В Инвестпрограмме содействия социально-экономическому развитию РЮО на 2023-2025 годы среди прочих 44 объектов капитального строительства снова не нашлось места для Психиатрической лечебницы, старинное здание которой сгорело во время августовской войны 2008 года и восстановлению не подлежит. Как нам стало известно, государство рассматривает варианты передачи ведомству одного из пустующих зданий в городе, которое можно будет приспособить под лечебницу. Остаточный принцип внимания к данной проблеме где-то даже можно понять – медицина в государстве нуждается в полном восстановлении и, возможно, психиатрия не самое актуальное направление при ограниченном бюджете медицинской сферы. Но так думает только тот, кому не приходилось наблюдать весь процесс психической болезни знакомого человека – от небольших отклонений в поведении в начале до полного разрушения личности. Его начинают избегать, заметные странности ведут к ограничению контакта с ним, а потом уже к изоляции и полному одиночеству человека.

К сожалению, данные по количеству людей с психическими заболеваниями, стоящих на учете в Республиканском психоневрологическом диспансере, не говорят о снижении динамики заболеваемости за последние пять лет. И даже зная все обстоятельства, ведущие к высоким показателям статистики, приходится признать, что основная их причина – отсутствие не только должного объема медицинской помощи, но и соответствующих условий ее получения, чтобы такие тяжелобольные люди имели возможность, оставаясь в социуме, сохранять достоинство. Речь идет, прежде всего, о психиатрической больнице.

У Дома на Набережной, как называли в Цхинвале Психиатрическую больницу, была долгая, полная драматизма история, ставшая источником многих городских легенд. До революции здание принадлежало предприимчивому армянину, открывшему в нем гостиницу с игорным домом. Рассказывают, что после национализации здания советской властью домовладелец отказался покидать свое заведение и, напившись с горя, уснул навсегда на зеленом сукне в бильярдной. С 1925 года здание приспособили под областную больницу и родильный дом одновременно. Но то ли она стала слишком тесной, то ли призрак бывшего хозяина пугал больных и персонал, так или иначе, с 1939 года больнице отвели новое здание, а в доме на Набережной открыли психиатрическую лечебницу республиканского значения, рассчитанную на 100 мест. Это, на самом деле, не очень большая цифра, учитывая, что население Южной Осетии было примерно в 2,5-3 раза больше, чем сейчас, и к тому же, больных сюда везли со всей Грузии, часто под тем лишь предлогом, что они были этническими осетинами. Иногда, правда, привозили и «элитных» больных, которых родственники скрывали от общества. Палаты были перегружены так, что «Наполеонам» и «Цезарям» приходилось делить койку на двоих, но начавшаяся война вмешалась в судьбу даже этой грустной обители – в 1991 году часть больных забрали родственники в Грузию, часть перевезли во Владикавказ, и в Доме осталось 45 больных. Мир забыл о них, что было неудивительно на фоне бесконечных смертей в Цхинвале и вокруг него, начавшихся вместе с минометными и артиллерийскими обстрелами, для которых больница на Набережной была открыта, как на ладони. Больные люди, лишенные тепла и пищи, послушно ютились в подвале и остатками помутившегося разума понимали, что там, наверху, нормальные, т.е. умные люди убивают друг друга, и что в мире здоровых людей это вполне приемлемо. Персонал не бросил своих несчастных подопечных, работали сутками, не имея возможности сменять друг друга из-за сильных обстрелов. Стертый до основания квартал Набережной – красноречивое свидетельство тех дней и напоминание молодому поколению, что дома в Цхинвале рушатся не обязательно от ветхости. Кормили тем, что оставалось в запасах, стояли в очереди в пекарню за хлебом для больных, срубали деревья в маленьком дворе больницы и экономно топили печку в самые холодные дни, а еще пытались раздобыть лекарства, но с этим была полная катастрофа в блокадном городе. Два пациента все же погибли, но не 28, как в оставшемся без присмотра Пансионате для престарелых. Один умер от истощения и страха зимой, второй погиб летом 1992 года, когда грузинские гвардейцы штурмовали город. Четверо больных тогда в панике вырвались из подвала, перескочили через больничные ворота и…убежали по Старому мосту навстречу смерти. Один из них схватил пулю и свалился через перила на прибрежные камни. Он был беспризорным, за ним никто не пришел, кто-то просто столкнул мертвое тело в Лиахву.

После войны количество пациентов постепенно сократилось до 25 самых безнадежных и беспризорных. Больницу могли закрыть, оставив без работы 60 человек (и тогда Южная Осетия считалась бы самой благополучной страной, поскольку тюрьмы тоже не было). Снабжать больницу медикаментами, бельем, продуктами становилось все трудней, никто не чинил пробитые стены и крышу, дождевая вода свободно проникала до первого этажа. Одним словом, ангел никогда не пролетал над этим кукушкиным гнездом, и даже колокольный звон не доносился с Храма Рождества Богородицы. Так или иначе, Психбольница дотянула до следующей войны, августа 2008 года, и тут уже шансов у нее не было. Медперсонал снова мужественно боролся за своих пациентов, вытащив всех из разрушенного здания, полыхавшего огнем после прямого попадания снаряда. Кое-кого удалось переправить в Северную Осетию, других забрали родственники.

Послевоенное время дало о себе знать ростом количества людей с поствоенным синдромом, нуждавшихся в психотерапевтическом лечении, некоторых даже стационарно. Но отстроить психбольницу уже было невозможно, к тому же в разрушенном городе было много первоочередных объектов на восстановление. За 14 лет стационар для больных с психическими расстройствами так и остался объектом второстепенной важности. Врачам и другому медперсоналу предоставили возможность работать в Психоневрологическом диспансере, где больные хоть амбулаторно могут получать медицинскую помощь. В то же время, есть определенная категория больных, которых невозможно держать под контролем разовыми посещениями врача. Да и к врачу многих из них приводят родственники, они же покупают для них лекарства в аптеках или получают бесплатно. В зависимости от международной классификации болезней, эпилепсия, психические расстройства и ряд других заболеваний находятся на льготном обеспечении лекарственными препаратами. Принято считать, что большей частью психические больные, свободно разгуливающие по городу, не представляют опасности для населения. Как правило, их знают в городе, иногда известны даже их биографии и обстоятельства болезни. Общество у нас милосердное и не отказывает в посильной помощи таким людям, но есть и аморальные личности, любители поиздеваться над больными, что приводит к острым состояниям, и тогда они могут стать агрессивными и опасными. Насколько опасно нахождение данного психически больного человека на городских улицах определяет врач или специальная комиссия, и в таком случае по мере возможности его по договоренности могут перевезти в психиатрическую лечебницу во Владикавказ. Или же все решается органами внутренних дел, куда поступают жалобы на агрессивное поведение больного. Согласование с соответствующим лечебным учреждением в Северной Осетии-Алании и прохождение всех бюрократических процедур занимает приличное время. Есть и нюансы: например, больного, не имеющего российского гражданства, могут отправить в РСО-Аланию только в экстренном случае, при сопровождении сотрудников правоохранительных органов и обязательно под действием лекарств. Министерство здравоохранения заключает договор и оплачивает лечение. При наличии гражданства больной проходит лечение в рамках Обязательного медстрахования и после курса лечения его возвращают в Южную Осетию.

С декабря 2020 года в составе Министерства здравоохранения был создан «Центр наркологии и психиатрии со стационаром», объединивший две ранеесамостоятельно действовавшие структуры – Наркологический центр и Психдиспансер. Центру выделены помещения в здании бывшей Детской поликлиники на улице Сталина. Однако за прошедшие два года отношение к проблеме со стороны государства мало изменилось. То есть уточнение «со стационаром» в названии Центра говорит лишь о том, что стационар должен быть. Но его нет. Работать в таких условиях и добиваться результата весьма трудно даже для самых опытных психиатров. Прокомментировать сложившуюся в этой сфере ситуацию мы попросили министра здравоохранения и социального развития РЮО Агунду Феликсовну Плиеву.

– Вопрос стационара висит в воздухе. Ранее обсуждавшиеся предложения об открытии психиатрического стационара на базе Медико-социального центра (то есть Дома престарелых), неэффективны и не соответствуют санитарно-эпидемиологическим нормам и нормам здравоохранения. Это одноэтажное «Г»-образное здание, в одном крыле которого находятся постояльцы – одинокие старики, а другое крыло пустует. В нем есть административные кабинеты и четыре палаты, которые не покрывают нашу потребность. Я считаю очень важным, чтобы помощь данной категории населения была качественная, доступная и безопасная, и поэтому принять это предложение будет еще одной ошибкой вслед за теми, которые были допущены в эти последние годы. Я имею в виду создание «Центра наркологии и психиатрии», который включил в себя Наркологический диспансер, Психоневрологический диспансер и несуществующую Психиатрическую больницу. Если у нас до создания этого Центра было однонеработоспособное учреждение – Психиатрическая больница, то сегодня мы получили еще два учреждения, которые раньше худо-бедно свою деятельность осуществляли в соответствии с законодательством, но сейчас их работа развалилась, они оказались в такой же ситуации, что и Психиатрическая больница. Поэтому делать очередной ошибочный шаг я не буду.

– А строительство психиатрической больницы своими силами, не по Инвестпрограмме, не рассматривается государством?

– Министерство здравоохранения предложило другой вариант: двухэтажное здание бывшего пансионата «Забота» (Дом престарелых) в конце улицы Героев. Второй этаж немного пришел в негодность, потому что крыша протекала. Но поскольку это строение советских времен, то есть изначально качественное, мне кажется, что первый этаж сохранился неплохо. Пока ни одна строительная компания не провела реальной экспертизы здания, по крайней мере, я не видела такого документа. Здание отвечает требуемым нормам, и если сделать капитальный ремонт, то мы можем его использовать или вернуть туда постояльцев Медико-социального центра, а сам Центр рассматривать тогда полностью под психиатрическую больницу.

– Поскольку стационар отсутствует, куда в случае необходимости помещают больных в острых случаях?

– В психиатрическом стационаре полагаются и наркологические койки, например, для алкоголиков, у которых бывают острые случаи. И сегодня мы этих больных вынуждены укладывать в нашу республиканскую больницу. Согласитесь, соматические тяжелые больные оказываются в очень непростой ситуации. Я обратилась в правительство с предложением по поводу бывшего здания пансионата «Забота», чтобы отремонтировать его капитально и использовать под одно или другое учреждение, но пока не получила ответа.

– Какова сейчас статистика заболеваний? И какова динамика?

– Сейчас у нас на учете 1469 больных, из них порядка 380 – дети. По взрослым роста количества нет, по детям, к сожалению, есть.

На основании Соглашения, подписанного правительством РЮО и Министерством здравоохранения Северной Осетии-Алании, определены пять клиник на территории Северной Осетии-Алании, в которые направляются больные, как в плановом формате, так и в экстренных случаях. Можно, конечно, согласиться, что отправлять пациентов «за пределы республики» на север это все же не одно и то же, что на юг. Но стратегическим приоритетом для независимого государства является развитая отечественная медицина во всех ее отраслях, и в психиатрии в том числе.

Инга Кочиева