Геноцид осетинского народа 1920 года. Память сквозь поколения

Преступления грузинских карателей в Южной Осетии в 1920 году оставили глубокий кровоточащий след в исторической памяти осетинского народа. Осетины, проживавшие на территории, которую грузинские националисты считали частью Грузии, стремились к объединению с севером Осетии, входившим в состав РСФСР или, как промежуточный шаг, к автономии. При этом стремление осетин к единению народа рассматривалось грузинским правительством как сепаратизм, результатом чего стали карательные акции против осетинского населения в 1918 и 1919 гг.

Кульминацией националистической политики властей «демократической» Грузии стало вторжение в горный край в июне 1920 года, сопровождавшееся массовыми убийствами, грабежами, поджогами домов. Целью этих действий было подавление стремления осетин юга Осетии к самоопределению.

Когда сравниваешь события 20-х и 90-х годов прошлого века, то поражаешься их абсолютной схожести. В 1920 году грузинские власти вооруженным путем пытались сломить стремление осетин к свободе. Спустя семь десятилетий, в конце 1980-х и начале 1990-х годов, ситуация повторилась. На фоне распада Советского Союза в Грузии усилились националистические настроения, а лозунг «Грузия для грузин» стал доминирующим. И снова были предприняты попытки решения «осетинского вопроса» вооруженным путем. При этом параллели видны даже в деталях. Читая свидетельства о действиях грузинских властей в разные периоды, сложно определить, о каком именно времени идет речь – о 1920-х или 1990-х годах. Оба периода характеризуются одинаковыми жестокими методами и схожими трагическими последствиями для осетин юга Осетии. Это подтверждают воспоминания и самих свидетелей событий 1920 года (публикуются впервые).

Из рассказа Людмилы Джиоевой:

«Семья моего свекра Константина Левановича Сиукаева вместе со всеми жителями селения Сарабук, преследуемая грузинскими гвардейцами, была вынуждена покинуть родные места. Его супруга Лиза Гавриловна Кокоева была беременна на последнем сроке. Из-за невозможности быстро двигаться она отстала от остальных. Достигнув вершины Особа в направлении Северной Осетии, это недалеко от села Сарабук, женщина родила под деревом. Она долго раздумывала над тем, как поступить с родившейся девочкой. То брал верх инстинкт самосохранения, и она решалась бросить ее, то начинал побеждать материнский инстинкт. И, представляя, как беспомощного младенца грызут голодные звери, женщина снова продолжала путь с ребенком. Под вечер, в сумерках, когда уже похолодало, она сняла с себя рубашку и укутала ребенка. Уставшая, голодная, измученная горной дорогой, преследуемая страхом и шальными пулями, отставшая от остальных и обессилевшая от внутренней борьбы женщина прижала к груди только что родившегося ребенка и уснула в сидячем положении. Проснувшись, она обнаружила, что во время ее сна ребенок скатился на край пропасти, но девочку удержал куст шиповника. Бог дважды даровал жизнь дочери, и теперь уж точно она не имела права ее бросить.

Под утро за ней вернулись односельчане. Путь и дальше был небезопасным. Как только выходили на равнину, грузины начинали стрелять, поскольку люди становились открытыми мишенями. Приходилось прятаться и пробираться сквозь колючие кусты. К тому же, не зная дороги, они сбивались с пути.

Питаясь чем попало, то ягодами, а то и просто шиповником, пришлось преодолеть десятки километров по непроходимым горным тропам, чтобы добраться до Северной Осетии, где их тоже никто не ждал. Домой вернулись через год.

Кто бы мог подумать, что 102-летней Лизе, матери 11 детей, ставшей прабабушкой, придется еще раз пережить ужасы грузинского геноцида уже в конце XX столетия? Осенью 1992 года 102-летнюю Лизу Кокоеву пришлось снова спасать от грузинских фашистов. Из села Сарабук через село Джер на телеге ее перевезли через перевал в Дзауский район, где она перезимовала у дальних родственников. Ближе к весне ее привезли в Цхинвал к внукам. Лиза Кокоева скончалась за неделю до того, как на Зарской дороге грузинские диверсанты расстреляли колонну беженцев, в числе которых была ее внучка…».

Из рассказа Ксении Бязровой:

«Я родилась в 1901 г. в с. Котанто. Замужем была в с.Мсхлеб. В марте к нам в село приезжал руководитель Народной гвардии Грузии Валико Джугели и призывал всех мужчин вступить в гвардию и вместе бороться с большевиками.

В это время в лесах уже действовали осетинские партизаны, но малыми группами. Вечером в соседнем селении Дзау прошел общеущельный сход. Осетины всех сел начали вооружаться. В приобретении оружия помощь оказал Джиуарджи Цхурбаты. По вечерам всадники из грузинских сел подбирались к окраине Дзау, обстреливали дома, похищали людей.

Ночью в окрестностях села были слышны пулеметные очереди и взрывы гранат. Все мужчины, кто в ночных рубашках, кто в чем, у кого вилы, кинжалы, палки, бежали к месту боя. У наших был всего лишь один пулемет, и тот был в нерабочем состоянии. А у грузин было много пулеметов. Немало мужчин там погибло. Женщины пробирались через реку Лиахву, чтобы помочь раненым и вынести мертвых.

Утром все выстрелы прекратились. Мужчины жаловались на нехватку боеприпасов иотправили письмо с просьбой опомощи. В пять часов дняначалась кровавая бойня. Люди из разных сел покидали свои дома, отвыстрелов и взрывов закладывало уши. Дым заполнил все ущелье.

Я видела, как грузины зашли в село, их было много, кто пешком, кто на конях. Они поджигали дома и стреляли во всех, кого встречали на своем пути. Мы из селения Мсхлеб бежали в Дзау, там еще небыло грузин, но было очень много убитых, особенно людей в возрасте, над которыми склонились женщины, горько оплакивая их.

Беженцы шли в сторону села Рук к перевалу и боялись, что и там могут быть грузины. Жители села встречали людей. Они плакали, давали нам воду, поили молоком, перевязывали раны и сами собирались покинуть свои дома, так как шли слухи, что грузины приближаются. Мы испытали огромные трудности, переходя через горный перевал на север.

На севере Осетии нас встретила большая вооруженная группа осетинских всадников из Тагаурского ущелья. Они шли на помощь в Дзау, но не успели. Все были вооружены, на бричках были пулеметы. Дальше беженцы прибыли в Бурон, и по нам открыли огонь. Все люди рассыпались, кто бежал обратно, кто к реке. Говорят, это были белогвардейцы, которые ждали в засаде. Начался бой…

После все люди стали выходить на дорогу, звали остальных, успокаивали их. Когда я вышла из-за камней, то увидела целую армию вооруженных всадников. Подогнали брички и всех больных, раненых посадили на них, а детей всадники взяли на руки, и мы отправились в Дигору. Там нас встречали так, что мы этого никогда не забудем. Местные женщины бежали с ведрами, наполненными водой и едой. Они подбегали к каждому из нас, чистили раны, перевязывали своими платками. Красноармейцы приносили свои шинели иукутывали нас в них. Разжигали костры, варили мясо, бульон давали детям, раздавали горячие лепешки. Все жители Дигоры не отходили от нас...

После нас собрали, сказали, что везут в Архонку и поселили на поле. Потом здесь основали селение и назвали Ногир».

Из рассказа Заура Кулумбегова:

«Кулумбегов Георгий (Кужи) 1900 года рождения, уроженец села Кларс, с 18 лет сотрудничал с большевиками, штаб которых находился в Дзау. К этому времени он был женат на Чочиевой из села Ортеу. Примерно весной 1920 года супруга вернулась к родителям, где должна была по обычаю родить первого ребенка. В первых числах июня стало известно, что грузинская гвардия вторглась в Южную Осетию. Гвардейцы нападали на села, убивали людей, грабили и сжигали дома. В один из таких дней грузины застали молодую женщину одну в доме родителей. Она поняла их чудовищное намерение и, взяв топор, спряталась в дальней комнате. Когда убийцы приблизились к ней, она замахнулась топором, но ее тут же расстреляли, а дом сожгли. Кужи в это время находился с отрядом красных партизан у города Цхинвал. По известным причинам ему и его товарищам пришлось отступить к перевалу и перейти через него. После, когда Южная Осетия была освобождена от грузин, Кужи вернулся в родное село Кларс. Здесь он заново построил дом, завел скотину, работал председателем колхоза. Родные все время настаивали на том, чтобы он женился, чтобы поскорее забыть свое горе. Но он решил дойти до конца и отомстить за беременную жену и неродившегося ребенка, а также за все мучения населения Южной Осетии… Ему стало известно имя одного из убийц его жены – это был некий Нико из села Еред. Он долгое время искал его, поставив своей главной целью жизни месть, и через три года ему удалось найти убийцу и покарать его».

О. Икаев

Выражаем благодарность руководству и сотрудникам Национального музея РЮО за содействие в подготовке материала.

Опубликованно: 20-06-2025, 15:08
Документ: Даты > https://respublikarso.org/date/5978-genocid-osetinskogo-naroda-1920-goda-pamyat-skvoz-pokoleniya.html

Copyright © respublikarso.org
При копировании материалов, гиперссылка обязательна.