Изольду Беппиеву проводили аплодисментами в узком дворике дома на улице Миротворцев, где она жила в маленькой квартире окнами на перекресток, на котором в августе 2008 года защитники города остановили грузинские танки. Аплодисментами прощаются с актерами под сводами родного театра, но Изольда Владимировна была не только актрисой, было много других сфер жизнедеятельности, которым она посвятила все силы, знания и талант: одна из первых дикторов зарождающегося национального телевидения, первый видеооператор министерства обороны и пресс-службы Президента, переводчица, телеведущая программы на грузинском языке, создатель уникального видеоархива событий новейшей истории Южной Осетии… В каждом из своих «амплуа» она блестяще справилась со всеми поставленными задачами, заслужив аплодисменты и любовь своих соотечественников.

Театр был для нее важнее всего, важнее комфорта спокойной размеренной жизни и меркантильных вопросов о зарплате. Сама сцена была ее домом, она не переносила скуку, была эмоциональна и искренне любила своих персонажей, могла процитировать свои реплики и целые монологи даже спустя десятки лет после того, как перевернула эту страницу жизни. Портрет молодой актрисы, исполнявшей главные роли в самых популярных спектаклях, украшал когда-то холл Юго-Осетинского театра наряду с фотографиями других ведущих артистов грузинской труппы. Но в начале января 1991 года Заслуженная артистка Грузинской ССР Изольда Беппиева собственноручно сняла свой портрет со стены, когда труппа, не сказав ни слова своим коллегам-осетинам о предстоящем вторжении грузинских вооруженных подразделений, покинула Цхинвал «в форс-мажорном режиме», как писали тогдашние грузинские газеты. Вскоре те, чью высокую культуру она несла зрителю со сцены, ворвались в ее храм, на ее сцену, разрушая все, что было так дорого ей в довоенной жизни...

Изольда была человеком с обостренным чувством справедливости, это помогло ей не впасть в депрессию, ностальгируя по волшебному миру театра, а взять себя в руки и думать, чем помочь, какова ее роль в защите Отечества. Тем более, что этот поворот не был неожиданным, грузинский национализм нарастал последние несколько лет на-зад, а после 1989 года конфликт принял открытый характер. Блестящее владение грузинским литературным языком – было единственное, что могла предложить Изольда Беппиева своей Родине, т.е. казалось бы, абсолютно невостребованная на тот момент способность. Но только что провозглашенная Республика Южная Осетия уже начала мыслить государственными масштабами и понимала, что, прежде всего, нужно сформировать правильную информационную повестку о событиях в Южной Осетии для всего мира, который тогда еще знать не знал о грузинском неофашизме. Рассказывать о нападении на безоружный город, о жертвах, разрушениях, блокаде, о бандитах, грабивших учреждения и превращавших объекты культуры в отхожее место. При сформированном в короткие сроки Комитете информации и печати была создана специальная группа, которая готовила информационные выпуски, и здесь понадобился голос Изольды Беппиевой, ее профессиональное умение держаться перед камерой и прекрасный грузинский язык. Вместе с Донарой Кумаритовой и Мирой Цховребовой группа на осетинском, английском и грузинском языках в здании Почты пиратским способом вела под грохот сна- рядов первые телевизионные выпуски, когда собственно телевидения еще даже не было. Так их небольшая группа стала одной из боевых единиц молодой страны в объявленной ей войне. Мир услышал, конечно, не только их голос, советское руководство получало полную информацию о событиях в Южной Осетии от руководства Республики, от юго-осетинских депутатов тогда еще Верховного совета СССР. Так или иначе, в Южную Осетию потянулись журналисты – советские, иностранные, от международных организаций, всех надо было принимать, обеспечивать информацией, едой и кровом в бедствующем Цхинвале, где не было электричества и газа, охранять их и иногда сопровождать на позиции. Чаще всего журналисты из советских газет приезжали, вернее, приходили по Зарской дороге, испытав на себе всю жестокость грузинской блокады. Работая в Комитете информации в тот период, Изольда познакомилась со многими из них, близко подружилась с мужественными журналистами из Северной Осетии: Олегом Доевым, Ириной Таболовой и другими. Училась снимать на камеру и зафиксировала много интересных эпизодов из событий тех времен.

Когда в Южной Осетии стали формироваться Вооруженные силы, Изольда Беппиева перешла в пресс-службу Министерства обороны, где через некоторое время ей предоставили видеокамеру. Работа видеооператора стала ее большой страстью и главным интересом в жизни: прямо на ее глазах происходили исторические события, закладывались основы государства, здесь, в министерстве обороны были сконцентрированы самые авторитетные люди того времени – полевые командиры прошедшей войны, благодаря которым выстояла Южная Осетия: Валерий Хубулов, Алан Джиоев и их соратники. Изольда Владимировна снимала все мероприятия – от учений до рабочих совещаний, выезжала на полигон, на стрельбища. Валерий Хубулов часто знаком показывал не снимать его, когда в этом не было необходимости, он оставался скромным человеком, несмотря на то, что еще во время войны оброс легендами и пользовался непререкаемым авторитетом. Благодаря камере Изольды, он остался на ее эксклюзивных кадрах, как она любила подчеркивать в последние годы жизни, пытаясь привлечь внимание к накопленному за долгие годы работы архиву. Это был отснятый рабочий материал, который не попадал в «Военный выпуск» – передачу, которую готовила Изольда для гостелевидения – и другие репортажи. Когда министерство обороны объединило в себе еще и функции ведомства по чрезвычайным ситуациям, работы стало еще больше, потому что в послевоенной Республике эти ситуации случались сплошь и рядом. В 90-х годах огромная снежная лавина накрыла ТрансКАМ и погребла под собой несколько автомобилей, в том числе пассажирский автобус, направлявшийся в Армению. Вместе со спасателями Изольда провела больше суток в снегу с тяжелой камерой на плече, снимая, как ребята работали, откапывали погибших и надеялись найти выживших…

Но оставаясь в душе актрисой, она не забывала и о театре, не пропускала спектакли нового состава труппы, пополнившейся в середине 90-х годов выпускниками Щепкинского училища. И иногда приходила с камерой, снимала самые эмоциональные эпизоды постановок, не для телевидения, для истории.

Изольда Беппиева часто носила военную форму, но никогда не брала в руки оружие, это было принципом для нее, кредо. Она говорила: «Я военный журналист, но журналист. Стрелять никогда не буду». И твердо придерживалась этого принципа, хотя в Южной Осетии владеть оружием стало нормой нередко и среди девушек, но они не ходили на позиции во время войны (разве только снайперы). Изольда оставалась элегантной и женственной в любой брутальной обстановке, никогда не забывала надеть свои серебряные украшения, которых у нее было множество. Поднадоевшее серебро она раздаривала: «Кольца мешают», – говорила она, но оставила себе самые любимые, о которых могла рассказать целые истории.Может быть, среди них было и простое серебряное кольцо ее мамы,которую она потеряла в тринадцать лет. Для рано осиротевшей Изольды, которую воспитала бабушка в осетинском селе Карельского района Грузии, родной семьей стали ее друзья, и она оставалась им верной всю свою жизнь.

Удивительно то, что Изольда Владимировна умела найти подход к самым разным людям, независимо от возраста и положения. Танцевала «Хонгæ» с молодыми ребятами, помогала тем, кто был старше, поддерживала семьи своих близких друзей, рано ушедших из жизни. «Мои ребята», – только так она их называла, и они на самом деле были ей родными, многих из них она крестила в Храме Рождества Богородицы, и они поддерживали теплые отношения со своей крестной. Каждый раз на вопрос: «Чем помочь?», – она отвечала: «Видеокассеты нужны, больше ничего». Просто рука не поднималась стереть старые записи, чтобы освободить место на использованных кассетах, она готова была покупать кассеты на свои скудные деньги, но эти записи должны были остаться для истории. Когда их стало уже слишком много, она назвала эту неупорядоченную коллекцию архивом и стала думать, как его сохранить.

Позже, когда она перешла работать в Комитет госбезопасности, объем работы не стал меньше, она просматривала телеэфир грузинских каналов и фиксировала высказывания, свидетельствовавшие о продолжении националистического курса политики Грузии, особенно после 2004 года. Там найдется многое, за что грузинские политики должны ответить перед международным судом – национализм, нарушение прав человека, прав этнических меньшинств, уголовщина. Политика нового демократического государства, Южной Осетии, требовала соблюдения прав национального меньшинства, которым на ее территории оказались этнические грузины. Необходимо было полностью интегрировать грузинское население, дать им все права, сделать их лояльными гражданами страны. Информационная работа была одной из важнейших задач в этом вопросе, поэтому вскоре на государственном телевидении стали выходить передачи на грузинском языке «Азри» («Мнение»), которые готовили и вели вместе Изольда Беппиева и Ленгиор Гусов. В передачах говорилось о негативном влиянии, которое оказала националистическая политика грузинских властей на добрососедские отношения осетин и грузин, пропагандировались идеи взаимопонимания. Жители грузинских «анклавов» внимательно смотрели передачи и реагировали по-разному, одни с осторожным интересом, другие с нескрываемой враждой. Изольде стали звонить разные люди не только из грузинских сел, но и из Тбилиси, угрожали, пытались подкупить, переманить в Грузию.

Возможно, она сохранила записи этих передач, ставших частью истории, как и весь ее архив, который ждет своего часа. Он будет весомым аргументом в обвинении Грузии в геноциде осетинского народа. Поэтому в жаркие августовские дни 2008 года, в минуты, когда первые смертоносные снаряды стали падать на Цхинвал, Изольда Беппиева первым долгом стала хватать тяжелые коробки с кассетами и перетаскивать их в подвал. Ударной волной одного из взрывов вынесло входную дверь, а она все бегала вверх-вниз с коробками. Поднявшись в очередной раз, уже утром, за следующей коробкой, она увидела знакомых ребят, устроивших огневую позицию в ее квартире, окно выходило на улицу, защитники ждали появления танков. Она в ужасе закрыла лицо руками и ушла в подвал, бросив кассеты – это был небольшой момент отчаяния, когда пришлось стремительно произвести переоценку ценностей, она хотела бы уберечь этих молодых ребят, а не спасать никому не нужные пленки!..

Но все обошлось, рвались грузинские танки, башня одного из них взлетела в воздух и со страшным грохотом врезалась в площадку через «козырек» перед зданием Совпрофа, все горело и плавилось, уши закладывало от стрельбы, но все ребята были живы и вели свой неравный бой. Вот тогда она пожалела, что не снимает все это, но нельзя требовать слишком многого от хрупкой женщины даже в переломный момент войны. Хочется подчеркнуть еще одно ее качество: она не позволяла обращаться с ней, как с пожилой женщиной, хотя сама чаще всего называла своих сотрудников «хъæбул». Она строго соблюдала субординацию и дисциплину, никогда не опаздывала на работу и даже на ночные учебные тревоги являлась раньше всей другой женской половины. Занималась йогой, делилась своимикомплексами с фитнес-тренерами, гуляла с собачкой и всегда была в форме…

В один из последних дней, когда в ее болезни, казалось, наступила ремиссия, и все надеялись на чудо, она передала друзьям ключ от своего кабинета в театре, где хранится ее бесценный архив, лишь небольшая часть которого оцифрована. Это было и последним выходом на поклон, и завещанием для Южной Осетии главного достижения всей ее жизни. Спасибо, Изольда Владимировна!

Инга Кочиева

От редакции: На похороны человека, посвятившего всю жизнь служению своей Родины, пришло от силы сто человек. Максимум сто. Не больше. Хотя она искренне любила, кажется, каждого жителя ее родного Цхинвала. Почти что то же самое было, когда в конце прошлого года не стало еще одной знаковой личности для юга Осетии Ленгиора Гусова, соседа Изольды. Этот же маленький двор, который также никак не наполнялся людьми, хотя ожидалось, что придут сотни горожан... И тогда это тоже вызвало непонимание… А ведь по сути они – и Ленгиор, и Изольда на пару фиксировали историю своего народа в тяжелейшие для Республики годы… В обществе уже давно негласно идет переоценка ценностей. Что неправильно. И опасно... Видимо это вопросы, в том числе, и идеологии, которой в государстве, кажется, уже лет десять точно никто не занимается. Опасная тенденция. Людей надо ценить. А тех, кто сделал немало для своей Родины ценить вдвойне… Рухсаг у, Изольда…