Легендарный (В воскресенье, 18 октября, исполняется 55 лет Алану Джиоеву (Парпату)

Человек своей эпохи. Такой же бурлящий и во многом противоречивый. Неординарный, мужественный и решительный. Бесстрашный воин и мудрый командир. Алан Джиоев (Парпат). Знаковая личность в новейшей истории юга Алании. Один из основателей Вооруженных сил молодой Республики и ее оборонного ведомства. Яркий представитель молодежи начала 90-ых, которая по велению самого времени и обстоятельств, оказалась на передовой в борьбе за отстаивание национальной свободы. Он не был одним из. Он был несомненным лидером, который среди всей пестроты мужественных защитников Отечества заслуженно пользовался непререкаемым уважением. Не званиями, не должностями, не материальным благосостоянием. Своим авторитетом. Личными качествами, своим каким-то кодексом чести воина. В двадцать четыре он возглавляет один из отрядов самообороны, который в летописи героических страниц современной Южной Осетии отмечен бесстрашной борьбой с грузинскими агрессорами. А в двадцать семь именно он, Парпат, собирает практически все боеспособные отряды самообороны со всей Республики и объединяет их в единую армию, которая впоследствии становится основой для вновь образованного Министерства обороны Южной Осетии. В двадцать восемь его не стало. Мало проживший, но так много успевший…

«Он с детства был невероятно рассудительным, хотя нельзя было сказать, что он чем-то отличался от своих сверстников, – говорит сестра Алана, Алла Джиоева. – Обычный советский ребенок, неплохо учившийся в школе, увлекающийся дворовым хоккеем и посещающим футбольную секцию. Нас, детей, в семье было пятеро – три брата и две сестры. Если старший, Алик, был для нас своеобразным авторитетом, а младший, Олег, всеобщим любимцем, на которого мы с сестрой «обрушивали» всю теплоту чувств, то Алан был каким-то центром притяжения, негласной опорой, от присутствия которого становилось просто как-то спокойно и уютно».

Алла вспоминает детские и юношеские увлечения брата, рассказывает о его большом интересе к истории и военному делу. Военные операции будущий военачальник, по словам сестры, планировал и разрабатывал еще в детстве. «Свои первые военные операции он лепил из пластилина, – рассказывает Алла. – Алан мог часами сидеть за столом и увлеченно лепить каких-то солдатиков, детали их обмундирования, разновидности оружия. Он воссоздавал таким образом и Бородинское сражение, и схватки Великой Отечественной войны, а это, разумеется, разные эпохи, с разными видами вооружения, разной тактикой ведения боевых действий. То есть лепка была для него не просто развлечением – через различные детали, которые находили отражение в его пластилиновых фигурках, он старался передать конкретный исторический момент. И всем нам почему-то всегда казалось, что этот его интерес к военному делу и стратегическому мышлению трансформируется в конкретику при выборе будущей профессии».

Алан немного всех удивил, когда после армии задержался в Таганроге, окончил там кулинарные курсы и принял решение вместе со младшим братом Олегом открыть собственный ресторан. Братья уже затеяли строительство и оценивали перспективы собственного бизнеса, когда в Южной Осетии началась война. Уже в конце 1989-го Парпат был в Цхинвале. И вот здесь, в момент определенной всеобщей растерянности и хаоса совсем еще молодой, 24-летний парень проявляет все свои способности и лидерские качества. Качества, которые за весьма короткий временной промежуток позволили ему стать признанным лидером среди сотен его ровесников.

Роберт Остаев, один из активных участников боевых действий начала 90-ых годов, оказался в отряде Алана Джиоева (Парпата) с первых дней начала грузинской военной агрессии. «В то время в городе было несколько мест, где можно было узнать последние новости, – говорит Роберт. – Одним из таких мест было здание интерната, здесь располагался один из центров. Другой был во второй школе, где решались важные вопросы, касающиеся обороны Республики. Там я и познакомился с Аланом. Человек невероятной решимости, бесстрашный, мужественный – его хотелось слушать, каждому его слову хотелось верить. В те дни ситуация менялась фактически молниеносно – вражеские подразделения нападали на Цхинвал и его окрестности практически ежедневно. Парпата от всех остальных отличало умение тонко чувствовать момент и умение принимать решения мгновенно. И дело касалось не только тактики ведения боевых действий. Зачастую его мнение было определяющим и в принятии некоторых политических решений. С его мнением считались, к его советам прислушивались. И в каждом его слове, в каждом выступлении было столько искренности, столько аргументированности, столько глубокого понимания текущей ситуации и ближайшего будущего, что сомнений не оставалось ни у кого – это был лидер, которого выбрало само время, лидер, которого на передовую вытолкнули сами обстоятельства. Человек, с которым напрочь пропадало и чувство неуверенности, и чувство страха. Географических ограничений в масштабах Южной Осетии для нашего отряда самообороны, возглавляемого Парпатом, не существовало. Мы могли сорваться в любой момент и выехать в любом направлении в зависимости от интенсивности обстрелов. Утром могли быть в Знаурском районе, а вечером, уже на подступах к городу с южной стороны»...

Летом 1992 года, после Дагомысских соглашений и введения миротворческих сил на земле Южной Осетии наступило затишье. Но война Парпата на этом не закончилась. Уже осенью того же 1992 года он со своим отрядом окажется в самом пекле уже в северной части Осетии. В полыхающий Пригородный район они войдут одними из первых и менее чем за сутки выдавят ингушские бандформирования из Карцы и Сунжи. «Отчетливо помню дни, предшествующие этим событиям, – рассказывает Роберт Остаев – В те дни погиб Олег (Агент) – младший брат нашего командира Алана Джиоева (Парпата). Мы, практически все ребята из взвода разведки, занимались организацией похорон, когда пришли тревожные вести с севера. Реакция Парпата, можно сказать, вызвала всеобщее глубокое недоумение – он призвал всех собраться и двинуться на север. Аргументы о том, что прежде нужно проводить в последний путь человека, который для всех нас также был как брат, не возымели абсолютно никакой силы – Парпат был как и всегда, когда речь заходила об отражении вражеского нашествия, полон решимости».

На рассвете группа Парпата была уже в Пригородном. Юго-осетинские добровольцы, прошедшие суровую реальность настоящей войны на юге, оказались как нельзя кстати на месте боевых действий. «Мы фактически мгновенно оценили обстановку и с ходу попытались переломить ее, – Остаев рассказывает о тактических ошибках, допущенных северо-осетинскими силовиками в первые минуты вторжения ингушских бандформирований в Пригородный район. – Первая и самая главная ошибка, которая привела к многочисленным жертвам – это решение о зачистке именно с использованием тяжелой военной техники. Кстати, эту же ошибку допустили грузинские военные, когда двинулись вглубь Цхинвала на БМП и БТР-ах в августе 2008-го. Тогда же, в Карце, Парпат сразу же взял ситуацию под личный контроль, мгновенно разделил нас на небольшие группы и дал четкие указания по зачистке осетинских сел от врага именно силами пехоты. К полудню второго дня ингушские бандформирования уже были выдавлены из Пригородного района... Но времени на передышку у нас не было – нашего командира ждала семья, ждал долг перед погибшим братом, которого нужно было проводить в последний путь».

Уже потом, отряд самообороны, возглавляемый Парпатом, трансформируется в разведывательный батальон при миротворческих силах, который впоследствии станет одним из наиболее подготовленных подразделений образованного в феврале 1993 года Министерства обороны молодой Республики.

Еще один активный участник боевых действий начала 90-ых Владимир (Коко) Дзуццати, рассказывая о заслугах Алана Джиоева, останавливается на подвигах, которые, на его взгляд, являются наиболее знаковыми в военном отрезке его биографии. «Пожалуй, главным его достижением, я считаю то, что именно он привез в Южную Осетию большие партии оружия, – говорит Дзуццати. – Это были не только «стволы», он смог пригнать в Цхинвал БМП и САУ. Что в тот момент могло быть важнее для отрядов самообороны, у которых на руках до этого были лишь охотничьи винтовки и редкие автоматы?». И тем не менее и Роберт Остаев, и Владимир Дзуццати главным достижением, главным успехом легендарного командира считают его решение по созданию Вооруженных сил страны. Благодаря в том числе усилиям Парпата уже к началу 1993 года в Республике была единая вооруженная армия, которая насчитывала в своих рядах около трех тысяч человек.

Еще одним значимым эпизодом в военной части биографии бесстрашного командира, несомненно, является участие отряда осетинских добровольцев под его руководством в боях за освобождение Сухума. И здесь осетинский отряд под руководством легендарного командира во многом повлиял на исход боевых действий и вытеснение грузинских подразделений с высот, с которых обстреливалась столица Абхазии.

Впрочем, если говорить о масштабе личности Алана Джиоева, то невозможно ограничиваться лишь рассказами о его боевых заслугах. По его инициативе детивоенной и послевоенной Южной Осетии получали новогодние подарки, а в начале учебного года – школьные принадлежности. Искал и находил он средства и на заработную плату учителям, которые по много месяцев ее не получали, старался улучшить материальное оснащение объектов здравоохранения, поддерживал врачей, которые в условиях военного времени фактически жили в больнице.

«Мне кажется, своей жизнью он пожить так и не успел, – говорит сестра Алана, Алла Джиоева. – И, наверное, не будет преувеличением, если я скажу, что Алан пользовался потрясающим для своего возраста авторитетом у различных официальных лиц, причем не только в Осетии, но и других кавказских республик. Очень много было у него друзей и среди российских бизнесменов. Ему делали и дорогие подарки, и предлагали помощь. При этом он запросто мог продать подаренную состоятельным другом машину и на эти деньги купить подарки детям военного Цхинвала. И каждый раз, когда ему удавалось оказать помощь, он сам радовался как ребенок... Разные были случаи, когда он и из дома выносил последнее, и у друзей буквально силой забирал, чтобы раздать тем, кто в этом остро нуждался. Многие его побаивались, конечно. А для тех, кто пытался нажиться на собственном народе, Алан вообще был как бельмо на глазу».

Друг Алана Джиоева, один из бойцов его отряда Роберт Остаев также останавливается на отдельных штрихах к портрету личности Алана Джиоева (Парпата), характеризуя его как не просто бесстрашного воина и легендарного военачальника, но и не по возрасту мудрого человека. «Мне кажется, с его уходом мы потеряли какую-то основу, какой-то центр притяжения, – даже спустя столько времени после смерти Парпата в воспоминаниях Роберта Остаева стерты все сроки давности. – После его смерти, в разные периоды нашей истории бывали попытки перечеркивать все то масштабное, значимое и важное, что успел сделать Алан Согратович. Человека, основавшего Вооруженные силы, стоявшего у истоков создания министерства обороны в сложнейшее время, когда каждый ствол, не говоря уже о более серьезных единицах оружия и боевой техники, был на вес золота, пытались и очернить, и предать его заслуги забвению. И каждый раз, когда заходит речь о мифических материальных благах Парпата, перед глазами живо проносится день его смерти... У человека, которому приписали столько фактов личного обогащения, не было даже пары костюмов, в которых мы могли его похоронить»…

Его убили осенью 1993-го. Жизнь 28-летнего полководца оборвалась от рук своих же. Погрузившаяся во внутреннюю смуту и хаос послевоенная Республика стала безжалостно расправляться с теми, кто ее создавал и отстаивал. Но Парпат ушел, чтобы остаться. Остаться в памяти всех тех, которые прошли с Республикой весь ее тяжелый и тернистый путь. В памяти тех, кто помнит события 90-ых. Всех тех, кто осознает, что Алан Джиоев (Парпат) – это феномен, явление отдельной исторической эпохи, масштаб и значение которого мы до конца еще так и не оценили...

Рада Дзагоева

Слово осетина (шесть часов осетино-ингушской войны)

«…Вечером я явился в штаб ополчения. В кабинете у команду­ющего было много народу. Подводили итоги прошедшего дня и ставили задачи на следующий.Около одиннадцати часов ночи к штабу прибыл отряд юго-осетинских доб­ровольцев. Отряд остался на плацу, а старший – «Парпат» с двумя рослыми и крепкими бойцами вош­ли в кабинет командира.

«Парпат» был маленького роста, в спортивном костюме, на голове – цветастая вязаная шапочка с бубенчиком: он был боль­ше похож на анархиста, чем на бойца. По его бокам стояли здоровые парни в камуфляжных костюмах и армейских бронежиле­тах, с автоматами.

Минуту молчания прервал «Парпат»:

– Нас полторы сотни, приехали воевать. Я ничего не пони­маю: или у вас тут не воюют, или ваши люди от страха соображать перестали? На въезде в город останавливаем машины, спра­шиваем прохожих: где идет война? Покажите! Никто ничего не знает, куда нам ехать и где воевать. Мы хотели сходу вступить в бой, но не получилось. Хорошо, что хоть показали, где находит­ся ваш штаб. А теперь дайте нам участок «работы», и мы сразу же выступаем! Я – командир отряда, зовут Алан Джиоев, народ ок­рестил «Парпатом», – сказал он.

Я в первый раз увидел его, хотя был наслышан о его храбро­сти. И поэтому тот момент нашей первой встречи хорошо запом­нил. Все, кто его знал, подходили и обнимались с ним. А с осталь­ными он знакомился. Я сидел на диване, и когда Суанов назвал меня, «Парпат» подошел с удивленными глазами и произнес: «Это ты тот самый Инал Остаев?». Потом крепко обнял и сказал: «Спа­сибо тебе за все, и пусть Бог и народ оценят твои заслуги, – по­хлопал он меня по плечу. – Я думал, что ты громадный мужчина, а ты такой же маленький, как и я», – улыбнулся он.

Суанов спросил, что им нужно из вооружения. «Парпат» ответил, что они ни в чем не нуждаются, у них все с собой.

– Тогда я распоряжусь, чтобы вас покормили с дороги, от­дохните, а утром – в бой. «Парпат» в своей резкой манере возразил: «Генерал! Ника­ких отдыхов! Покажи, куда идти, и мы немедленно выступаем!».

У Суанова не было другого выхода, как подозвать его к карте и начать объяснять ему обстановку.

– В Южном крепко засели ингуши, и мы не можем оттуда их выбить. Но самое тяжелое положение в Карца. Двое суток не можем его взять, чтобы открыть путь к Пригородному району. Внутри района в нескольких населенных пунктах идут ожесточенные бои.

– Сколько дворов в этом Карца? – спросил «Парпат».

– Дворов 150-200, – ответил Суанов и продолжал ему объяс­нять на военном «языке» тактические приемы взятия Карца, Южного и Реданта.

– Генерал! Я не понимаю эти фланги, позиции и т.д. Ты дай мне проводников, пусть покажут, где находятся эти поселки, боль­ше нам ничего не надо. Сейчас почти 12 часов ночи. К 6 часам утра ни одного живого ингуша в этих поселках не будет! Даю вам слово осетина. А завтракать будем в Назрани.

И тут же распорядился для своих бойцов: джавские и квайсинские идут на Южный и Редант, а цхинвальские – на Карца… Я долго смотрел вслед и удивлялся его решительности и сме­лости. Война в Южной Осетии сделала многих осетин такими отчаянными, смелыми и бесстрашными.

Когда утром в 8.00 я явился в штаб, здесь царило оживление, у многих были радостные лица. Всю ночь шли бои. И в 6 часов утра отряд из Южной Осетии освободил поселки Карца, Южный, Редант. Отряды юга и севера Осетии, воодушевленные успехом, преследовали ин­гушей, углубляясь на территорию Пригородного района, осво­бождая осетинские населенные пункты. Ночь со второго на третье ноября была переломной.

Из книги Инала Остаева «Прерванный полет»

Опубликованно: 17-10-2020, 18:57
Документ: Даты > https://respublikarso.org/date/3337-legendarnyy-v-voskresene-18-oktyabrya-ispolnyaetsya-55-let-alanu-dzhioevu-parpatu.html

Copyright © respublikarso.org
При копировании материалов, гиперссылка обязательна.