То, что южные осетины в начале 90-х годов прошлого века, перенеся тяжелейшие испытания, понеся значительные потери и, по сути, брошенные на произвол судьбы, сумели выстоять, отразить вооруженную агрессию и провозгласить независимость, является следствием нескольких причин. Это политическая воля и верные решения руководства нашей Республики, беззаветное мужество и отвага бойцов самообороны и запоздалая, но, тем не менее, реакция тогдашних российских властей на происходящий геноцид осетинского народа. Активизировать свои действия на юго-осетинском направлении Москву во многом подвигло отношение мировых СМИ, и, прежде всего, своих российских. И в этом нет никакого преувеличения, поскольку газетные и телевизионные репортажи были настолько убедительны, эмоциональны и впечатляющи, что все это вкупе значительно ускорило процесс подписания Дагомысских соглашений и ввода в Цхинвал миротворческих сил.

За полтора года прямого военного противостояния Южную Осетию посетило порядка полутора тысяч журналистов более чем из пятидесяти стран. Редкое медийное единодушие в целом в те годы, напор и активная позиция журналистского сообщества были настолько продуктивны и выразительны, что тогдашнему главе Грузии Эдуарду Шеварднадзе пришлось признать, что информационную войну они проиграли.

Каждый посетивший в те дни Южную Осетию журналист ставил во главу угла объективное освещение происходящего. Но большинство прибывало на один день (возможно и из-за отсутствия условий), приехав утром, они отрабатывали световой день и убывали. Другая группа журналистов посещала Цхинвал по несколько раз и работа таких репортеров была, конечно, более эффективной, и с каждым новым приездом содержательней. Ну, а для некоторых Южная Осетия и вовсе стала судьбой. Московский журналист Андрей Тихомиров (Островский) вообще переехал в Цхинвал. Погиб и похоронен в Абхазии, куда отправился на пару дней. Он хотел в случае чего быть похороненным во дворе пятой школы, но абхазы его уже не отдали. На годы задержался здесь и молодой иркутский журналист Алексей Просекин, попав в Цхинвал, он впоследствии работал в газете «Южная Осетия», Юрий Гладыш из Норильска привез с собой оборудование для нашего телевидения, также намеревался остаться в Южной Осетии... По многу раз приезжали к нам и надолго оставались Екатерина Глебова из «Московских новостей», Вячеслав Орлов («Смена»), правдист Георгий Овчаренко, ленинградец Алан Бугулов, москвич Игорь Дзантиев, владикавказец Владимир Гутнов... В вахтовом режиме непрерывно работали съемочные группы Олега Доева и Ирины Таболовой с северо-осетинского телевидения. Всех не перечислить… Приют и тепло они всегда находили в домах гостеприимных цхинвальцев. Но даже среди такого разнообразия, разноплановости личностей, высоты их профессиональных и человеческих качеств выделяется фигура одного из лучших российских фотокорреспондентов Владимира Савельевича Сварцевича, которого на днях, к сожалению, не стало…

Он родился в 1950 году в Калужской области. Офицер запаса. В профессиональной журналистике с 1971 года. Работал в ТАСС, «Известиях», «Аргументах и фактах», ИА «Рейтер» – работал фотокорреспондентом, военным обозревателем, директором фотослужбы, заместителем ответственного секретаря. В равной степени профессионально владея пером и камерой, нередко снабжал свои фотоснимки развернутыми текстами, что в журналистской среде явление редкое. С 1988 года основным профессиональным жанром В. Сварцевича становится экстремальная журналистика. А это более 100 командировок в «горячие точки» планеты: Афганистан, Ближний Восток, Центральная Африка, Югославия, Таджикистан, Нагорный Карабах, Баку, Фергана, Приднестровье, Абхазия... Он освещал две чеченские военные кампании, события в Первомайском, Буденовске, Беслане, теракт на Дубровке, путч в Москве 1991 года, блокаду «Белого дома» 1993 года и еще многое другое. Во всех командировках Володя проявил личное мужество, высокий профессионализм, способность работать в самых экстремальных условиях. Людей с камерами в «горячих точках» на Западе называют стрингерами. Но те работают исключительно за высокие гонорары, а для Сварцевича главное было узнать правду, донести до каждого, и этим помочь попавшим в беду людям. Его материалы охотно публиковали все крупнейшие газеты и журналы мира. Многие фотосюжеты стали хрестоматийными и являются яркой иллюстрацией новейшей истории. Фотовыставки Сварцевича всегда вызывают повышенный интерес. Ну а многие фотокорреспонденты различных изданий считают его своим учителем. Добавим, что член Союза журналистов СССР и России Владимир Сварцевич является и лауреатом многих профессиональных конкурсов, имеет государственные и ведомственные награды силовых структур.

В Южной Осетии Володя Сварцевич был два раза, но он приезжал надолго и работал основательно. Первый раз в Республику он прибыл весной 1991 года, когда работал в «Известиях», его также сопровождали два молодых московских корреспондента. Первым делом он встретился с председателем информационного Комитета Станиславом Кочиевым и рассказал о своих планах и намерениях. Тот уже вызвал меня и поручил всячески помочь прибывшим. Главной проблемой в те годы было устройство на ночлег. Но в этом вопросе нам обычно помогали местные жители. Вот и на этот раз сестра нашего бухгалтера Фени Тедеевой согласилась поселить гостей в своем доме по улице Пушкина. Рабочий день мой всегда начинался с обхода приезжих журналистов, их места ночлега, с целью выработки конкретики на ближайший день, обсуждения текущей информации. В данном случае я отправлялся пока к команде Сварцевича. Следовал легкий завтрак. Помню для Володи обязательной была чашка кофе, который он варил исключительно сам. Потребление этого напитка им было довольно необычно. В небольшую чашечку он умудрялся засыпать четыре ложки сахарного песка. Трудно даже вообразить, что по вкусу представлял этот раствор . Затем шло обсуждение плана работы на день, и я продолжал свой путь. В течение дня Володя не раз мог появиться в Комитете, ну а уже в конце работы шел «разбор полетов». И так каждый день на протяжении почти двух недель. Надо сказать, что ни до, ни после такого объема работ не проделывал никто… Володя, видя происходящее, искренне проникся особым отношением к нашему народу. Вспоминается любопытный случай, когда мы поехали на съемки в Знаур, где предстояли похороны одного из бойцов. Нас, как и подобает, пригласили на поминки. Тут Володю заинтересовала очередь, которая организовалась у небольшого столика. Я объяснил, что это принятая у осетин форма вспомоществования семье умершего. На него это произвело впечатление и он решил поучаствовать. Сборщикам он оставил сто долларов, чем немало смутил и озаботил их...

Следует сказать несколько слов о стиле работы В. Сварцевича. Прежде всего, он изучал объект внимания, подходы к нему, методы отображения, при этом чужие подсказы его не интересовали. Как военный фотокор, его, казалось бы, должны были интересовать батальные сцены, военизированные картинки, запечатленные мгновения ужасов и трагедий. Но для него все это было вторично. Его больше интересовало неведение людей, оказавшихся в эпицентре военных действий: как они обустраивают свой быт, готовят пищу, общаются между собой, работают на своих участках. В его коллекции много портретов. И это не искаженные болью и страхом лица, а выразительный взгляд многое переживших людей. Он был философом по своей натуре, а потому на его снимках всегда присутствовал затаенный смысл.

Помню, в 1991 же году в Москве намечался очередной съезд Верховного Совета, где должен был рассматриваться и вопрос Южной Осетии. К этому событию мы готовились тщательно. В Москве наши представители готовили речи, заявления, проводили консультации с депутатами других регионов… К началу съезда в Цхинвале вышел специальный выпуск газеты с полной информацией о положении дел в Южной Осетии, сложившейся тревожной ситуации. Тираж требовалось доставить в Москву. В качестве сопровождающих командировали меня и Эдуарда Джиоева. Вертолетом нас доставили до Джавы, оттуда на машине мы добрались до Владикавказа, откуда наш вылет в Москву организовывал Сергей Таболов. Параллельно он попросил забрать у Володи Сварцевича фотографии о событиях в Южной Осетии, о чем с последним у него уже была договоренность. Я легко согласился, полагая, что везти мне придется некий пакет или пару папок. Как же я заблуждался...

После доставки тиража газеты я связался с Володей, и он предложил заехать к нему в фотомастерскую в редакцию «Известий» на Пушкинской площади. Здесь состоялась наша новая встреча, которой мы были обоюдно рады, ударились в воспоминания, а затем приступили к работе. Тогда фотографии делались в режиме «проявитель – закрепитель». Я и сам этим увлекался, но увиденное здесь потрясало размерами и объемами. Всякие фотоувеличители, промывочные машины, кюветы и прочие аксессуары походили на монстров из фантастических фильмов. Фотографии печатались здесь невиданных размеров. Сварцевич не скупился, тиражировал снимки в различных размерах и форматах. Самые большие фотооттиски приходилось сворачивать в рулоны. Работа длилась много часов, и, когда я увидел ее результаты, то буквально пришел в ужас – груз тянул уже на десятки килограмм, который, к тому же, надо было сразу вывозить. Ближе всего к редакции находилась квартира композитора Жанны Плиевой. Та на просьбу «перекантовать груз» у нее тут же согласилась. В результате, понадобилось несколько рейсов, чтобы ценный груз был переправлен в ее квартиру, которая тут же стала похожей на кладовку.

На другой день были задействованы все физически состоятельные силы московской осетинской диаспоры, которые сопроводили меня на Курский вокзал. Знакомые проводницы, впечатленные важностью миссии, тут же разместили пакеты и рулоны по разным купе. Во Владикавказе нас уже встречали люди Таболова. Сам он был несказанно рад полученному грузу. На него также произвели большое впечатление габариты, качество и разнообразие фотооттисков. Таболов тут же дал указание организовать фотостенды в центре города. Мне, как доставщику, также досталось свое. В Цхинвале фотографии Сварцевича демонстрировались в разных местах, ими иллюстрировались газетно-журнальные и книжные тексты. Некоторые фотографии впоследствии были подарены тем, кто был на них изображен. Появилась даже идея издать фотоальбом, но тогда у Республики не хватало средств даже на оборонные вопросы. К сожалению, все, что осталось от указанного фотонабора после сгорело вместе со всеми другими архивами в августе 2008 года. Какие-то кадры удалось продублировать при помощи Ирины Таболовой, но это уже был мизер от общего количества.

Надо сказать, что фотографии, которые Сварцевич снимал в «горячих точках» – пронзительные, пропахшие порохом, пропитанные болью искалеченных и сраженных горем людей, они лучше любых слов рассказывают читателям о том, что происходит в стране. Но едва ли кто представлял, каким трудом, какими нервами добывались эти кадры. Сам Сварцевич из последних своих командировок самой тяжелой называл Беслан, где он к тому же получил контузию... Среди военных, спецназовцев у него было много друзей, а, по большому счету, боевых товарищей. Проститься с Владимиром пришли его близкие, друзья, коллеги... Было много телеграмм с соболезнованиями, многие считали необходимым отдать дань уважения талантливому журналисту и просто смелому человеку. Человеку, который, по словам поэта «жил на разрыв» и в итоге умер от разрыва аорты. Слова соболезнования выразил и Союз журналистов РЮО.

И еще одно воспоминание. Весной прошлого года, находясь во Владикавказе и узнав, что в Центральной библиотеке проводится конференция молодых журналистов Северной Осетии, на которую в качестве гостя приглашен Владимир Сварцевич, я бросив свои дела поспешил на мероприятие. В фойе библиотеки уже была развернута выставка работ мастера, где, конечно, присутствовала и юго-осетинская тематика. Тут же возникла идея об организации такой же фотовыставки и у нас, с последующим изданием альбома. Но начало конференции несколько раз откладывалось, шли часы, а когда она наконец должна была начаться, то мне уже пора было возвращаться в Цхинвал. В итоге так толком с Володей и не удалось пообщаться... Мы каждый раз опаздываем, полагая, что все успеется, но человек не вечен, да и предыдущие печальные опыты ничему не учат. Остается надеяться, что Володя, как человек практичный, успел перевести свой юго-осетинский фотоархив на цифру. А если так, то с помощью председателя Союза журналистов РСО-Алании Тимура Кусова, который, собственно, и организовал приезд Сварцевича во Владикавказ, удастся завершить задуманное. Но уже, к сожалению, без самого автора…

Харебаты Батрадз

Рубрика «Память»