В среду, 17 апреля, все осетинские интернет-ресурсы сообщили о печальной новости – не стало известного режиссера, сценариста Мурата Джуссоева. Горец осетинского кинематографа родился 19 сентября 1959 года в селении Нагутни Знаурского района. Школу заканчивал на севере Осетии. До поступления в институт работал в Северо-Осетинском Госдрамтеатре артистом вспомогательного состава, после – тренером по вольной борьбе. Мурат Джуссоев является выпускником ВГИКа (1979-1983). После учебы был распределён на Одесскую киностудию, где проработал до 1988 года. Желая получить второе образование, поступил на сценарный факультет ВГИКа (мастерская Н.Н.Фигуровского). После, до 2008 года, работал на Северо-Кавказской студии кинохроники в качестве кинорежиссера документальных фильмов. С 2009 года до последнего времени работал в качестве режиссера в независимых студиях.

Мурат Джуссоев внес существенный вклад в развитие кино, его работы заняли особое место в сердцах зрителей. Он является автором художественных и документальных фильмов, таких как «Горец», «Курьер на восток», «Человек в зеленом кимоно», «Фарн», «Хохаг», «Фанат», «Похищение Европы», «Коста», «Портрет художника в юности», «Атлантида над облаками», «Колыбель кочующего ветра», «Рудник» и др. Последний фильм стал дипломантом Международного кинофестиваля в Италии. Стиль у Джуссоева был особенный, неповторимый, его работы высоко отмечены на многих ведущих российских и международных кинофестивалях. В 2019 году за вклад в развитие киноискусства и многолетнюю плодотворную деятельность Мурат Джуссоев был награжден медалью «Во Славу Осетии». Является заслуженным работником культуры Северной Осетии. Ниже предлагается фрагмент из интервью Мурата Джуссоева журналу «Вестник. Северный Кавказ», который показывает индивидуальность Мастера.

– История фильма «Фарн» печальна, – рассказывает Джусойты. – Мы озвучили его, в 1995 году нам даже копию сделали на «Мосфильме» (лента снята на осетинском языке – прим.ред.). Нужно было выкупить готовый фильм за две тысячи долларов – по тем временам за не очень большие деньги. Но курс доллара менялся ежедневно: только найдешь спонсора на определенную сумму, только договоришься, как на следующий день она превращается в мизер. И опять – поиски денег, меценатов... За это время я устал физически и морально. Решил: все, когда выкупим, тогда и выкупим! В итоге исходные материалы потерялись... Когда лет через 15 мы начали искать их, обнаружили только копию, которая хранилась у кого-то в сарае. Естественно, пленка почти растаяла. А ведь идеи, звучащие в «Фарне», актуальны и по сей день.

– Почему Вы стали снимать именно историческое кино?

– Я не могу снимать то, что хочу, по финансовым причинам, но в то же время не снимаю то, что не хочу. К примеру, у меня были предложения снять фильм про 90-е, но мне это было неинтересно, даже за деньги. Предлагавшие очень удивились – ведь я сидел тогда без работы.

– Есть много профессионалов, которые зарабатывают любым способом.

– Да. Но я ждал, когда мои желания и возможности совпадут. В моем первом коммерческом кино было все очевидно: проходили многочисленные экспертизы, начиная со сценариев: каким окажется зрительский и финансовый успех? А когда ты понимаешь, что вкладываешь усилия и средства в фильм, судьба которого неясна, то задумаешься: нужно ли это?

– Вы искали «умных» инвесторов?

– Искал. Но найти их трудно. В идеале хочется снять картину, которая была бы и коммерческой, и на высоком художественном уровне. Для этого нужно хорошо знать современного зрителя, который сильно отличается от советского: клиповое мышление, совсем другой ритм жизни, другие реалии.

К сожалению, сегодняшний зритель не любит думать. Образования порой не хватает: некоторые, образно, и Пушкина не знают. Я не смог работать на такого зрителя. Наверное, это явилось основной причиной моего двадцатилетнего молчания.

– Это же почти четверть века!

– Чтобы снимать кино, нужно быть в системе. Мне предлагали переехать в Москву и делать карьеру там. Но я не люблю Москву, остался на Кавказе и выпал из системы. При этом у меня были хорошие сценарии, но увы, средств не нашлось.

Однако в 2014 году Мурат Джусойты прервал молчание и взялся за съемки исторического фильма на осетинском языке «Рудник», выступив одновременно и режиссером, и автором сценария. По его признанию, идея зародилась давно, а тут представился случай сначала перенести ее на бумагу, а затем запечатлеть на экране. Деньги выделили несколько частных лиц. Они изначально поставили задачу показать героев, которые жили около двух веков назад, но могут служить примером для современников. Интересы инвесторов и художника совпали. В творческом процессе были задействованы около 50 человек – как профессиональные актеры, так и люди с улицы. Основные съемки проходили в селениях Фиагдон, Даргавс, Верхний Згид и Нар.

– В чем философия фильма?

– Русский ученый, разведывающий залежи руды в осетинских горах, и кабардинский аристократ становятся участниками конфликта между семьями. События происходят в период усиления влияния России в Осетии. Здесь сталкивались различные интересы, в том числе религиозные... Жизненный уклад осетинского общества тогда претерпевал кардинальные изменения – люди могли переселяться на равнину, в крепость Владикавказ. А знание русского языка давало возможность всякому индивиду оторваться от рода, от семьи и стать более независимым. В общем, бытие революционно меняло сознание. В фильме есть герои, представляющие традиционные ценности, и есть те, которые хотят идти в ногу со временем. В сегодняшней жизни происходит то же самое.

– Как выбирали натуру?

– У меня нет денег на декорации и достройки на натуре. Я хорошо знаю Осетию и всегда предполагаю, где буду снимать, еще на этапе написания сценария. Правда, сейчас в Осетии идет активное строительство современных зданий в горах. Даже если под старину строят, все равно фактура не та. Крыши другие. Приходится уходить выше в горы, чтобы провода не оказались в кадре. Условия съемок «Рудника» были очень жесткие: на высоте, ветер, холод, дождь. Требовалось снимать быстро, успевать – натура уходила. Действие фильма происходит в течение двух суток, и мы сняли его за месяц – за апрель.