Мой дед, красноармеец Битаров Арчил Иосифович, 1905 года рождения, воевал на Ленинградском фронте, выжил, вернулся домой в 1946 году с плохо зажившими ранами и скончался через год в больнице г. Боржоми. Его похоронили на кладбище родного села Гинтур Гуджаретского района той союзной республики, что, спустя годы, стала враждебной страной для его детей и внуков. Этой скупой информацией я ограничивалась довольно долго. В детстве дедушку затмевали Герои Советского Союза, бессмертные и пуленепробиваемые, истреблявшие врагов тысячами – такими они выглядели на плакатах и в учебниках по истории СССР. Когда мы сравнялись с дедом годами, к тому его возрасту, когда он ушел на фронт, я стала воспринимать его жизнь, как свою, понимать его мысли и чувствовать боль. Из скупых рассказов мамы и документов, опубликованных на сайтах о Великой Отечественной, удалось выстроить историю рядового Арчила Битарова, спустя десятки лет после его смерти.

В роду Битаровых во всех поколениях было много детей. Поэтому, когда у моего прадеда, Иосифа, за долгие годы так и не появились дети, его жена Плион, чувствуя вину, стала уговаривать его жениться на другой. Иосиф жену любил и не мог от нее отказаться, тем более что она, будучи еще довольно молодой, постепенно теряла зрение. Иосиф (в селе его звали Росе) построил прекрасный дом, много работал, изготавливал лучшие в ущелье бочки для сбивания масла и хранения сыра. Однажды ему пришлось приехать в Осетию, в Дзау, возможно, по делам, а может в гости, друзей у него было много. Со своей лошадью, с дорожными пожитками на седле, которые собрала для него Плион, он был уже на окраине села, когда увидел родник и решил умыться. Дальше начинается остросюжетная история: Росе увидел девушку, набиравшую воду из источника и остановился, потеряв дар речи. Она засмеялась, увидев его смущение, и протянула ему свой кувшин. Он понял, что погиб! Вскочил на коня, подхватил девушку и умчался в обратном направлении в Гудзарет-ком. Конечно, это не принято у осетин, но две женщины довольно мирно уживались в одном доме. Родившихся шестерых детей Кæркуысон и Плион вырастили вместе, Арчил был старшим мальчиком. Когда грузинские войска вторглись в Осетию и устроили геноцид в 1920-м году, Росе перевез к себе в Дзау всю родню жены, и они до следующего года жили все вместе в большом доме Битаровых в Гинтуре. Кæркуысон прожила недолго, но Плион, уже ослепшая, воспитала детей как родная мать, а когда Арчил женился на моей бабушке Наде, помогала и с внуками, которых, по традиции, было шестеро – два сына и четыре дочери, в том числе моя мама. Росе с Арчилом строили новый дом для его большой семьи, но закончить его не успели, в мае 1940-го года случилось сильнейшее землетрясение, эпицентр которого был недалеко от Гуджаретского ущелья. Оба дома были разрушены, пришлось восстанавливать то, что еще можно было спасти. В течение года родители тихо ушли из жизни. В такой ситуации застала Битаровых Великая Отечественная война. Сначала «призвали» на войну двух лошадей, пригодных для кавалерии. А в августе 1941-го года ушел на фронт и Арчил Битаров, оставив дома жену и шестерых детей, возложив на их плечи незавершенные траурные обряды по умершим родителям: традиции тогда чтили, и все ритуалы соблюдали беспрекословно, иногда полностью разоряясь.

До августа 1942 года он служил на Закавказском фронте, задачей которого была охрана границ с Ираном, Турцией и Черноморского побережья. Затем в составе Северной группы войск Закавказского фронта участвовал в Северо-Кавказской операции в ходе битвы за Кавказ 1942-1943 годов. Когда Красная армия начала контрнаступление и части Вермахта стали отступать, Арчил Битаров воевал с немецкими, румынскими и словацкими захватчиками в составе Северо-Кавказского фронта. Один за другим освобождались советские города Пятигорск, Кисловодск, Минеральные воды, Ставрополь, Краснодар, Туапсе и Ростов-на-Дону.

Информацию о конкретном вкладе Арчила Битарова, его возможных подвигах в кровопролитной битве за Кавказ, о ранениях и наградах, к сожалению, не удалось найти. Из найденных на сайтах Министерства обороны РФ документах фронтовика Битарова известно, что в мае 1943 года он был переброшен на Волховский и Ленинградский фронт и служил сапером 41-го Отдельного Штурмового Инженерно-саперного батальона 9-ой Штурмовой Инженерно-саперной бригады, приданной 364 стрелковой дивизии 8 армии.

8-ая армия Волховского фронта генерал-лейтенанта Ф.Н. Старикова в январе 1943 года участвовала впрорыве блокады Ленинграда, обеспечивая южный фланг ударной группировки фронта. Кольцо блокады было прорвано, но осада Ленинграда продолжалась, Войска Волховского и Ленинградского фронтов образовали к югу от Ладожского озера коридор, по нему была проложена железнодорожная ветка, по которой в город начало поступать продовольствие. Однако дорога находилась под постоянным воздействием немецкой артиллерии и авиации. Исходя из этого, Ставка Верховного Главнокомандования приказала продолжить наступление и взять господствующие над местностью Синявинские высоты. Однако боевые действия, несмотря на их ожесточенность и большие потери советских войск, к желаемым результатам не привели. Вермахт не оставлял попыток восстановить блокаду, но сначала должен был завершить операцию «Цитадель» в районе Курской дуги. А пока немецкое командование перебросило в район Ленинграда резерв из Германии, что позволяло не только восстановить позиции на линии соприкосновения сторон, но и перейти в наступление.

Чтобы не допустить подобного развития событий, 22 мая 1943 года И. Сталин приказал командующим войсками Волховского и Ленинградского фронтов провести наступательную операцию, в ходе которой окружить и разгромить Мгинско-Синявинскую группировку противника. 8-я армия Волховского фронта и 67-я армия Ленинградского фронта с участием воздушных армий, танков и пехоты должны были соединиться в районе станции Мга, окружив врага и полностью очистить восточный берег Невы. 364-ая стрелковая дивизия, в которой в составе отдельного саперного батальона служил Арчил Битаров, выступала в первом эшелоне ударной группировки. Каждый шаг сапера – лотерея, но без него на войне никак.

Ударным группировкам двух фронтов противостояли семь немецких соединений до 100 тысяч человек и около 150 танков. На подступах к Поречью и у Воронова находились наиболее сильные опорные пункты, там были сосредоточены многочисленные ДОТы, минные поля, инженерные заграждения, блиндажи и укрытия.

22 июля началось наступление. Советским силам удалось прорвать первую позицию обороны, захватить вторую позицию не удалось. «В боях против немецких захватчиков в 3 километрах юго-западнее деревни Вороново Мгинского района сапер 41-го Штурмового батальона Арчил Битаров при плохом состоянии здоровья с исключительным геройством вел бой, уничтожил наблюдателя-корректировщика, был ранен и в тяжелом состоянии доставлен в МСБ. Достоин награждения медалью «За боевые заслуги», – говорится в наградном листе от 24 июля 1943 года за подписью командира 41 ОШИСБ майора Савенко.

Армия несла большие потери. Уже через три дня кровопролитных боев дивизии первого эшелона 8-й армии утратили боеспособность. Был задействован второй эшелон, а затем и общевойсковой резерв. С 29 июля к операции подключилась авиация дальнего действия, однако на положение сторон на переднем крае это почти не повлияло. Оборона врага осталась неподавленной. Стрелковые части, неся большие потери, на некоторое время преодолели ожесточенное сопротивление противника и вклинились в глубину до одного километра. В начале августа все дивизии 8-й армии из-за понесенных потерь не представляли собой полноценных соединений. Командующий армией констатировал, что активные боевые действия «ведутся отдельными отрядами по захвату и овладению отдельных очагов в системе обороны противника». Среди названных им «отдельных» сохранившихся отрядов – и 364-ая стрелковая дивизия. Неизвестно, участвовал ли красноармеец Битаров в этих активных боях, но к этому времени он совершенно точно был выписан из медсанбата, вероятно, не долечив рану, поскольку каждый боец был на счету. Он направляется в 9-й укрепрайон Ленинграда пулеметчиком 109-го отдельного Пулеметно-артиллерийского батальона. Там во время наступления близ города Боровичи Ленинградского фронта 13 августа 1943 года он получил еще одно ранение...

Тяжелая Мгинская наступательная операция была остановлена 22 августа 1943 года приказом Ставки «в связи с тем, что войска Ленинградского и Волховского фронтов нанесли войскам противника тяжелые поражения и, тем самым, выполнили часть возложенной на эти фронты задачи». Но советские войска так и не сумели разгромить Мгинско-Синявинскую группировку немецких войск. Лишь незначительно вклинившись в оборону врага, они потеряли почти 80 тысяч человек, из них 21 тысячу – безвозвратно.

В январе 1944 года 8-ая армия переброшена врайон Новгорода, где участвовала в Новгородско-Лужской наступательной операции. Боец Битаров снова получил ранение в этих боях 16 января 1944 года во время наступления юго-западнее города Тихвин Волховского фронта, и еще одно в Нарвской наступательной операции 20 июля 1944 года.

В сентябре 1944 года 8-я армия участвовала в Таллинской операции, в результате которой была освобождена всяматериковая часть Эстонии и столица Таллин и до конца войнывыполняла задачи по противодесантной обороне побережья Эстонской ССР. Битаров оставался до конца войны в Эстонии. Там он в последний раз, 9 января 1945 года, представлен к награждению медалью «За отвагу». В наградном листе перечислены его ранения при участии в боях на Ленинградском и Волховском фронтах. Командир 109 ОПАБ майор Соколов отметил, что: «Тов. Битаров смелый, отважный, мужественный боец, выполнявший все боевые задачи в самых трудных условиях боевой обстановки». Оттуда же пришла домой его последняя фотография с войны, последняя информация о боевом пути моего деда. На обороте потемневшего от времени снимка написано: «Память Отечественной войны. Эстония, деревня Куркси, 27 апреля 1945 г.». Деревня Куркси находится в бухте на северном побережье Эстонии. Сейчас это уже город с сохранившимися старинными зубчатыми башнями. Тогда все воевали со всеми, приходилось строить башни, но сколько еще люди будут обороняться друг от друга? Война ожесточает, но дед оставался добрым и человечным. Он писал домой подробные письма, в которых пытался поддерживать свою большую семью, а не пугал их ужасами войны. «Здесь на фронте рядом живут люди в своих небогатых маленьких домах. Они не убегают, не оставляют свою землю. Там на Кавказе, рядом с вами тоже есть наши войска. Служить сейчас очень тяжело везде, даже если там нет войны. Если к вам постучится солдат и попросит еды, не пожалейте ничего, накормите и дайте с собой, что найдется в доме. Здесь русские люди нам очень помогают, отрывают от детей, чтобы солдаты не мерзли и не голодали».

Чаще всего в письме сообщалось об очередном ранении бойца Битарова и о местности, где расположен госпиталь. Всего Арчил получил пять ранений. Дети плакали, а жена в душе радовалась, что ранен, значит, все еще жив. Дети справлялись как могли, работали в поле, весной пахали, осенью собирали урожай и сдавали в колхоз. Сами кормились, чем Бог послал. Младшая девочка, ей было 8 лет, собирала колосья в поле, носила их на мельницу и молола муку, пекла хлеб, готовила еду. Из райцентра иногда присылали помощь многодетной семье – традиционно это бывал отрез ткани. Они сами шили себе одежду. Ходили в лес за дровами, где однажды, как рассказывала мама, сельчане увидели одичавшего человека, назвали его оборотнем и больше не пускали детей одних за дровами. Позже выяснилось, что видели они дезертира, так и не вышедшего из леса, потому что его ждал трибунал.

В маленьком селе, где жили в основном Битаровы, время от времени справлялись скромные поминки по погибшим. Из 18 ушедших на войну мужчин, вернулись только трое, в том числе Арчил Битаров, мой дед. Двух младших детей он не узнал, они были совсем маленькими, когда он ушел воевать. А старшие уже были в состоянии работать и содержать дом. Семья надеялась, что израненный отец теперь в безопасности и скоро будет здоров. Но Арчил так больше и не встал. Две последние его награды прислали в Боржомский военкомат, когда он уже умер. Ему было 42 года. Вряд ли дедушка думал, что это последняя война человечества, но верил, что дети и внуки будут жить лучше и счастливее.

Один мой знакомый ветеран войны, из числа достойных, но скромных дедушек, однажды сказал очередным молодым корреспондентам цхинвальской газеты, пришедшим к нему в канун 9 мая за историями о его героических подвигах: «Вы думаете, что война это как в кино? Что мы все время шли в атаку, взрывали вражеские дзоты, пускали поезда под откос, расстреливали немецкие колонны из пулеметов своих истребителей и брали в плен фашистских генералов? Это тоже было, да! Но бывало, что и отступали, гнили в окопах, полных воды, неделями ничего не ели, не могли пробиться из окружения и месяцами не имели возможности помыться. Перед боем писали последние письма, а уходя в разведку, снимали все знаки отличия. Большинство подвигов остались неотмеченными, часто их просто некому было фиксировать, много героев осталось без наград. Каждый из нас под Сталинградом был единицей сопротивления и боевой потерей одновременно – кому как выпадет. Но участие каждого и было тем, из чего складывалась наша общая Победа».

Инга Кочиева