30 лет назад в результате автокатастрофы оборвалась жизнь славного сына Осетии, национального лидера, общественного и политического деятеля, одного из главных инициаторов единения Осетии современности Солтанбека (Сергея) Петровича Таболова (1946-1993). За отведенный короткий жизненный путь он, претворяя в жизнь многие политические, национальные и культурные проекты в Осетии, оставил в сердце народа восхищение и благодарность, а его имя давно уже считается особо почитаемым на юге и севере нашей Родины. Он обладал невероятной способностью объединять людей, нес позитив. Его активная жизненная позиция, государственное мышление, высокий патриотизм, беззаветное служение своему народу при жизни способствовали признанию его как национального лидера, выразителя национальнойидеи. Эта личность не подлежит забвению, что и показали последние три десятилетия, прошедшие с тех пор, как он безвременно покинул нас, прожив короткую, но яркую жизнь. Солтанбек Таболов внес неоценимый вклад в становление нашего государства, в победы первых летОтечественной войны 1989-2008 годов.

Директор Института истории и археологии РСО-Алании профессор Руслан Бзаров в одном из своих материалов однозначно и без преувеличения называет Солтанбека Таболова «лидером национального возрождения». Он напоминает, что именно Солтанбекпринял самое активное участие в легализации традиционных национальных праздников Осетии, ежегодном проведении дней Коста в Наре, организации экспедиций Via Alanika (к слову, восточное, азиатское направление этого проекта не состоялось именно из-за кончины Сергея). Р. Бзаров поясняет: «Яркие способности и выдающиеся личные качества, отпущенные ему природой, безупречно соответствуют маршруту, который он прошагал по истории своей Родины через эпохи «оттепели», «застоя», «перестройки» и «перестрелки». Оставим будущим биографам вопрос о том, что он выбрал сам, что подарила или навязала ему судьба. Нет сомнения: Сергей Таболов был точным выразителем состояния и устремления осетинского общества. Он – один из очень немногих, кто оказался на высоте духовных, национально-культурных и национально-государственных за-дач, вставших перед Осетией на исходе ХХ века. Его органическая погруженность в жизнь народа и душевная гармония, его непоказной патриотизм и абсолютная интернациональная открытость, отсутствие эгоизма, корыстолюбия и пустых амбиций позволили ему безоговорочно следовать общественным идеям, которые он искренне считал собственными, личными жизненными задачами... Сергей Таболов строил новую Осетию и боролся за ее будущее. Ему удалось положить душу свою на алтарь Отечества и в коротком 47-летнем походе завоевать вечную жизнь»...

Я познакомился с Сергеем полвека назад. Тогда я был первокурсником Северо-Осетинского Госуниверситета, а он заканчивал престижный исторический факультет того же ВУЗа. Нашему знакомству способствовали общие друзья. В тот же период довелось посетить его квартиру, где всегда было многолюдно, а среди гостей можно было встретить людей самых разных, но отличающихся одним: неординарностью, талантом, национальной направленностью. Со многими из них до сих пор поддерживаю отношения, что всегда помогает в самых разных жизненных ситуациях и в профессиональной деятельности.

Уже тогда Солтанбек Петрович выделялся среди всех своей цельностью, взрослостью, основательностью. В нем чувствовался настоящий лидер, вожак. Он был авторитетом, будучи совсем молодым, и это предвещало его общественный и профессиональный рост. Может поэтому он был, пожалуй, единственным студентом, которому преподаватели университета при встрече пожимали руку.

Затем наши пути разошлись, но через общих друзей до меня доходили известия, что Солтанбек сделал быструю карьеру по комсомольской линии, возглавив республиканскую молодежную организацию, успешно прошел обучение в Высшей комсомольской школе и Академии общественных наук при ЦК КПСС. Защитил даже кандидатскую диссертацию по научному коммунизму, причем защита состоялась в Болгарии на болгарском языке. В этом еще одно проявление необычного характера и максимализма Сергея Петровича – ставить передсобой сверхзадачи и успешно их решать… Ну а в Москве он учился со своей будущей женой Ириной и с Фатимой Пухаевой, крепкая дружба с которой сохранилась до последних дней.

После возвращения во Владикавказ он был на первых ролях в партийных, правительственных, культурных и научных органах. С конца 80-х годов, работая в параллельных структурах, мы часто общались с Сергеем Петровичем, приходилось решать общие проблемы. Все это явилось для меня большой жизненной школой, я проходил мастер-класс большого профессионала и человека высоких моральных и волевых качеств. В те годы я работал в Юго-Осетинском Обкоме партии и курировал вопросы культуры, а Сергей возглавлял министерство культуры Северной Осетии. Тогда шла усиленная подготовка к 130-летию Коста Хетагурова. На Севере и Юге планировалось провести серию юбилейных мероприятий, поэтому приходилось состыковывать позиции, чем мы и занимались. Возможностей у Северо-Осетинского Рескома было больше, чем у Юго-Осетинского Обкома (в Тбилиси мало интересовались нашими праздниками). Поэтому, когда речь шла о юбилейной книжной продукции, памятных знаках – плакатах, значках, открытках, вымпелах и т.д., Сергей делал заказ в расчете на обе части Осетии. Уже тогда, в советский еще период, он всецело был проникнут идеей единства Осетии и упорно прививал ее всем окружающим, в том числе – членам своей семьи. С тех пор и по сию пору не знаю другого, кто бы так много сделал для интеграции двух Осетий, кто бы так действенно и последовательно продвигал программы межправительственных и межпарламентских связей между Севером и Югом. От него и от другого великого осетина – Вилена Уарзиати, независимо друг от друга, я услышал фразу о том, что без Осетии Южной не может быть Осетии вообще.

Следующий наш совместный проект состоялся уже в обстановке совсем других исторических реалий. На Юге происходил «развод» с Грузией, а Сергей еще пребывал в должности секретаря Рескома. Тогда уже было ясно, что в Тбилиси склоняются к решению своих политических проблем силовым путем. Сергей был хорошо осведомлен о готовящейся агрессии через своих знакомых из спецслужб и искал выход из положения. По его подсказке было решено отправить спецвыпуск юго-осетинской газеты со всеми подробностями происходившего в Москву, на съезд Верховного Совета СССР. Курьером отправили меня. Кроме того, Сергей дал еще одно поручение. В Южной Осетии весьма плодотворно трудился фотокорреспондент «Известий» Владимир Сварцевич, и ему (благодаря стараниям все того же Сергея) оплатили изготовление фотосвидетельств о юго-осетинских событиях на фотографиях большого размера. Мне предстояло отобрать самые выразительные из них, проследить за качеством печати и доставить во Владикавказ. Помню, с какими большими трудностями груз был доставлен на север Осетии, и как Сергей Петрович, не долго раздумывая, сразу организовал фотовыставку в центре города. Потом выставка повторялась в разных местах, в том числе и в Цхинвале. К сожалению, часть фотоархива, находящаяся в нашем Госкомитете информации и печати, сгорела в августе 2008 года…

В январе 1991 года началась война. Грузинские националисты развернули боевые действия против мирного населения Южной Осетии. Нападение было самым что ни есть вероломным, поскольку произошло в ночь на Рождество. Такого коварства мало кто ожидал, поэтому агрессорам, не получившим с первых минут должного отпора, удалось частично оккупировать Цхинвал, в том числе его центральную часть. И хотя ополченцы самоорганизовались сразу, без оружия вести борьбу было невозможно. Были и другие сложности: город оказался в блокаде, связи с российскими центрами не было, а главное – не было возможности донести до мира правду о том, что творится в Южной Осетии. В первое время составлялись сводки, которые по телефону задиктовывались во Владикавказ, телетайп у нас не работал.

Появившийся в те тяжелые дни на юге Сергей Таболов сразу оценил обстановку и определил, что следует предпринять в первую очередь. Помимо естественных вопросов спасения мирного населения и обеспечения продовольственной безопасности, крайне необходимо было срочно организовать постоянный и надежный информационный канал, чтобы обо всем происходящем в Южной Осетии могли знать далеко за пределами Республики. Должной инфраструктуры не было и в помине, подготовленных кадров тоже. Российские журналисты помогали, чем могли, но они не действовали на постоянной основе. И в этих условиях Сергей Петрович повел себя так, как и всегда – решительно и результативно. Тут же была создана мобильная журналистская группа, которую возглавила Ирина Таболова и в которую вошли радиожурналист Ирина Гугкаева и оператор Олег Федорович… Сейчас, по истечении времени, напрашивается вопрос – кто другой мог бы отправить на воюющую территорию собственную супругу, оставив детей без матери, а себя – без уюта? И, с другой стороны, какая мать семейства бросит дом, работу и отправится в опасные, беспокойные места, даже не представляя, ради чего такие лишения и жертвы? Но тут, как говорится, наложилось.

Сергей внимательно следил за событиями в Южной Осетии. Регулярно посещал Цхинвал. И если кто-то приезжал в Южную Осетию, чтобы отметиться, то каждый визит Таболова имел особый смысл. С ним приезжали политики, дипломаты, военные, общественные деятели, бизнесмены, специалисты разного направления. Прорабатывались какие-то идеи, проекты, строились планы, принимались программы, готовились тексты документов. Стоит ли говорить, что во время таких приездов Сергей машинально набивал багажники машин всем, что может понадобиться – хлебом, печеньем, консервами, свечами, батарейками, которые раздавались всем без разбору…

После роспуска КПСС Сергей Таболов был назначен директором Северо-Осетинского института гуманитарных (в последующем – и социальных) исследований. Помню, от него тогда пришло неожиданное предложение. Вспомнив о моем научном прошлом, он пригласил меня поработать у него. Я от заманчивого предложения с сожалением отказался, сказал, что из Цхинвала уезжать не могу, поскольку еще многое предстоит сделать. Но Сергей Петрович на это и рассчитывал, пояснив, что именно это ему и надо. Я нахожусь в Южной Осетии, пишу аналитические записки, делаю экспертные оценки, выполняю другие разовые поручения, а в институте появляюсь раз в квартал. Для меня это был оптимальный вариант. Появилась возможность параллельно заниматься наукой, да и, признаться, зарплата, а тогда в Южной Осетии бюджетникам нечем было платить, была совсем не лишней – ведь приезжало много гостей, журналистов, и в большинстве своем мы их «обслуживали» за свой счет. Кроме того, я попал тогда в очень симпатичную команду сотрудников-«заочников», в которую входили Васо Абаев, Нафи Джусойты, Владимир Кузнецов… Это уже потом следующий директор СОИГСИ Агубе Кучиев ликвидировал нас как класс. Но в те годы я выполнял еще и функции резидента Сергея Петровича в Южной Осетии. Он мог прислать совершенно незнакомых людей с запиской: «Харебов, помоги!». Это был приказ, который в любом случае следовало выполнять. Другая форма работы представляла собой некоторую разновидность мозгового штурма, когда несколько экспертов за один-два часа давали расшифровку той или иной проблемы. Тексты сводились воедино… Потом оказывалось, что фрагменты этого текста попадали в аналитические обзоры политиков и политологов центральной российской прессы.

…Погиб Сергей Петрович в автокатастрофе, направляясь в родовое село Ставд-Дорта... Очень многое, всевозможные необходимые начинания перечеркнула эта трагическая развязка. Сергей ушел в самом расцвете сил, не завершив многое задуманное, в том числе восточный вектор экспедиции «Via Alanika». В одночасье забуксовали некоторые составляющие интеграционных процессов между Севером и Югом. Теперь понятно, что талантливый, целеустремленный и энергичный человек даже в одиночку на многое способен. За свою рано оборвавшуюся жизнь Сергей Петрович успел сделать грандиозно много. Это был человек дела, а не порожних разговоров и напрасных мечтаний. Можно только предположить, сколько всего он мог бы осуществить, какие идеи претворить в жизнь. Максималист до мозга костей, он не терпел половинчатости, безалаберности, пустозвонства.

…В Южной Осетии многие близко к сердцу восприняли смерть Сергея Таболова, причем были среди них и те, кто лично знаком с ним не был, но знал по делам и поступкам. Здесь всегда считали его своим. А он еще и подыгрывал, переходя на южанский говор и травя анекдоты, где главными персонажами были кударцы… Решение о том, чтобы назвать одну из улиц Цхинвала именем Сергея Петровича, пришло сразу.

За свою короткую жизнь Сергей Таболов оставил большой след на земле, непомерно много сделал для своего народа. Все памятные дни, связанные с его именем, будут отмечаться всегда. Сам он проделал громадную работу по популяризации и увековечению памяти многих наших именитых земляков. Несомненно, и в отношении самого Сергея, его имени должно происходить то же самое. Многое уже сделано – это упомянутые улицы, памятные знаки; о нем написаны книги и статьи, сняты телефильмы. Авторы гимна Южной Осетии Феликс Алборов и Тотрадз Кокаев написали героическую песню о Солтанбеке Таболове... Но это была настолько масштабная и разноплановая фигура, что может быть запечатлена и в художественных произведениях. А его деятельность на политической и научной стезе заслуживает регулярного проведения Таболовских чтений.

Батрадз Харебов