Октябрь месяц связан с одной из трагических дат в истории Осетии – 31 октября 1992 года ингушские боевые формирования вторглись на территорию Северной Осетии. Разыгравшаяся 33 года назад кровавая трагедия в Пригородном районе РСО-Алании полностью на совести лидеров ингушского национал-экстремизма, исказивших историю, затуманивших мозги представителям своего народа. В основе кровавой агрессии – притязания на Пригородный район и правобережную часть города Владикавказ.

Необходимо отметить, что ингушское вооруженное вторжение в Северную Осетию не произошло спонтанно. Оно готовилось заблаговременно, с идеологической и военной составляющей. Ненависть к осетинам, реваншистские настроения являются основой мировоззрения части ингушского народа. Неудивительно, что призывы к насильственному захвату земель Осетии, которые ингушские националисты считают территорией Ингушетии, нашли отклик у значительной части соседнего народа. И, кстати, с тех пор мало что изменилось, наоборот, все идет по нарастающей. Теперь ингушским националистам, подобно зловредной старушке из сказки Пушкина, земель уж мало, теперь им подавай историю Алании… Однако, вернемся к истокам военной агрессии.

4 октября 1992 года в столице Ингушетии Назрани объединенная сессия трех райсоветов Ингушетии и депутатской группы Пригородного района Северной Осетии, «выражая волю ингушского народа и в целях защиты своих родственников, проживающих в Северной Осетии», приняла противоречащее законодательству России решение «объединить добровольцев в отряды самообороны и организовать их дежурство во всех населенных пунктах Пригородного района Северной Осетии, где проживают ингуши. Дежурство отрядов осуществлять до передачи под юрисдикцию Ингушской Республики всех отторгнутых сталинским режимом земель». При этом для обеспечения безопасности добровольцам и ингушам, проживающим в Пригородном районе, разрешалось «использование личного огнестрельного и другого оружия...». Иными словами, это означало, что создавались незаконные формирования, которые де-факто должны были установить на части территории Северной Осетии вооруженный контроль.

31 октября вооруженные отряды, вошедшие на территорию Пригородного района из Ингушетии, у села Чермен разоружили пост внутренних войск МВД, напали на пост ГАИ и поселковое отделение милиции. В течение нескольких дней после этого в Пригородном районе севера Осетии и прилегающих поселках произошли вооруженные столкновения. Загорелись осетинские дома, количество убитых мирных жителей стало возрастать, ингуши бесчинствовали. Тогда впервые два народа, которые сегодня называют себя не иначе как братские, попытались «подпалить» Осетию с двух концов – на юге грузины, а с севера ингуши.

На помощь в Северную Осетию прибыли добровольцы с юга Осетии, сыгравшие ключевую роль в отражении ингушской агрессии. Правда, в последние годы наблюдаются попытки некоторых бывших политиков пересмотреть роль отдельных личностей в организации участия юго-осетинских добровольцев в событиях вооруженного конфликта осени 1992 года. И, в частности, фактически игнорируется роль таких известных военно-политических деятелей Республики как В.Хубулов и А.Джиоев в организации отражения ингушского вооруженного вторжения. Но это тема другого разговора.

1 ноября 1992 года Указом Президента России Бориса Ельцина на территории Пригородного района было введено чрезвычайное положение и 2 ноября 1992 года образована Временная администрация, взявшая в свои руки вопросы урегулирования вооруженного конфликта.

Официальная оценка ингушской агрессии 1992 года была закреплена в материалах 18 сессии Верховного Совета Северо‑Осетинской ССР (ноябрь 1992 года) и II съезда осетинского народа (май 1993 года). В этих материалах конфликт трактуется как «заранее подготовленная, тщательно спланированная, технически оснащенная, поддержанная большей частью ингушского населения Северной Осетии вероломная агрессия бандитских формирований ингушей против суверенной Северо‑Осетинской ССР с целью захвата и отторжения части Пригородного района и правобережья г. Владикавказа, присоединения их к вновь образованной Ингушской Республике».

К истории вопроса. Пригородный район севера Осетии расположен на территории, до революции называемой Владикавказской равниной. В раннем средневековье здесь возникли аланские поселения. Установление Советской власти на Северном Кавказе давалось непросто. Наиболее последовательными еесторонниками в те годы выступили ингуши, но для этого были свои основания. Условием поддержки советской власти они выдвинули требования переселения в казачьи станицы. В итоге, в 1918, а потом и в 1921 годах под руководством С. Орджоникидзе (который дал добро ингушским бандам на уничтожение более 20 000 казаков), казаки, даже те, кто служил в Красной Армии, были насильно выселены из своих станиц и хуторов, частично вырезаны, а на освободившиеся земли были переселены ингуши. После, в 1924 году, С.Орджоникидзе в пользу Ингушетии отдал еще 8 000 десятин земель Северной Осетии.А это территории, на которых находились три исконно осетинских аула Ларс, Балта, Чми... Что касается притязаний на город Владикавказ, то исторические факты однозначно доказывают их полную несостоятельность. Крепость Владикавказ была заложена в 1784 году, и лишь спустя(!) 100 лет после ее освоения в составе ее населения единично стали появляться ингуши. Между тем, некоторые «лидеры» ингушского народа с маниакально-депрессивной настойчивостью внушают людям мысль о том, что Владикавказ был… столицей Ингушетии. Более того, наши «добрые» соседи договорились до того, что Владикавказ был столицей Ингушетии, оказывается, еще три тысячи лет тому назад...

Исторические реалии, понятное дело, иные, тем не менее, националистическим лидерам Ингушетии в стремлении реализовать свои коварные политические амбиции удалось одурманить свой народ, разжечь пожар националистической истерии, создать в осетине образ своего главного врага. Ну а принятие Закона «О реабилитации репрессированных народов» послужило мощным импульсом для активизации деятельности экстремистов за отторжение Пригородного района Северной Осетии. Эта идея, ставшая доминирующей в массовом сознании ингушей, в конце концов, привела их к вооруженной агрессии...

Сегодня притязания не только на территорию Осетии, но и на героическую историю наших предков – алан – давно уже не скрываются, а, наоборот, все это вынесено на острие борьбы и становится идеологией. Подложные исторические «факты» стали обыкновением. Именно поэтому никого не волнует, что т.н. Аланские ворота строятся на равнине, далеко от их исторического местонахождения, что Нартские сказания вопреки любой логике называются исконно ингушским эпосом и с соответствующей пометкой печатаются большими тиражами, что на пустыре воздвигается город, который получает наименование столицы древней Алании – Магас… И пока Осетия-Алания пребывает в «меланхолично-инфантильном» состоянии, в Ингушетии идет планомерное наступление по всем фронтам. Ну а аппетит, как известно, приходит во время еды. Как пример еще один такой итог – в 2017 году Баматгирей Манкиев, один из лидеров ингушских националистов, пошел дальше.«Нынешняя территория Южной Осетии до прихода осетин принадлежала ингушам… когда осетины пришли на Кавказ, их приняли ингуши», – выдал свое историческое заключение Б.Манкиев, имеющий диплом зоотехника. Но последний момент мало кого волнует. И, чтобы окончательно развеять почему-то все ещеимеющие место нотки неуместного толерантства, присутствующие особенно на севере Алании, еще один факт. Статья 11 Конституции Ингушской Республики до сих пор гласит о том, что возвращение спорных территорий в составИнгушетии является важнейшей задачей руководства. Так что на миролюбие соседнего народа рассчитывать не приходится.

В 1992 году руководством Северной Осетии был принят тезис о «невозможности совместного проживания с ингушами», который был отменен в 1997 году при содействии специального представительства Президента РФ по вопросам урегулирования осетино‑ингушского конфликта. Это одна крайность. Другая же крайность – потакание чрезмерным требованиям жителей ингушской национальности, проживающим в РСО-Алании. И это, как показала история, мягко говоря, чревато. К тому же, пользуясь статусом жертвы, успешно навязанным в течение десятилетий, порой выдвигаются завышенные требования по выделению земельных участков или же ингушского представительства в местных и республиканских органах власти. Мы не удивимся, если станут известны и факты коррупции среди северо-осетинских чиновников, давших право на незаконную застройку или выделение земельных наделов жителям ингушской национальности. Или содействие прописке в Северной Осетии жителей Ингушетии. В сравнении с этим устройство совместных ярмарок, встреч общественности уже не кажутся тревожными. Хотя и они зачем-то нет-нет, да и проводятся.

В том, что ингушские националисты могут находить средства для обеспечения ползучей ненасильственной аннексии северо-осетинской территории и присвоения истории Великой Алании, не приходится сомневаться. И последние годы – лишнее тому подтверждение. При этом это не только доходы от теневого золотовалютного бизнеса, в котором и сегодня еще силен ингушский элемент, но и финансовые ресурсы российских олигархов с ингушскими фамилиями. Все это серьезно. И присутствующая недооценка нами, осетинами, ситуации пока ни к чему хорошему не приводит. 1992 и 2004 годы, когда усилиями грузин и ингушей «полыхал» и север, и юг Осетии почти одновременно, не просто стечение обстоятельств. Поэтому, давно уже пора кабинетам министров севера и юга Алании вновь возобновить совместные заседания. И не для галочки. Необходимо решать серьезные вопросы, стоящие на повестке дня для осетинского народа. В том числе и становящиеся постепенно все серьезнее потуги ингушей.

Ацамаз Гаглоев