Вадим Габараев. Жизнь во имя справедливости…
Родина у него болела. Точнее, он болел ею. Всегда, сколько себя помнил. И в молодости, когда она, благоухающая и благополучная, считалась центром какого-то неземного притяжения. И потом, в годы зрелости, которые пришлись на тяжелейшие два десятилетия, когда она перманентно полыхала в огне. И в последние годы жизни, когда он, проживший и переживший с ней целую эпоху, ратовал за ее возрождение и развитие, остро и болезненно переживая общественные и политические метаморфозы. Он всегда был ей верен. Весь, без остатка. И в годы благополучия, и на протяжении десятилетий потрясений, когда многие из его поколения покидали ее, погруженную в хаос и неопределенность.
Жизненный путь Вадима Елиозовича Габараева начался в теперь уже далеком 1946 году в Цхинвале. Школьное образование, затем Тбилисский политехнический институт по специальности «промышленное и гражданское строительство», возвращение в Цхинвал и работа по специальности – обычные для представителей молодежи советского поколения биографические данные. Лишь с одной отличительной особенностью – он начинал свой трудовой путь уже с ответственных должностей. В его биографии ранних лет отмечены и должность главного инженера строительного управления, и должность главного архитектора Цхинвала, и заместителя начальника строительства Рукского тоннеля…
Эпоха перемен с первых дней вытолкнула его на передовую. Как-то совершенно естественно для всех и осознанно для него самого. Это было время пассионариев. Отчасти и его время. В марте 1991 года имя Вадима Габараева было опубликовано в грузинской прессе. Тогда, в номере от 8 марта, в газете «Вестник Грузии» была представлена справка МВД этой страны «по поступившей оперативной информации в отношении лиц, входящих в вооруженное формирование т.н. боевиков г. Цхинвали». В списке, опубликованном грузинской прессой значились имена многих из тех, кто в первые же дни начала открытой военной агрессии встал в ряды защитников Отечества. Александр (Джахъо) Цховребов, Алихан Пухаев, Владислав (Вич) Козаев, Владимир (Коко) Дзуццаты и другие – всего около тридцати фамилий, с информацией о роде деятельности «фигурантов» и имеющихся у них единиц оружия. Отдельным списком в справке МВД Грузии были приведены «руководители и лидеры осетинских экстремистов». Торез Кулумбегов, Алан Чочиев, Ахсар Джигкаев, Хаджи-Мурат Дзуццаты... Под номером девять в списке имя Вадима Габараева – вместе с местом проживания, номером домашнего телефона здесь же было указано и место работы – начальник Управления жилищно-коммунального устройства.
Его имя оказалось в списке не случайно. «Вадим Габараев – один из тех в нашем поколении, кто не дрогнул перед угрозой, – говорит Коста Дзугаев, общественный деятель, экс-председатель Парламента Южной Осетии. – При этом он глубже многих из нас понимал и видел, что происходит, знал, что будет и куда движется поток событий. Он принял вызов времени, и смело взялся за решение принципиально новых вопросов, оказавшись готовым к действиям в ситуациях, неизвестных и непредставимых в нашем советском опыте жизни. Почему я акцентирую внимание на его смелости? Потому что лично видел, как онмужественно вел себя и под огнем, и в неизбежных внутренних разборках, и в принятии ответственных политических решений. Тогда, в начале 90-ых годов прошлого века очень небольшая группа людей занялась именно организацией сопротивления давлению грузинского национал-экстремизма».
Вскоре после провозглашения Республики Вадим Габараев избирается депутатом Парламента первого созыва, того самого исторического состава, который закладывал основы государственности Южной Осетии. «Парламент первого созыва был достаточно пестрым по своему составу и ярким на личности, – говорит Зоя Битарти, депутат Парламента первого созыва РЮО. – Но и среди этой пестроты знаковых имен можно выделить отдельных людей, которые, я считаю, были цветом нашего депутатского корпуса. Один из них, это, безусловно, Вадим Габараев. В то время в Республике было две группы общественного авторитета и влияния. С одной стороны был мозговой центр, вокруг которого были сосредоточены лучшие умы Южной Осетии. И с другой – авторитетные ребята, которые смогли собрать вокруг себя фактически все боеспособное население Южной Осетии и выстроить систему обороноспособности под постоянными угрозами вооруженных нападений врага. Вадим Габараев был в числе немногих тех, для кого границ в ежедневной деятельности не существовало. Он принимал активное участие в обсуждении вопросов, связанных со статусом провозглашенной республики, основанием институтов государственности, причем, не просто выражая свою позицию, но и грамотно ее обосновывая. Не менее значимыми были и его боевые заслуги».
К его мнению прислушивались, его слово было весомым. Сама ситуация выталкивала таких людей – грамотных
профессионалов, думающих, деятельных и авторитетных на первый план. В 1991-ом Вадима Габараева назначают главой администрации г. Цхинвал. Города, пережившего первую серьезную волну грузинского вооруженного нашествия, отчасти разрушенного, подвергающегося перманентным блокадам. «Я видел его в разных ситуациях, которые со всей наглядностью показывали не только его деловые качества, но и человеческие, – вспоминает Алан Котаев, экс-глава администрации Цхинвала, много лет проработавший в команде Вадима Габараева. – Человек слова, жесткий и принципиальный во всем, что касается качества работы, но вместе с тем Человек в самом широком понимании этого слова. Лично в моем восприятии Вадим Габараев – это мужественность, верность идеалам и долгу. Мы познакомились с ним в очень непростой ситуации. Я был воспитанником детского дома, который функционировал в селении Курта Цхинвальского района. В начале 91-го, нас, детей и подростков осетинской национальности решено было вывезти – оставаться в центре грузинского села, в котором пребывали вооруженные группы из Тбилиси, учиняющие зверства над осетинским населением, было крайне опасно. Ночью нас перевезли в Цхинвал и разместили в здании детского сада на окраине, улице Гафеза. Наутро пришел он. Высокий, интеллигентный мужчина. Несмотря на раннее утро бодрый и собранный. Он долго разговаривал с каждым из нас, интересуясь обстоятельствами, в результате которых мы здесь оказались».
После первой их встречи, вспоминает Алан Котаев, он приходил ежедневно. Сам приносил продукты, поддерживал каждого из ребят, хотя, занимая такую должность, мог спокойно перепоручить опеку над ними кому-то другому. «Через некоторое время каждого из нас он пристроил, – продолжает Котаев. – Младшие по возрасту оказались в интернате, нескольких из нас, 17-18-летних ребят он помог трудоустроить. Уже в 19 лет он позвал меня к себе. Назначил помощником. При этом он никогда ничему особенно не учил. Главной наукой был его собственный пример, который был постоянно перед глазами».
Алан Котаев вспоминает много интересных фактов из периода совместной работы с Вадимом Елиозовичем. «Осенью 1992 года, когда ингушские бандформирования напали на Пригородный район Северной Осетии, очень много наших ребят выехало туда на помощь, – продолжает Алан Котаев. – Мы, совершенно юные ребята, 18-20 лет, тоже примкнули к группе Валерия Хубулова. Вадим Елиозович был одним из первых, кто из Цхинвала выехал на север Осетии. В отличие от нас, до конца не осознающих реальные угрозы, он понимал и всю опасность обстановки, и вероятные последствия нашего появления в полыхающем регионе. Зрелый мужчина, у которого семья, двое малолетних детей, который занимает высокую государственную должность, не раздумывая, наравне с ополченцами, двинулся в самое пекло... Он был именно таким. Избегающим любых разговоров о мужестве, но демонстрирующим это качество каждым своим поступком, каждым своим шагом».
«Вадим был одним из тех, кто олицетворял собой Цхинвал военного периода, кто не самоустранился (а были, конечно, и такие), а планомерно изо дня в день выверял каждый свой шаг в первую очередь во благо народа. Именно на таких людях и держался Цхинвал, и в итоге смог пройти сквозь смертельные губительные жернова того времени. – рассказывает общественный и политический деятель юга Алании, полковник запаса Алвери (Сергей) Кочиев. – Вклад подобных наших сограждан не оценен, но он весом и неоспорим. Делать то, что необходимо на данный момент. Невзирая на опасность и последствия. Вадима можно было увидеть и с оружием в руках, и проводящего определенные мероприятия для покупки этого самого оружия, и участвовавшего в местных «разборках», где он всегда выходил в роли примирителя… Естественно мы часто пересекались, обсуждали вопросы разного рода, искали выверенные решения. Каким был Вадим?... Откровенным и простым. Небольшой эпизод. Вскоре после подписания Дагомысских соглашений и ввода миротворческих сил, в Грузии их премьер-министр Тенгиз Сигуа возглавил комиссию по восстановлению народного хозяйства Южной Осетии и возврату сюда беженцев. Во второй половине 1992 года Сигуа с членами своего правительства прибыл на встречу с руководством РЮО в Цхинвал. Встреча состоялась на территории к тому времени уже бывшего сапёрного полка в классе тактической подготовки. Делегацию нашей Республики возглавляла зампредседателя Правительства Евгения Дзагоева. Сигуа с ходу предложил свою версию восстановления Южной Осетии, оценивая нанесенный ущерб в 5 миллиардов рублей, которых у Грузии пока нет, но они «их найдут при условии, что руководство Южной Осетии откажется от всех своих политических достижений и статусов». На это грузинская сторона в лице Дзагоевой получила достойный, дипломатичный аргументированный ответ в котором ущерб, нанесенный Грузией, был указан больше в десятикратном размере. После выступления Дзагоевой грузинская сторона резко перешла на язык обвинений и угроз, фактически «наезжая» на Евгению Дзагоеву. И тут на середину класса вышел мэр города Вадим Габараев и в свойственной ему манере эмоционально, с жестикуляцией, но твердо и четко поставил Сигуа и его делегацию на место, при этом приводя факты о погибших, раненных, сожженных деревень и сел, ущерба промышленности и сельского хозяйства. И также четко заявил о незыблемости статуса Южной Осетии... Выступление Вадима, по сути, стало решающим на этой встрече, которая практически завершилась, поскольку аргументации Грузии уже не оставило».
«Он был мэром Цхинвала в самое тяжелое время, – уже после его смерти напишет на своей странице в социальной сети Фейсбук общественный деятель Тимур Цхурбати. – Не сбежал, не паниковал, внушал надежду. Хочу осветить один малоизвестный эпизод из его жизни. Было это на сессии Верховного Совета Северной Осетии, в начале 90-ых. В зале сидели представители РЮО Вадим Габараев, Ацамаз Кабисов, Алан Джиоев (Парпат), Валера Хубулов и Юрий Дзиццойты. В зал мы прошли почти силой, несмотря на протесты охраны. Все были при пистолетах. Наш вопрос был отложен напоследок. Заседание затянулось – депутаты устали. Ахсарбек Галазов предложил отложить вопрос. Наши, т.е. представители юга уже были готовы схватиться за оружие. Вадим Габараев как самый старший по возрасту был срочно делегирован в Президиум к Галазову. Не знаю, какие слова он нашел, но через считанные минуты сессия возобновилась и в тот день РЮО была признана своими северными братьями, что было лучом надежды в то суровое время. Также Вадим Габараев с «калашниковым» наперевес был среди тех, кто очистил от бандитов поселок Южный в 1992 году…».
Достойная жизнь достойного человека – это про Вадима Габараева. Он состоялся и как профессионал-строитель, и как патриот-защитник, и как семьянин, и как гражданин. Как друг. «Он был олицетворением настоящего мужчины, для которого семья, его родители, дети, супруга, родные и многочисленные друзья были своего рода святостью, – рассказывает Русудан Гобозова, друг семьи Габараевых. – Человек, который стремился к людям, умел их собирать вокруг себя и как-то по-особенному их любить. Двери его дома были всегда открыты для каждого из нас. Можно долго рассказывать о его профессиональной деятельности, заслугах перед Республикой, но главным его наследием я все же считаю его удивительные идеалы доброты и человечности, которые он смог передать и своим детям. Вместе с Аряной Константиновной они сумели создать крепкий семейный очаг и воспитать достойных детей – Марию и Коста. Я всегда удивлялась, как его хватает на всех. Как он в любой ситуации умеет находить нужные и такие важные для каждого из нас слова, как щедро делится всем, чем он располагал – будь то что-то материальное или духовные, моральные ценности. Он мог всех нас собрать в своем саду под предлогом сбора урожая яблок и уже через неделю каждому из нас развезти по домам яблочный сок, полученный из собственного урожая. Казалось бы, мелочь, но в этом было столько теплоты, истинного отношения к окружающим, столько стремления наводить мосты истинных человеческих взаимоотношений, которых так не хватает в наше непростое время».
В последние годы, несмотря на проблемы со здоровьем, Вадим Елиозович все же продолжал много работать. В период послевоенного восстановления, когда зачастую строительные процессы превращались в эпопеи с некомпетентностью и коррумпированностью, да и позднее, он, с присущей ему категоричностью и непримиримостью, отстаивал свою точку зрения, основанную на профессиональном подходе. Всегда. Иногда даже вопреки. Его судьба, как и судьбы его соратников, и давно ушедших, и немногих оставшихся в живых, была непростой, со множеством испытаний и давлением груза самой эпохи, в которой им пришлось жить. Но он всегда оставался сильным, волевым человеком, не боящимся ответственности. Он ушел безвременно, но как будто простившись со всеми. В последний год жизни его часто можно было встретить на улицах Цхинвала. Он подолгу прогуливался с супругой по улицам родного города, и много рассказывал о временах, о людях, о событиях. Как будто прощаясь. С городом, который он много лет защищал и развивал, городом, который он, истинный цхинвалец по духу, олицетворял...
Рада Дзагоева
Рубрика «Память»
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.