Трудно поверить, но нашей Детской технической станции в этом году исполнилось 80 лет. 1 февраля 1938 года решение об открытии такого заведения принял Юго-Осетинский Облисполком. Таким образом, ДТС оказался почти на 30 лет старше областного Дома пионеров, ныне Дворца детского творчества.

По случаю столь славного юбилея должны были быть устроены надлежащие праздничные мероприятия, но они не состоялись. К сожалению, у нас сложилась практика откладывания на потом празднования того или иного события, памятной даты. Причины могут быть самые разные. Это и неподготовка к мероприятию, и отсутствие финансирования, и еще многое другое. Но как бы то ни было, эта дата, надеюсь, все же будет достойно отмечена и не останется незаметной.

Отношение к этой достойной организации имеют многие, а для иных, занятия на станции стали определяющими в выборе профессии. Во времена докомпьютерные и даже до телевизионные, школьная поросль разливалась по спортивным секциям и всяческим кружкам, записывалась во всевозможные библиотеки, активно участвовала в общественных мероприятиях. И такое страстное желание познания и стремление достичь результатов давало свои плоды. Одно то, что выпускники наших школ без проблем поступали в самые престижные ВУЗы страны – о многом говорит.

Мне, также как и многим сталинирцам, пришлось пройти школу ДТС и Дома пионеров. Было это в разное время и носило разный характер. В классе третьем-четвертом я записался в фотографический кружок. Своего фотоаппарата у меня не было, но для посетителей занятий на время выдавались пережившие все ФЭДы и «Смена-2». Занятия тогда проводились в здании школы №1, которую в народе называли «грузинской». Но вход в наши классы был не с основного входа, а с торца, с улицы Ленина.

Фотографическим премудростям нас – небольшую группу – обучал человек весьма необычный, но, несомненно, высокий специалист своего дела. Один набор его личных фотокамер производил впечатление. Как его звали – ушло в забвение. Но он был одним из тех, кто прибыл в область в большом потоке послевоенных переселенцев. Обучение он начал с основ. Во времена фотопленки, фотобумаги, проявителя и закрепителя (фиксажа) многое зависело от качества этих материалов. Поэтому, в течение первых посещений нам зачитывались компоненты составляющих. Рецептов для проявителей и закрепителей оказалось множество, для каждого вида работ. Для контрастных и неконтрастных, статичных и подвижных, пейзажных и портретных фотоснимков. Кстати, записи этих рецептов сохранились до сих пор, хотя ими ни разу не пользовался, покупал готовые.

Затем принялись за собственно фотографирование. Те, у кого были свои камеры, снимали на свои, остальным выдавались фотоаппараты попроще. У самого Мастера была недоступная цейсовская оптика, и ее он никому не доверял. После съемок планировалось проявление фотопленки и печатание фотоснимков. Итогом всего должна была стать выставка фоторабот молодых дарований. Но до этого дело не дошло. В один прекрасный день наш учитель просто исчез и нам объявили, что занятий больше не будет... В то же время объявили о наборе в кружок горнистов и барабанщиков и друзья уговорили меня пойти с ними на обучение игры на пионерских атрибутах. Преподавал обучение на обоих инструментах тогда школьный учитель, а ныне доктор исторических наук Руслан Дзаттиаты. Распределение было проведено молниеносно. Те, кто был поздоровее получили горны, а мелкота – барабаны. В числе последних оказался и я. Насколько подобное деление было оправданным – трудно сказать. Краткосрочные курсы завершились благополучно. Правда на итоговом прогоне я получил по затылку от Маэстро за то, что не попадал в такт… Но мой бенефис все же состоялся – я отбарабанил на школьной линейке. Это оказалось первым и последним моим выступлением перед широкой публикой.

Следующий эпизод с ДТС оказался куда продуктивнее и длительнее, чем предыдущие. В классе восьмом мой увлекающийся друг Гиви Кочиев заявил, что мы должны записаться в кружок конструирования технической станции. Он считал, что тут мы получим нужные навыки, подсоберем радиодетали и будем собирать радиоприемники. С тем и пришли. Обучал нас в кружке безусловный фанатик своего дела. Звали его Николай Битиев, работал он инженером на заводе «Электровибромашина». В тогдашнем Сталинире это была узнаваемая и заметная фигура. Когда шло упоминание его имени, то обязательно добавлялось – это тот, кто провел полгода в Индии. Дело в том, что продукция завода, а именно вибромашины, которые использовались в горнорудной промышленности, пользовались спросом за рубежом. А для ее наладки за рубеж с завода отправлялась команда по сборке и запуску, которую обычно возглавлял, надо полагать по причине знаний и инженерной грамотности, именно Николай Битиев.

Меня с Гиви приняли сразу. Постоянно посещало же кружок человек четыре-пять. Но нас с Гиви наш наставник стал отмечать сразу. Тогда как другие что-то делали и переделывали, нам доверили персональные проекты, которые должны были быть выдвинуты на конкурс. Гиви должен был собрать во много раз уменьшенную, но действующую модель все той же вибромашины. А я конструировал весьма эффективный прибор «врач-диагност». По сути это было намного проще вибромашины. На панели ящика похожего на космический агрегат размещались кнопки и лампочки. Потенциальный больной нажимал кнопки с симптомами своей болезни: температура, головная боль, слабость, боль в суставах и так далее. Когда сбор всех подробностей завершался, прибор выдавал диагноз и способ лечения.

Тогда ДТС располагался в Большом парке, в чащобе, где сейчас красуется олимпийский центр Алины Кабаевой. Это было деревянное двухэтажное здание визуально напоминающее пиратский корабль. При этом в нашу мастерскую мы поднимались по крутой деревянной лестнице на самую верхатуру. Но здесь было все что нужно: верстаки, оборудование, материалы, инструменты.

Занятия наши начинались поздно, после того, как наш наставник завершал работу на заводе. Человек он был крайне немногословный и предпочитал не объяснять, а показывать на деле. Когда видел, что дело заходило в тупик, переделывал сам. В те годы проводились ежегодные выставки творений молодых дарований и ДТС в них всегда участвовал. На этот раз должны были присутствовать и мои с Гиви творения. Мы не укладывались в срок, а потому наши занятия затягивались до одиннадцати часов ночи, когда наша обеспокоенная родня выдвигалась на наши поиски.

В итоге в срок мы уложились, и наши подсыхающие от лака экспонаты заняли свои места в экспозиции. Дело происходило в фойе Дома учителя по улице Героя Коста Кочиева, где сейчас репетирует юниорская группа ансамбля «Симд». Мы в массе с другими посетителями пришли на выставку, где экскурсоводы рассказывали об экспонатах и нам же объясняли новаторство наших творений. Помню, было весело. Но оказалось, что образцы с этого мероприятия были посланы в Тбилиси на республиканскую выставку. А после из Тбилиси наши агрегаты последовали в Москву, на выставку ВДНХ. Об этом мы ничего не знали. Тем более, что из ДТС, по инициативе того же Гиви, мы к тому времени уже ушли. Тем неожиданнее было приглашение на торжественное собрание, где нам вручили серебряные медали ВДНХ. А нашему учителю – Николаю Битиеву – несправедливо не вручили ничего…

Надо сказать, что последние дни нахождения в ДТС пришлись на момент открытия нового здания станции в Пионерском парке, которое стоит до сих пор и своим внешним, а главное внутренним проявлением оставляет самое благоприятное впечатление. Здесь есть всё для творчества и трудятся здесь люди знающие и заинтересованные. Другое дело, что интерес к такому проявлению собственных талантов стал падать. Надеюсь, явление это временное и все вернется на круги своя. Интерес к творческим, в том числе и техническим, высотам никуда не ушел и обязательно вернется, а то и вовсе уже с привлечением всех самых современных технологий.

Мое же общение с Детской технической станцией, которая теперь носит название Республиканская станция юных техников, продолжилось и в наши времена, причем не только личностные, сколько профессиональные. В начале девяностых, когда стало полновесно функционировать Министерство информации и печати, понадобилось заполнить штатную нишу фотографа. На это место мы привлекли Олега Багаева – работника ДТС, где он вел свою секцию. В то время работы было много, надо было снимать и тиражировать материал, который касался событий вокруг Южной Осетии. Эти кадры вместе с текстовым материалом, передавались всем прибывшим в Республику журналистам, которые потом растекались по всему свету. Отправляясь на съемки в проблемные зоны, Олег, конечно, подвергался опасности, о чем он и говорил. Но от повторных свидетельств не отказывался.

До сих пор у меня сохранились дружественные отношения и память в отношении прошлых и нынешних сотрудников ДТС. Это и Инал Плиев, и Костя и Олег Цховребовы, и Созыр Плиев, и Чермен Джиоев, и многие другие… Это малый осколок большой истории, которая будет продолжаться и находить достойное наполнение. А юбилей, я уверен, все равно состоится.

Батрадз Харебов