В прошлом номере газеты «Республика» было опубликовано интервью режиссера, заслуженного деятеля искусств РЮО, бывшего министра культуры и художественного руководителя Юго-Осетинского Госдрамтеатра Тамерлана Дзудцова, в котором он подверг критике деятельность нашего театра, высказав ряд резких критических замечаний  и  в адрес коллектива. Нынешний художественный руководитель театра, заслуженный артист РЮО и РСО-Алании Сослан Бибилов выразил свое несогласие с некоторыми высказываниями своего бывшего коллеги, назвав их беспочвенными и несколько надуманными. Безусловно, осетинское театральное искусство в настоящее время находится в состоянии определенного кризиса и Бибилов не может это не признавать, но в то же время он считает, что крайне несправедливо возлагать ответственность за очевидные проблемы, порожденные в результате огромного шквала объективных и субъективных факторов много лет назад, на коллектив театра. В ходе нашей короткой беседы мы попытались разобраться в причинах, породивших столь ощутимый упадок театрального искусства, а также в точке зрения Худрука Бибилова на все чаще в последнее время звучащие упреки в адрес его коллектива.

Писать о людях гениальных, масштабных, разноплановых и многогранных, тем более усопших, всегда непросто. Непросто в первую очередь потому, что есть опасение не охватить все грани, все потаенные уголки их величия и мощи – мощи личностной и творческой. Но именно эти попытки проникновения в творчество и своеобразное соприкосновение с эпохой, которая родила и вскормила такого рода личностей, дают множество ответов и наиболее полное представление о прошедшем времени, о жизни целого народа, о приоритетах времени и значимости отдельных представителей нации.

О Владимире Икаеве, выдающемся осетинском поэте, пламенном патриоте своего народа, с одной стороны, сказано немало. Тем не менее, об огромном значении его творчества и объемном вкладе в осетинскую литературу, о его личностном участии в развитии родного народа всегда есть что сказать, есть что добавить. Сегодня, когда наш народ с огромным напряжением движется по пути возрождения, в период глубокой озабоченности судьбой нации и особенной тревоги за духовное возрождение, его творческое наследие наполняется смыслом особенным и в определенной степени знаковым. Даже  спустя более 20 лет после его безвременной внезапной кончины сегодняшнее поколение, лично не знакомое с этим человеком, вникая в суть его творчества, читая его стихи, чувствует какое-то незримое присутствие поэта в сегодняшней жизни, настолько точным и глубоким является «попадание» его удивительно проникновенных строк в существующую реальность.

 (Ко дню рождению поэта)

Эпистолярное наследие Коста представляет собой большой ценный материал как для исследователя, так и для любознательного читателя, которому интересно знать о Коста как можно больше. К сожалению, по этой теме нет научных работ. Между тем, стоит сказать, что до нас дошло более 80-ти писем поэта. Эти письма писались тогда, когда силой обстоятельств их автор был оторван от своих друзей, родных и не мог лично общаться с ними.

Поэт писал своим корреспондентам из разных мест: из Петербурга, из Ставрополя, где провел долгие годы, из Карачая, где находился в пору первой ссылки (1891), из Херсона и Очакова во время второй ссылки (1899) – наиболее тяжелого периода в жизни Коста, когда его по ложному доносу, по сфальсифицированному обвинению сослали далеко за пределы Терской области, оторвав от привычной обстановки, от близких и друзей. Кроме того, часть писем написаны из больниц, госпиталей, в которых поэт неоднократно находился на лечении.

 (15 октября исполнилось 153 года со дня рождения Коста Хетагурова)  

Одним из произведений Коста Хетагурова, написанных им на русском языке, является пьеса «Дуня». Поэт написал два варианта пьесы. Первый вариант назывался «Курсистка». Жанр пьесы автор обозначил как «комедию-шутку в 4-х действиях». Произведение датируется 1890 годом. По имеющимся сведениям, Коста работал над этой пьесой в 1888-1889гг. Главную героиню пьесы звали Аней. Позже Коста вернулся к пьесе, заново отредактировал её, изменив имя главной героини на Дуню. Пьеса также была переименована, получив название «Дуня», а жанр её был обозначен как «фантазия в 4-х действиях». Впервые пьеса была опубликована в 1893г. в газете «Северный Кавказ» в нескольких номерах (№№55, 57 от 15 и 22 июля, №№61, 63, 65, 67 от 5, 12, 19, 26 августа, №69 от 2 сентября). В 1902 г., то есть при жизни Коста, пьеса «Дуня» была издана отдельной книжкой. Текст этого издания вошёл в пятитомник произведений Коста Хетагурова под редакцией  Казбека  Гутиева,  вышедший  в свет в 60-е годы. Этот текст также вошёл в новый пятитомник, изданный в 1999-2001 гг.

Сегодня, когда грузинская научная элита продолжает вести активную борьбу против исторического прошлого осетинского народа, в том числе продолжая претендовать на часть юго-осетинских территорий, действия и работа нашей научной интеллигенции нуждаются в большей активности, чтобы раз и навсегда расставить объективные акценты над многими серьезными вопросами, касающимися древней истории. И здесь немаловажную роль играет работа в области топонимики. Со слов старшего поколения мы знаем, что в годы советской власти, когда Южная Осетия вынужденно находилась в составе союзной Грузии, практически все топонимы, за редкими исключениями, в той или иной степени подверглись «грузинизации». В некоторых случаях топонимы были искажены до неузнаваемости, когда без каких-либо особых «церемоний» наименование населенного пункта просто переводилось на грузинский язык или произвольно давалось совсем новое наименование, никак не связанное с исконным, а затем документально утверждалось. В большинстве же случаев, к осетинским топонимам прибавлялось грузинское окончание -и. 

Более семи лет назад, в апреле 2005 года, сгорело здание Юго-Осетинского Государственного драматического театра им. К. Хетагурова. Огонь полностью уничтожил одно из самых красивых и оригинальных зданий нашего города. С тех пор на месте театра руины… Именно этот день стал своеобразной точкой отсчета на пути к медленному, но все более очевидному в последние годы духовному разложению нашего главного, без преувеличения, очага национальной культуры. Театр, бесспорно, утратил свое былое величие, он перестал быть тем самым центром осетинской духовности, который, зачастую, вопреки многим обстоятельствам, формировался на протяжении долгих десятилетий, и который был таким невероятно дорогим и родным для каждого из нас, выносящих, в бытность его процветания, из этого храма маленькие кирпичики всеобъемлющего ирон фарн, из которых, в числе прочего духовного «материала», с годами выстраивалась мощная непоколебимая стена патриотизма и национального самосознания. Сегодняшний театр – это не просто руины в центре нашего Цхинвала, это руины в сердце каждого из нас, и что особенно тревожно, уже далеко не призрачные руины духовности и величия осетинского сценического искусства. На наших глазах, как будто в унисон нашей же безрассудности, театр, как это цинично не прозвучит, кажется, доживает свои дни. И этот процесс проходит при полном равнодушии общества в целом и с молчаливого согласия всех тех, кто за театр в ответе перед нацией, для которой именно национальный театр является одним из главных показателей ее культурного и духовного развития. Наверное, многие из нас согласны с мнением, что осетинское сценическое искусство в юго-осетинской интерпретации это сегодня не более, чем примитив. Однако, справедливости ради следует признать и то, что примитив вынужденный и в какой-то степени оправданный. Тому есть множество объяснений. В нашем театре за всю его историю существования всегда на первом плане были национальные постановки по мотивам произведений осетинских драматургов. Сегодняшний театр все эти принципы отодвинул на второй план.

В холле государственного телевидения периодически вывешивается плакат на злобу дня, содержание которого может предусматривать самые разнообразные темы, как отражающие внутренние проблемы коллектива, так и волнующие все общество. Одна из подобных работ была опубликована и в предыдущем номере нашей газеты. Автором этих, не совсем обычных коллажей, сопровождающихся, как правило, небольшими эпиграммами, является один из сотрудников местного телеканала Михаил Хасиев.

 Миша вернулся в Цхинвал относительно недавно, просто, как он сам говорит, проведать деда, а заодно прогуляться по улицам города своего детства. Но как оказалось, этот приезд предопределил его дальнейшее место жительства, он остался и теперь уже не видит себя где-то в другом месте. «Я долгое время жил в Северной Осетии, учился в России, казалось бы, налаженная жизнь, благополучие во всем, профессия юриста, считающаяся востребованной, но все поменялось в моем внутреннем мироощущении мгновенно, стоило мне оказаться здесь, на земле моих предков, – говорит он. Параллельно с переменой места жительства Миша пересмотрел свои взгляды и относительно полученной профессии, юриспруденция перестала его притягивать, напротив, здесь, в Южной Осетии, по его признанию, все способствует тому, чтобы человек занимался творческой работой, искал и находил новые, не совсем обычные творческие ходы, реализовал все свои фантазии.

Вопрос, о котором мы хотим повести речь в данной статье, является, на наш взгляд, давно назревшим и весьма важным на нынешнем этапе становления и развития нашей страны, и довольно продолжительное время требует своего решения. Разумеется, можно привести немало примеров гораздо более важных, до сегодняшнего дня не решенных проблем, однако, для создания в нашем городе Музея истории войны 1989 – 2008 годов, думается, нужна всего лишь добрая воля народа и решительность некоторых наших руководителей. А важность подобных усилий доказывает хотя бы то,  что в любой стране мира есть музеи боевой славы, и нередки даже музеи, посвященные отдельным славным эпизодам из истории этих стран. Нам же, народу, предки которого считались во всем мире, и считаются по сей день,  воинской элитой, народу, который практически безоружным выстоял под натиском «Града», тяжелой артиллерии, авиации и танков и не сломался, стыдно не иметь места, где бы наши дети могли узнать и оценить подвиги своих отцов и дедов.

Семь лет назад, в апреле 2005 года сгорело здание Юго-Осетинского Государственного драматического театра им. К. Хетагурова. Огонь полностью уничтожил одно из самых красивых и оригинальных зданий нашего города, являющегося фактически главным духовным центром национальной культуры нашего народа. С тех пор на месте театра руины… Впервые о начале восстановительных работ заговорили аж в 2006 году, спустя ровно год после пожара. По инициативе руководства Южной Осетии разработку проекта было поручено осуществить московской проектной организации «Моспроект-4». Один за другим в республику стали приезжать специалисты всех мастей и уровней, имеющие, как объяснялось в то время коллективу театра, да и, пожалуй, всем нам, «большой опыт строительства специализированных зданий». В результате их «пришествия» и «родился» проект нового здания театра – проект «многофункционального культурного центра». Размах запланированного был столь внушителен, что никак не «вписывался» в прежние размеры театра, поэтому в какой-то момент речь зашла даже о вырубке всего Пионерского парка, расположенного за сгоревшим зданием.

В дни празднования Дня защитника Отечества во всех кинотеатрах России прошел премьерный показ художественного фильма «Август. Восьмого», который снял известный режиссер Джаник Файзиев. Это уже третий фильм о войне в Южной Осетии. В 2009 году в прокат вышел фильм Игоря Влошина «Олимпус инферно» – своеобразный «российский взгляд» на события той трагической поры. В ответ был запущен совместный грузино-американский проект «5 дней августа» (с известными в киномире фигурами – режиссером Ренни Харлином, актерами Энди Гарсия и Вэл Килмер), который реализовывался два года. Однако оба фильма не нашли признания у кинокритиков и зрителей. «Я узнал о том, что грузины и американцы снимают фильм о событиях августа 2008 года уже после того, как мы сами начали работу. Поэтому для себя я понимаю, что это был скорее ответ на «Олимпус инферно». Грузины с присущим размахом позвали на помощь Голливуд, чтобы там снялись известные актеры. Но это не художественное кино. Оно абсолютно политически ориентированное. В каждом кадре видно, что исполняется заказ, поэтому оно и не рождает никаких эмоций», – говорит Файзиев.