Зима в тот 1991-ый год была суровой. Снежной, ветреной. И какой-то пугающей в своем пронизывающем холоде. Она как будто усугубляла ощущение безысходности и хладнокровно еще больше погружала в горе. Вторжение в Цхинвал в рождественскую ночь, бои на улицах города, циничные акты вандализма, первые жертвы – грузинская фашиствующая политика со всей жестокостью обнажила планы по захвату Южной Осетии и уничтожению ее народа. Потом была блокада, борьба за выживание в городе, оставленном без продовольствия, электричества и газа. И жертвы. Много жертв, которых фактически ежедневно хоронили во дворе пятой городской школы. Той зимой здесь прощались с трехлетним Виталиком Тибиловым, которого вражеский снаряд сразил прямо во дворе детского сада в поселке Знаур. Здесь же, всем миром, обезумев, провожали в последний путь Маира Букулова, зверски замученного грузинскими неформалами по дороге в Цхинвал, близ селения Кехви. Десятки историй, десятки трагедий, одна страшнее и чудовищнее другой. Мы разучились улыбаться и почти потеряли надежду... Первые лучи солнца, первые теплые дни марта, казалось бы, задались целью развеять серость, в которую погрузились и природа, и люди от ужаса и ощущения обреченности. И многообещающе вселяли веру. Веру в то, что весь ужас последних месяцев не сможет найти продолжение. Потому что здравый рассудок все еще отказывался воспринимать происходящее. Потому что вопреки всему иллюзии все еще зиждились на надежде о призрачном благоразумии соседей и вмешательстве Москвы. Но весна похоронила остатки надежд...

Обычное утро 18 марта. Оживленность в селе Сатикар Цхинвальского района. Уже много дней и это, и другие осетинские села вокруг были отрезаны от Цхинвала. Связь с миром была через высокогорные обходные тропы. На дорогу в райцентр Дзау уходили зачастую целые сутки пешком. Ехать в Цхинвал через селение Еред, преимущественно населенное грузинами, где уже третий месяц бесчинствовали бандформирования, вытесненные из Цхинвала в начале января, было опасно. Утром того дня из Сатикар в Цхинвал отправлялся военный «Урал», принадлежащий Внутренним войскам МВД СССР. Кузов автомашины заполнился мгновенно – желающих поехать в город было много. У каждого из них были свои дела – кто-то ехал за продуктами, кто-то повидать родных. А сопровождение военных все еще считалось гарантией хоть какой-то неприкосновенности. В центре села Еред автомашине преградили путь. Высадили всех. Там же, на месте, стали избивать, невзирая на пол и возраст. Долгие переговоры с военными решили участь лишь половины пассажиров злополучного «Урал»-а – из двадцати пяти человек были отпущены лишь тринадцать. Женщины и дети. Для мужчин эта дорога стала последней...

О том, что в селе Еред произошло 18 марта 1991-го, станет известно потом. Двенадцать осетин, старшему из которых был 71 год, а младшему всего девятнадцать, были зверски избиты. После их начали развозить по «штабам» грузинских бандформирований для дальнейших пыток. Годы спустя сами грузины, проживающие в этом селе, с ужасом рассказывали, как полуживых мужчин возили по селу с криками «кому еще хочется осетинской крови?» Долгое время двенадцать осетин, взятых в плен в селении Еред, считались без вести пропавшими. Все это время у родных теплилась надежда, что их могут держать в неволе, в тюрьме и когда-нибудь каждый из них обязательно вернется...

О судьбе ередских заложников стало известно лишь спустя два с половиной года, в начале осени 1993-го, когда эскалация напряженности на земле Южной Осетии спала в следствии миротворческой операции. Вопрос о судьбе двенадцати мужчин не раз поднимался в формате четырехсторонних переговоров. Заговорили и сами жители селения Еред. Именно они и указали правоохранительным структурам на место, ставшее общей могилой для осетинских заложников. 25 сентября 1993 года туда выехали сотрудники МВД и Прокуратуры Республики Южная Осетия, и в присутствии представителей правоохранительных органов Республики Грузия, а также родных и близких погибших осуществили эксгумацию останков. С помощью родственников были установлены личности погибших. Потом будут и показания очевидцев, и рассказы местных жителей о том,как замученных, изувеченных мужчин, еще живых облили бензином и скинули в огромную яму над селом Еред и засыпали землей. Сложно, наверное, представить, что чувствует обычный сельский житель, который стал свидетелем подобного. Еще сложнее представить, как может человек бездействовать и находить себе оправдание, когда сам же рассказывает, как еще несколько дней после чудовищного погребения из под земли были слышны стоны. Мир ужаснулся от произошедшего в селении Еред. Останки безвинных жертв привезли в Цхинвал, где и были проведены процедуры опознания. Девятнадцатилетнего жителя селения Дисеу Чермена Техова опознавала мама. По зубам. 40-летнего Важу Догузова из села Сатикар брат Николай опознал по наручным часам. Все они – родители, братья, сестры, жены так и ходили между останками, разложенными на белых простынях. Каждый искал своего, мысленно надеясь, что именно его близкого человека не должно быть среди этой общей груды костей...

Через пару дней вся Южная Осетия простилась с жертвами Ередской трагедии. Их вновь похоронили вместе. В братской могиле на Згудерском кладбище. Теперь уже навсегда. Это было общее решение родственников погибших. В современной истории Южной Осетии Ередская трагедия отмечена отдельной главой.Главой, в которой отмечены 12 имен:

Догузов Важа Гарсеванович (1952 г.р)

Догузов Иван Михайлович (1958 г.р.)

Гиголаев Альберт Сократович (1968 г.р.)

Гиголаев Мурат Захарьевич (1961 г.р.)

Техов Чермен Каргоевич (1972 г.р)

Техов Адам Виссарионович (1920 г.р.)

Гиголаев Ибрагим Кузьмич (1964 г.р.)

Гобозов Омар Давидович (1958 г.р.)

Техов Махарбек Мелитонович (1965 г.р.)

Джанаев Ибрагим Абдулович (1963 г.р.)

Гагиев Гиви Дмитриевич (1969 г.р.)

Гагиев Таймураз Дмитриевич (1957 г.р.)

Двенадцать осетин с разными биографиями, разными предпочтениями, образом жизни и профессиональной деятельностью. Объединенные общей национальностью и общим определением – активный защитник Родины. И... общей братской могилой.

…Когда-то, в 30-ые годы прошлого века известный осетинский поэт Чермен Бегизов, впоследствии репрессированный за свои патриотические убеждения, напишет свои бессмертные строки: «Ыссæдзæм аз махæй кæмæй фæуа рохы, уый не хсæн æлгъыст уæд фæлтау!»… И 1920-ый, и 1991-92, и 2004, и 2008, и все кровавые события в истории нашего народа, среди которых и чудовищная Ередская трагедия, не могут подлежать забвению. Сколько бы десятилетий не прошло. Мы помним!..

Рада Дзагоева