолюбивый и непреклонный народ. Вдохновляющим примером для пионеров осетинского театра служили русские и грузинские спектакли, ставившиеся на сценах Владикавказа и Тифлиса в начале ХХ вв. Но царизм всячески старался не допустить развитие самостоятельных культурных начинаний среди горских народов. Мешали развитию также живые еще на тот момент пережитки прошлого. Среди осетин были распространены адаты и обычаи, мешавшие культурно-просветительской работе. К примеру, существовал адат, строго запрещавший осетинским женщинам публичные выступления. Поэтому первые осетинские пьесы писались без женских ролей.

Первые попытки создания осетинского театра связаны с именем великого Коста. Кроме того, его стихи декламировались и распевались на литературных вечерах, устраиваемых по инициативе передовых семинаристов Ардона. В то время уже были известны пьесы осетинского драматурга Елбыздыко Бритаева «Уæрæседзау» («Побывавший в России») и «Худинаджы бæсты мæлæт» («Лучше смерть, чем позор»).

Первые любительские драмкружки сложились в начале ХХ в. в Ардоне, Алагире, а затем и во Владикавказе. Организаторам спектаклей приходилось претерпевать всяческие трудности в борьбе за каждый спектакль, за каждое представление. Не хватало средств, актеров, не было помещений, реквизита и т.д.

В 1904 г. пьесы Бритаева попали в Ардонскую семинарию. Принесли их Павле Арабиты и Сардо Кодоев. Группа семинаристов договорилась поставить спектакль по этим пьесам. Пригласили Елбыздыко и весной 1904 г на Пасху во время каникул в Ардонской семинарии поставили спектакли. Радушно приветствовали актеров-любителей и авторов пьес Бритаева. В спектаклях были заняты – Калагов Гриша, Тадтаев Елмырза, Санакоев Лади, Дзугаев Хадзы-Муссæ, Тхапсаев  Бимболат, Андиев Вано, Бацазаев Александр. Летом 1904 г семинаристы Ардонской семинарии из Южной Осетии решили организовать любительский драмкружок и в Южной Осетии. Лади Санакоев   впоследствии вспоминал: «…1904 азы сæрды каникултæ куы æрлæууыдысты скъолатæн, уæд Æры-доны семинарийы Хуссар Ирыстонæй чи ахуыр кодта, уыдонæй цалдæр сфæнд кодтой саразын ирон театры къорд Хуссар Ирыстоны дæр. Къорды уыдысты: Санахъоты Лади, Абайты Естъа, Саулохты Александр, Уанеты Шакро, Безанты Сардо, Куымæридтаты Кима, Содтиты Исидор. Нæхи мидæг бамбырд кодтам чысыл цыдæртæ, цалдæр сомы. Балхæдтам Æрыдоны аслам цъæхгомау хъуымац театры æмбæрзæн. Бахуыйын æй кодтам æмæ йæ немæ ‘рахастам Хуссар Ирыстонмæ. 1904 азы сæрды фыццаг хатт ирон æвзагыл æвдыст æрцыдысты Елбыздыхъойы пьесæтæ Хуссар Ирыстоны, Сыбайы хъæуы. Уый фæстæ Згъубиры, Къусджыты æмæ фæстаг хатт Дзауы».

Кружковцы работали с большим  воодушевлением, энтузиазмом. Из села в село ходили пешком, таща на плечах необходимые для спектакля костюмы и реквизит. Кружок назвали Дзауским драмкружком. Он продолжал свою деятельность, ставя свои спектакли в селах Южной Осетии.

В 1906 году по окончании учебы члены драмкружка разъехались по разным местам. А некоторые из них обосновались в Тифлисе и поспособствовали созданию там нового драматического кружка при Тифлисском осетинском издательском обществе. Между тем, первый осетинский театр 1904 года пустил глубокие корни по всей Осетии. Во всех уголках обеих Осетий стали ставить спектакли.

Особенно активно осетинские драматические кружки стали действовать во Владикавказе и Тифлисе в 1905-1921 гг. В то время в Тифлисе было много осетин, по тогдашним подсчетам 6 тыс. человек. Тяжелое экономическое положение, безземелье, безработица вынуждало осетин покинуть насиженные места и уезжать за пределы Родины в поисках работы. Уезжали как рабочие, так и представители интеллигенции, которые не смогли найти применение своим знаниям, специальностям.  

В период революции 1905-1907 гг. как в России, так и на окраинах возникали профессиональные союзы и благотворительные общества. В Тифлисе также организовывались благотворительные кружки и общества. Мощное революционное движение в России вынудило царское правительство принять в марте 1906 г. закон о союзах и обществах, представляющее право легального существования обществам и союзам при условии регистрации их уставов правительственной администрацией. Мысль о создании осетинского издательского общества возникла у тифлисских осетин еще в конце марта 1906 г. Окончательное решение об организации общества было принято на нелегальном собрании осетин 7 мая 1906 г. на окраине Тифлиса в местности Авчала…

Осетинское издательское общество, согласно уставу, имело право открывать школы, читать лекции на систематических курсах, издавать газету и другую литературу на осетинском языке. Общество с энтузиазмом приступило к организации осетинских вечерних школ для рабочей молодежи, где осетинский язык преподавали Бидзина Кочиев и Кима Кумаритов. Они также читали лекции на осетинском языке на систематических курсах, организованных при издательском обществе. Кима Кумаритов также принимал активное участие в любительском драмкружке при обществе.

В 1907 г. Кима Кумаритов после Тифлиса возвращается в Южную Осетию и начинает учительствовать в с. Рук, преподает осетинский язык. В 1908 году Кима начал работать в с. Хвце учителем осетинского языка до 1913 года. С 1913 года переходит в Дзаускую школу. В 1917 году Кима решил, в целях просвещения осетин, уехать в Кахетию и семью на время оставил в Дзау. Он женился в 1905 году на Плиевой Марии, дочери состоятельного человека Плиева Джанаспи, который имел свою фамильную крепость в с. Рук. К 1917 году в семье Кумаритова было уже восемь детей. Что же касается Джанаспи, то он вырастил достойных сыновей. Один из них был генералом, другой адвокатом, другие работали в Баку на нефтепромыслах. Ольга Плиева, известная революционерка и общественная деятельница, была племянницей жены Кима.

После переезда в Кахетию, вскоре Кима забрал туда и свою семью. Однако, в том году в Кахетии было наводнение. Вода затопила дом, в котором жила семья Кима Кумаритова. Жена Кима Мария посадила детей на стол, а сама стала выгребать воду из комнаты. После чего заболела воспалением легких и умерла, оставив мужу малолетних детей. Но, несмотря на это, Михаил Давидович не пал духом. Напротив, с удвоенной силой продолжал трудиться, вести свою педагогическую и воспитательную деятельность в Кахетии до 1919 г.

Вернувшись в Южную Осетию, начал работать учителем осетинского языка в Дзауской высшей начальной школе. С 1920 года по 1921 год – преподаватель осетинского языка в с. Згудер, в 1921-1923 гг. – преподаватель в с. Велит.

В Цхинвальской осетинской трудовой школе Кима проработал преподавателем осетинского языка и литературы с 1923 по 1936 г. С 1936 по 1939 год работал преподавателем осетинского языка в Сталинирской осетинской средней школе. В эти годы чудом избежал кровавой советской репрессивной машины. С 1939 по 1944 г. работал во второй Сталинирской средней школе. В 1944 г. Кима Кумаритова назначили заместителем заведующего Облоно Юго-Осетии. Здесь он проработал до 1949 г. После, два года проработал заведующим методическим кабинетом при Сталинирском городском отделе народного образования.

У Кима большие заслуги перед народным образованием. Для юго-осетинских школ он создал учебники, методические пособия, планы и программы. Труды его были высоко оценены вышестоящими органами. Решением Президиума Закавказского Центрального Исполнительного Комитета от 27 октября 1935 года ему было присвоено звание Героя Социалистического труда. Впоследствии Президиум Верховного Совета СССР за многолетний и добросовестный труд награждал его орденом Ленина, орденом «Знак Почета» и рядом медалей. 

Кумаритов Кима был почитаем, пользовался большим авторитетом. Его уважали и любили за добрый нрав, благородство, трудолюбие, честность и отзывчивость. Умер Кима Кумаритов 8 июля 1969 г.

Кумаритова Донара Александровна, диктор, работник Госрадио Южной Осетии оставила воспоминания о своем деде Кумаритове Михаиле (Кима) Давидовиче, который заменил отца своей внучке-сироте. Предлагаем часть этих воспоминаний вашему вниманию.

«Вспоминая детство, перед моими глазами встает образ дедушки. Он был немногословным, одного его взгляда хватало, чтобы нам, членам его семьи, все было ясно. А в семье нас было четверо с дедушкой: бабушка, тетя и я. Я называла его папой, т.к. отца я не помнила. Он в Отечественную войну пропал без вести. В последнем своем письме, написанным им на латыни, он просил дедушку, воспитать меня. Так и получилось. С семи месяцев, до окончания средней школы, я жила у дедушки. Жили мы на ул. 8 июня. Жили на скромную зарплату деда.

Дедушка, помимо учительской работы вел и общественную работу, избирался депутатом Дыргвисского района. К нему часто приходили за справками. Помню, в пьяном виде или с сигаретой никого не принимал. Говорил, что это неуважение к нему. А еще он обладал большим чувством юмора. Когда открыли железную дорогу, несколько педагогов поехали в Тбилиси в министерство просвещения Грузии. Возвращались поездом. Тогда поезд шел очень медленно, долго и утомительно. Дедушка купил себе детский билет. Контролер, обходя пассажиров, вопросительно посмотрел на Кима. А дедушка, не моргнув глазом, выпалил: «Когда я сел в поезд в Тбилиси, я был еще ребенком, но за время это долгого проезда уже повзрослел». Все со смехом приняли слова дедушки.

В детстве я много читала и любила петь, особенно арии из опер. Пела их очень громко в комнате при закрытых дверях. Мне казалось, что меня никто не слышит. Дед долго молчал, но однажды начал аплодировать и предложил стать певицей.  А  когда я стала актрисой, он с большим удовольствием ходил на мои спектакли и всегда говорил, что этот дар у меня был заложен с детства. Я очень его любила и всегда слушалась. И его замечания воспринимала болезненно. Он был мною настолько любим и почитаем, что мне хотелось ему во всем угождать.

Дедушка очень хорошо знал русскую литературу и математику. Писал каллиграфическим почерком, красиво, словно выводил каждую букву. Перед уходом на фронт, отец оставил совсем новые туфли. Они хранились в шкафу комода. Прошло 10 лет, а туфли так и лежали. Дедушка не разрешал их трогать. Но как-то он шел на выпускной вечер в школу, а обуви нормальной у него не было. Я уговаривала его одеть туфли моего отца. Дедушка побледнел, сел за стол и долго молчал. А мы все притихли, думали, сейчас ругать нас будет за осквернение памяти его сына. Но потом, тяжело вздохнув, попросил принести ему туфли и одел их. Это была тяжелая сцена. Даже сегодня я без слез не могу ее вспоминать. Он ждал своих двух сыновей, не вернувшихся с фронта и одеть туфли любимого сына ему было очень тяжело.

Когда уехала учиться в Москву, дедушка каждый месяц присылал мне 40 рублей из своей пенсии. А когда мне нужны были деньги, я всегда ему, а не маме отсылала телеграмму. Он очень меня любил и с раннего детства ни в чем мне не отказывал.

Все родственники, все его ученики, знакомые относились к нему с большим уважением. Я очень благодарна его ученикам, сегодня уже ветеранам труда, что они попросили наше правительство назвать его именем одну из наших школ. В июне 2003 года школу-интернат назвали именем Кима Кумаритова. Это добрая память о моем дедушке. Для меня же он всю жизнь будет мерилом честности, порядочности, доброты и благородства».

Народный артист Осетии Иван Джигкаев также оставил воспоминания о Кима Кумаритове. «Кима уыд нæ фыдæлты фарн æмæ æгъдæуттыл хæцæг, кадджын, намысджын æмæ сæрбæрзонд патриарх! Фæстаг аз куыста нæ горæты фыццаг астæуккаг ирон скъолайы директорæй. Кимайæн уыд стыр авторитет нæ педколлективы ‘хсæн. Коллектив куыста æмæ уыди иу бинонты хуызæн. Уыцы рæсугъд æмæ хъармуддзинад æндæвта æппæт ахуырдзаутыл дæр. Скъолайæн уыдис стыр ном. Æп-пæт ахуыры процесс, хъомыладон куыст æмæ иумиагæй аппæт скъолайы моралон æмæ духовон атмосферæ уыд иуыл бæрзонддæр æмвæзадыл. Æппæт уыцы куыст цыд съолайы директор Кимайы практикон æмæ арæхстджын къухда-риуæджы бын. Йæ цард снывонд кодта йæ адæмæн, йæ бон куыд уыд, афтæ йын фæрнджын лæккад кодта. Кыма æппæт йæ бакастæй, йе ‘скондæй, йæ сабыр æмæ бæркадджын ныхасæй уыд фæрнджын æмæ цæвиттойнаг».

Ирина Бигулаева, научный сотрудник Юго-Осетинского Научно-исследова-тельского института им. З.Ванеева.

 (печатается в сокращении)