В истории каждого народа присутствует такое явление как эмиграция. По разным причинам, преимущественно экономическим, сотни и тысячи представителей этноса покидают историческую Родину в поисках лучшей доли. Такие процессы наиболее заметны в Китае, Турции, арабских странах... Причем, зачастую за пределами страны порой проживает значительно большее количество граждан. Например, вне Армении проживает больше армян, чем в самой Армении.

Не стали исключением в этом плане и осетины. Миграционные процессы всегда были отличительной чертой осетинского этноса. Начиная со скифов и алан и кончая мухаджирами в Турции. Причины ухода с родных степей и гор были, прежде всего, экономические, но был и религиозный фактор. В XIX веке тысячи осетин-мусульман из Северной Осетии переселились в Турцию, основав там крупные поселения.

В Южной Осетии значительные переселенческие процессы также происходили в XIX веке. Здесь сотни семей переселились в Кахетию и Триалетию. Со временем в окружении доминирующего грузинского окружения часть осетин ассимилировалась, другие в большей или меньшей степени смогли сохранить национальную идентичность.

Как показали наблюдения в условиях относительной изолированности от иноязычного населения, национальная самобытность сохраняется в значительной степени. И это особенно хорошо видно на примере осетин Гуджаретского ущелья. В 1991 году из этого обширного ущелья, входящего в Боржомский район, было изгнано всё осетинское население, составляющее абсолютное число насельников ущелья. Жители сел были вынуждены в одночасье покинуть свои дома и уходить через горные перевалы в Армению, чтобы спастись от произвола грузинских неофашистов, которые устроили погром целого ущелья.

А было время, когда жители этого уголка не могли даже представить подобную участь для себя и своих потомков. Первые поселенцы-осетины появляются в Гуджаретском ущелье в начале XIX века. Земельный голод в горах Осетии был всегда причиной не только бедности жизни, но и причиной многочисленных междоусобиц, связанных с постоянным переделом скудных земельных ресурсов.

Заселение ущелья началось в 40-50-х годах XIX в. и продолжалось до конца века. Первые поселения возникают в восточной части ущелья, куда осетины-переселенцы прибыли по так называемой «абухальской дороге». Уже в 1887 году было основано семь осетинских поселений – Гуджарет, Гвердисубан, Малый Кусрет, Большой Кусрет, Большой Тонет, Малый Тонет, Сырх Къау. Впоследствии возникают другие селения: Одет, Цинубан, Мачар-Цкал, Вардован, Айдаров (Хвтисмшобели), Ткемлован, Курт, Гинтур... Всего в Гуджаретском ущелье было основано 15 осетинских сел.

Первые поселенцы были выходцами непосредственно из Южной Осетии: из Дзауского, Дзомагского, Рукского, Ванельского и др. ущелий. К концу века в Гуджаретское ущелье начинают переселяться осетины и из Северной Осетии. Известны имена некоторых первых поселенцев. Это братья Санакоевы – Махта, Сандро и Тура из Дзауского ущелья; Джагаевы – Нико и Сандро из селения Малда; Абаевы – Гиго, Леван из селения Сба; Кочиев Григол из Кещельтского ущелья; Битаровы – Елизбар, Сосеба, Соломон из селения Згубир; Валиев Бидзи из селения Чимас; Плиев Мзорко из селения Рук и др.

Первоначально заселение ущелья носило непрямой характер, т.е. поселенцы переселились сюда из других районов Грузии, где условия жизни их не удовлетворяли. Лишь с середины XIX века начинается прямое переселение в ущелье непосредственно из Южной Осетии. Процесс происходил в основном целыми семьями, при этом основную массу переселенцев составляли члены распавшихся больших патриархальных семей, преимущественно это были семейные братья или сыновья, обделенные при разделе наследственных земель. Другую часть переселенцев составляли малоимущие семьи, неудовлетворенные своим экономическим положением. В отдельных случаях в ущелье поселялись люди, скрывающиеся от кровной мести. К освоившимся на новом месте поселенцам со временем переселялись их родственники или бывшие односельчане. Так, в отдельных селах – Цинубан, Одет – основную массу поселенцев составляли представители одной семейной патронимии.

Заселение Гуджаретского ущелья осетинами интенсивно продолжалось до конца XIX века. Наибольшее число проживающих в ущелье осетин достигло 5 тыс. человек. Однако к началу ХХ века заселение ущелья почти полностью прекратилось, так как фонд свободных земель был исчерпан. В 30-40-х годах ХХ века уже из самого Гуджаретского ущелья начинают выселяться осетины. Они переезжают в промышленные центры Грузии, Южной и Северной Осетии. Из 15 селений, основанных осетинами, в новейший период люди проживали в девяти – Гуджарет, Мачар-Цкал, Цинубан, Гвердисубан, Вардован, Айдаров, Одети, Гинтури, Цители Сопели.

Подобные миграционные процессы происходили и с осетинами, поселившимся в других районах Грузии. Однако, осетины Гуджаретского ущелья отличались тем, что у них долгое время сохранялись национальные традиции. Очевидно, это было связано с тем, что жили они в условиях относительной изолированности. Контакты с грузинским населением не были тесными. Поэтому вплоть до середины XX века у гуджаретских осетин можно было еще встретить обычаи, которые даже в самой Осетии стали редкостью. Мне, в пору моей молодости, приходилось бывать в этнографической экспедиции в ущелье. Так вот, еще в 80-х годах здесь в день похорон устраивали обряд посвящения коня покойному, а на годовщину устраивали конские скачки. При этом церемония была намного архаичнее, чем та, которая в то время встречалась в коренной Осетии. Интересно, что при посвящении коня молящийся-куваг, произносящий поминальную молитву всегда рассказывал эпизод – посещение нартом Сосланом страны мертвых.

Здесь же еще долгое время сохранялась технология приготовления пива алутон. В той его разновидности, когда в котле с пивом вываривались бараньи туши.

Надо отметить, что гуджаретские осетины выделяли себя не только по отношению к грузинскому населению. Они себя считали отдельной общностью, порой бравируя этим. Возможно, на это были и свои основания, так как в Грузии существовало такое обособленное понятие, как «гуджаретский осетин». Например, местные жители с жаром убеждали меня, что прототипом главного героя повести грузинского писателя М.Джава-хишвили «Хизаны Джако» был их земляк Джаххо Джигкаев.

Размежевание происходило и в самом ущелье. Причем, преимущественно по территориальному принципу. Что интересно, водораздел здесь был вполне зримым. Считалось, что ущелье делится на две части, восточную и западную. Граница проходила у села Айдаров. Даже визуально размежевание было представлено кромкой соснового леса и безлесья. Разделение происходило даже по языковому принципу. В одной части ущелья осетины разговаривали на т.н. «чысанском» говоре, в другой – на «кударском». Интересно то, что одна и та же фамилия Санакоевых, проживающая в разных частях ущелья, также разделялась по говору. Со временем это разделение даже оформилось в создании двух сельсоветов.

При нахождении в Гуджаретском ущелье создавалось впечатление, что ты находишься на территории Осетии. Природа, горы, люди, дома, язык… Дорога в ущелье была непростой, петляла по горным переходам среди хвойных лесов. От ближайшего грузинского населенного пункта сюда было более 20 километров. Поэтому грузинское влияние в ущелье было практически незаметно. Даже на вывесках и дорожных указателях, которые были все на русском языке. В мою бытность там я обратил внимание на тот факт, что молодежь в ущелье практически не владела грузинским языком. Понятно, что грузинские власти не очень-то были довольны такой вольницей. Однако, грузинизация местности была затруднительна по этой причине, что переезжать в этот отдаленный уголок грузины не хотели. Даже преподаватели грузинского языка и за большие деньги сюда не соглашались ехать. Надо отметить, что у гуджаретцев была репутация, образно говоря, суровых парней. Очевидно это случилось после того, как в ущелье грузинские власти решили организовать грузинское поселение. Причем поселить здесь решили сванов, очевидно уверенные в том, что эта грузинская общность, пользующаяся репутацией своевольных и драчливых людей, сможет навести порядок в Гуджаретском ущелье. Однако, уже через год сваны спешно покинули свои добротные каменные дома и выехали с семьями из ущелья. После этого попытки внедрить грузинский дух среди гуджаретских осетин региональные власти больше не предпринимали.

До начала XX века браки в ущелье заключались чисто осетинские. В жены брали  девушек  либо  из  сел  самого ущелья, либо из тех районов Южной Осетии, откуда родом были сами переселенцы. Лишь в новейшее время было отмечено несколько фактов межнациональных браков.

Население заминалось тем же хозяйством, что и в горах Осетии. Преимущественно это было скотоводство. Причем преобладал крупный рогатый скот. Из культур земледелия возделывалась яровая пшеница, фасоль, картофель, огородные культуры. Из промыслов бытовало изготовление предметов утвари из дерева. Здесь надо отметить интересную особенность в хозяйстве гуджаретцев. Например, скот они держали в уникальных хлевах. Эти сооружения представляли собой двухэтажные обособленные помещения. На первом этаже держали крупный рогатый скот, на втором, куда вела лестница – коз и овец. В самой Осетии, например, скот зачастую держали в части жилого дома, и уж точно никогда не устраивали двухэтажных  особняков. Такие сооружения не встречаются и в соседней Грузии. Этот факт служил предметом шуток. Гуджаретцы отмечали, что редко кто из городских жителей живет в двухэтажных домах, а их козы и овцы имеют двухэтажные жилища.

Впрочем, и сами жители старались не отказывать себе в комфорте. Здесь, так же как и в сельской местности в Осетии дома были преимущественно из дерева, иногда первый этаж строился из камня. Но не были редки и капитальные дома. В некоторых домах можно было принять и горячую ванну, обогрев воды происходил водяными титанами (обогревателями) растапливаемыми дровами.

Более двух веков гуджаретское ущелье оставалось местом, где были законсервированы патриархальные обычаи и традиции. И это позволяло пытливому наблюдателю получать богатую информацию по прошлому осетинского народа. Но гуджаретцы никогда не были оторваны от своей Большой Родины. В Осетии учились выпускники местных школ, в само ущелье регулярно приезжали творческие коллективы из Цхинвала. Не оставались они и в стороне от борьбы, которая велась в Южной Осетии за независимость с начала 90-х годов.

Возможно, именно эта активная позиция и этническая обособленность и стали причиной той лютой ненависти, которую проявили в отношении жителей Гуджаресткого ущелья грузинские националисты. В феврале 1991 года рано утром сотни хорошо вооруженных молодчиков негаданно прибыли на грузовых автомашинах в ущелье. Осетины были выгнаны из своих жилищ на мороз, им не разрешали даже взять личные вещи. Перед каждым домом стояли вооруженные люди прикладами избивающие пытавшихся сопротивляться людей. Были убиты мужчины, старики и даже женщины в преклонном возрасте. Сотни людей по снегу бежали из ущелья. Причем бежали он не по дороге, которая была перекрыта грузинами, а через заснеженный перевал в сторону ближайшего села Хондо, где жили этнические греки. Первые изгнанники, обезумевшие от ужаса женщины и дети, пришли в это село к вечеру. Узнав об этой беде, все жители Хондо кто на лошадях, кто на санях, впряженных в быков, поспешили навстречу потоку осетинских беженцев. Весь день люди прибывали в это село, ставшее им местом спасения в февральскую стужу. Через некоторое время беженцы были снабжены одеждой и спешно переправлены в соседнюю Армению. Здесь армянские власти предоставили им самолеты для вылета во Владикавказ...

Так закончилась история осетин Гуджаретского ущелья. В тот день, когда осетины были изгнаны из ущелья, грузинские националисты вывезли все их имущество, устраивая кровавые разборки за автомобили, мебель и матрасы. А уже летом разобрали все дома по бревнышку и кирпичику и вывезли из ущелья.

Это преступление так и осталось без внимания со стороны международного сообщества. Того сообщества, которое так беспокоится сегодня о судьбе разрушенных войной грузинских домов Лиахвского ущелья.

Роберт Кулумбегов