Одним из важных источников определения прошлого осетинского народа являются свидетельства многочисленных путешественников и исследователей, побывавших в местах его расселения. Монахи-миссионеры, торговцы, военные, люди волею судеб оказавшиеся в Осетии, а позже и научные работники, оставили нам бесценные факты по истории и этнографии алан и их прямых потомков осетин. Наиболее интересные и содержательные из этих хроникальных свидетельств мы продолжаем публиковать на страницах нашей газеты.

Кей-Кабус ибн Искандер, персидский писатель (1082 г):

«Славяне, русские и аланы сходны по нраву с тюрками, но более терпеливы. Аланы мужественнее тюрков ночью. Мастерством своим они близки к византийцам, имеют художественные склонности. Достоинством их являются мягкость нравов, покладистость и быстрота соображения. К тому же они действуют осмотрительно, говорят прямо, храбры, хорошие проводники и обладают прекрасной памятью».

Клапрот Ю., немецкий исследователь (1807 г):

«Хозяин принял нас очень хорошо; он уже слышал о нас от знакомых, которые прибыли сюда накануне нашего отъезда из селения Млети. В честь меня был устроен пир, для которого был зарезан баран и приготовлено хорошее пиво; мне прислуживал стоя сам хозяин, как это принято у осетин...

Находясь дома, мужчины занимаются земледелием, куют, строят дома, изготовляют земледельческие орудия и седельную сбрую, приготовляют порох и выделывают кожи для обуви и ремней. Вне дома охота после военного предприятия является их самым любимым занятием. Кроме того, они очень любят ходить к друзьям и пировать с ними.

Светловолосые девушки в селении почти все красивые и веселые, они показали свое искусство в танце, несколько похожем на вальс… Женщины не избегают мужчин, и оба пола свободно общаются друг с другом. Они часто приходили к нашим стоянкам и приносили кур, гусей, яйца, масло, сыр, хлеб из пшеницы и проса и другие продукты для продажи, что никогда не делали черкесские и татарские женщины. Они обменивают эти пищевые продукты на поддельные серебряные нитки, называемые ими сериндаге, на иголки для шитья, наперстки, кораллы, латуневые кольца и полотно. Осетинские женщины, как и черкешенки, не носят шароваров.

Религия всех осетинских племен одинакова и представляет собой смешение христианства и старых суеверий; то, что они в древние времена принадлежали к христианству греческого толка не подлежит никакому сомнению».

Энгельгардт М. и Ларрот Ф. сотрудники Дерптского университета (1811 г):

«Осетин можно мало причислить и к магометанам, как и к христианам, потому что от одних они заимствовали отдельные обряды, а от других отдельные легенды, искаженные более ранними языческими преданиями… Турецкие муллы, посещающие время от времени горы пользуются уважением осетин, хотя их попытки обратить народ в другую веру имеют столь же малый результат, как и более ранние попытки грузинских священников. Более ревностными магометанами, нежели осетины, являются их соседи кабардинцы, чьи князья исповедуют ислам и оказывают влияние на соседних горцев.

Несмотря на большую нужду, угнетающую осетин, живущих в высоких горах, они все-таки предпочитают свои негостеприимные скалы красивым долинам у северного подножья Кавказа. На вопрос о том, почему они не поселяются там, где они могли бы под защитой русских спокойно и совершенно свободно от всяких залогов выгодно пользоваться прекрасными полями и лугами, они отвечают достаточно тонко: «Воздух, видите ли, там для них вреден, они привыкли к незначительной жаре, так же как и к небольшому количеству хлеба и живут у себя в горах более здоровыми и довольными». Любовь к полной свободе, антипатия ко всякой зависимости, государственное устройство, основанное на праве сильного, все это заставляет их с радостью предпочитать нужду зажиточности».

Кох Г., немецкий ботаник и путешественник (1837 г):

«Когда я остановился в Глоле, селении на верхнем течении Риона, у старосты, с той стороны гор пришло несколько дигорцев для того, чтобы со мной увидеться. Наш хозяин подал все, что было в доме: кур, яйца и хлеб, но не зарезал ни одного большого животного. Вдруг один дигорец подошел ко мне страшно рассерженный с мрачным лицом и, нахмурившись, попросил у меня разрешения выбить нашему хозяину зубы. «За что? – спросил я испуганно. – «За то, что он так мало уважает тебя и нас и не зарезал даже овцу», – был громкий ответ, который наш хозяин так же хорошо слышал, как и я. Мне стоило больших трудов уговорить рассвирепевшего осетина и отклонить его от намерения зарезать единственную корову нашего хозяина…

Из описания пира у осетин: как только я занял свое место на шатком и низком стуле, хозяин дома встал передо мной и произносил: «С тобой в мой дом и в наше селение вошла благодать, позволь же нам приступить к пиршеству». После этого старейшина подходил к котлу, разрезал с помощью сыновей своим кинжалом сварившееся мясо и отрезал жареное мясо с вертела. Как только все это надлежащим образом было положено на блюда и разделено по рангу и возрасту между присутствующими, хозяин взял большой рог (в большинстве случаев горного козла или зубра), наполнил его водкой или пивом и, встав передо мной, произносил торжественным голосом следующие слова: «Да будешь ты счастлив за то, что ты пришел к нам и дал нам возможность проявить высшую добродетель – гостеприимство. Пусть счастье и благодать изольются на тебя обильно из рога изобилия; да вернешься ты к своим родным и близким здоровым и веселым и да проживешь ты с ними счастливую жизнь!». Сперва он выпивал немного из рога в честь хранителя дома, а затем залпом выпивал естественный кубок. В знак того, что он меня высоко почтил, он подходил к горящему огню и перевертывал рог над ним. Ни одна капля не упала в пылающий огонь. Именно по этому признаку оценивают тосты за здоровье того, в честь которого пьют, и чем меньше останется выпивки в кубке, тем выше оказанная честь. Если после переворачивания кубка вверх вспыхивает голубоватое пламя водки, это является знаком, что он не был полностью опорожнен».