Новый год – праздник, который отмечают все народы. Правда, исчисление ведут разные нации по-разному, но это уже религиозно-этнические особенности. Осетины в своем понимании встречи Нового года не придерживаются излишних национальных особенностей. Как и многие народы, они с одинаковой радостью принимают Новый год и по новому, и по старому стилю.

Для тех, кто считает, что Новый год это 13 января, 1 января обычный день, без праздничных мероприятий, продолжение поста. Это православная традиция. Но официальный календарный Новый год у нас, тем не менее, наступает 1 января.

Отмечать Новый год 1 января – традиция позднего времени, настоящим Новым годом осетины в своем большинстве считают именно Новый год по старому стилю – «Ног Бон». Именно ночь с 13 на 14 считается временем таинств и чудес. Завершение годового круга и его открытие в новом календарном году для осетин – это ритуал возрождения и продолжения жизни.

Приближается начало нового года и соответственно очередного годового цикла традиционных религиозных праздников в Осетии. Казалось бы, сакральный календарь за века устоялся, но это не совсем так. Сегодня у нас нет единства не только во временных сроках праздников, в которых они отмечаются, но порой даже в их семантике. Как пример, празднование Джеоргуыба, одного из главных празднеств у осетин. Праздник отмечается по всей Осетии, в диаспорах за рубежом. Тем не менее, разница во временном периоде его отправления составляет целую неделю в разных частях Осетии. Нет единства и в понимании сущности божества, в честь которого справляется праздник – Уастырджы. В преддверии празднования Джеоргуыба в осетинском обществе обычно разворачивается дискуссия, является ли этот праздник традиционно осетинским или имеет христианскую основу. Высказывается мнение, что это был праздник изобилия и окончания полевых работ, и отмечался в старину по завершению сельскохозяйственных работ, когда заготовлено сено, убрано зерно, фрукты и овощи приготовлены к хранению.

Уважаемые читатели! Наша редакция снова предлагает совместно составить реестр святых мест Республики Южная Осетия. Сюда будут включены: наименование святилища, его схема, фотографии, описание ритуала и, конечно же, его история. Эта работа предполагает коллективный труд, и поэтому приглашаем принять участие в этом добром деле всех желающих. Мы уже обращались к святилищам ущелья Бырытат («Республика» № 51-52 за 2014 год) и надеемся с вашей помощью продолжить эту работу. Известно, что свои особенности имели у осетин зримые воплощения присутствия божественной сути – святилища (ку-вæндон/ковæндонæ). Кувæндон (букв. «место для моления») в Осетии были представлены несколькими типами. Это могли быть добротные сооружения из неотесанного камня на растворе или без него, другие представляли нагромождения камней, оставшихся от более древних построек... Небожитель мог «обитать» в кронах деревьев или же в пещере. Иногда святилища обретались в развалинах башен или сами были построены в виде маленьких монолитных башенок. Часть святилищ имела ограждения, за которые могли заходить только жрецы. Иногда в качестве мест отправления традиционного культа использовались и заброшенные православные храмы, которые, в свою очередь, обычно строились на священных для местных жителей местах.

В 2013 году наша редакция объявила конкурс «Семь чудес света», призванный определить наиболее значимые визуальные объекты на территории Республики Южная Осетия. Как природного характера, так и результат человеческой деятельности. Издревле человечеству известно такое понятие как чудеса света. Так называют уникальные архитектурные и часто природные памятники. Впервые это понятие – чудеса света – появилось у древних греков. В своих трудах историки и географы древности описывали те или иные творения рук человеческих, которые были достойны, по их мнению, называться чудом. Со временем образовался и перечень наиболее часто упоминаемых архитектурных объектов древности. Их оказалось семь и таковыми было принято считать пирамиду Хеопса в Египте, сады Семирамиды, храм Артемиды в Эфесе, статую Зевса в Олимпе, мавзолей в Галикарнасе, Александрийский маяк и Колосс Родосский.

В Осетии тем минимумом, которого хватает для застолья, являются «цыхт æмæ кæрдзын» (хлеб и сыр). Если на столе эти два продукта, то можно принимать любого гостя. Правда, еще необходим хотя бы один горячительный напиток. Парадоксально, но Осетия, являясь страной с богатыми традициями изготовления сыра, большим разнообразием сырной продукции не отличается. По крайней мере, на сегодняшний день. Известный сорт «осетинский сыр», по сути, является основным видом производимого сыра. Своей оригинальностью отличается кобийский сыр, производимый в Кобской котловине и который готовится из овечьего молока. Приготовление сыра (цыхт) из коровьего и овечьего молока относится к самым древним занятиям осетин. Судя по многочисленным глиняным кувшинам различных размеров, найденным в Змейском аланском городище, можно полагать, что приготовление сыра было широко распространено и у предков осетин – алан.

Поминальная трапеза – самый консервативный и уникальный феномен из традиционных обрядовых застолий осетин. Она выделяется не только внешней формой и структурой, но и содержанием, функцией и назначением, сохранившим пережитки древних религиозных верований и представлений, семиотическим восприятием вселенной; основывается на эмпирическом осмыслении бинарной оппозиции противопоставления бытия и небытия, жизни и смерти, земного и потустороннего, преисподней и небес, «мирского» и траурного. Согласно анимистическим верованиям, человек не умирает, а происходит его кончина, из этого мира он переходит в другой, в действительный мир æцæг дуне, где ему также необходима пища и другие, важные жизненно-необходимые предметы. В честь усопшего, поэтому закалывают животных, устраивают ритуальные застолья. Как только укладывают усопшего в гроб, у изголовья ставится маленький столик для поминальной еды, на который ставится хлеб, вода, напитки, зерно и постоянно зажигаются свечи

Вадим Бежанов. Честно говоря, мне сложно определить манеру, в которой работает этот самобытный мастер. Но когда смотришь на его картины, меньше всего хочется заниматься художественной классификацией. Потому что полотна художника меня всегда больше привлекали содержанием, чем художественной ценностью. Может быть, причина этого взгляда в моем увлечении этнографией. Действительно, каждая картина Вадима Бежанова это маленькая зарисовка осетинского быта. Даже в работах, где он увлекается миром теней и темных сил, на полотне среди всякой нечести мелькнет то изображение кувшина с аракой, то винтажной кровати, то пестрый мутак-валик. Картинки сельского быта столь реалистичны, что ждешь – сейчас промычит корова, пастухи начнут кричать на отбившееся стадо, старушка проворчит на деда, а петухи возвестят рассвет. И тут же другая картина, и уже, кажется, что в полутенях вечернего сельского пейзажа заскрипят колеса арбы, раздастся покрик погонщика и по округе разнесется запах парного молока под звон вечерней дойки.

85 лет назад, 5 сентября 1927 года, бюро Северо-Осетинского Обкома партии в присутствии представителей Южной Осетии (И. Абаева, А. Джатиева, И. Джиджоева, А. Плиева и др.) признало целесообразным утвердить единый литературный язык для осетинского народа и приняло постановление «О едином литературном языке для Северной и Южной Осетии». Члены бюро подтвердили решение первого объединенного съезда работников культуры и образования юга и севера Осетии по данному вопросу  и  внесли  следующую  поправку: «…обеспечить дигорские школы первой ступени соответствующими учебниками и пособиями на родном языке; на страницах газеты «Рæстдзинад» допустить параллельное печатание материалов на двух диалектах (иронском и дигорском)». Решение, на которое ссылались североосетинские коммунисты было принято на I объединенном съезде деятелей народного образования Северной и Южной Осетии. Съезд прошел в Цхинвале 19-23 августа 1924 г. На съезде были заслушаны информационные доклады Народного комиссариата просвещения Южной и Северной Осетии, доклады о системе народного образования, графике и орфографии, едином литературном языке, деятельности научных обществ, совместной культурно-просветительской и издательской деятельности. В работе форума приняло участие 50 делегатов из всех уголков Осетии.  

В 1942 году Юго-Осетинский Научно-исследовательский институт выпустил на осетинском языке на но­вом алфавите сборник сказаний о нартах. Работа над книгой, начатая еще до Отечественной войны, была закончена в условиях тяжелой го­дины, когда озверелый фашизм, заливая кровью нашу социалистиче­скую родину, прорвался и на Кавказ. Бригада, которой было поручено составление книги и подбор фольклорного материала, собрала всевозможные записи и тексты ва­риантов нартовских сказаний, когда-либо напечатанные, рукописные, как из Южной, так и из Северной Осетии. Бригаде по нартовскому эпо­су пришлось перечитать около тысячи разных записей и вариантов, причем выяснилась полная неразбериха в содержании текстов, неимо­верная запутанность действий героев, имена которых фигурировали без всякого порядка. Были даже такие герои, которые по одним текстам умирали, а затем снова продолжали действовать, при полном недоуме­нии читателя, откуда мог взяться снова умерший герой?

При всей схожести музыкальной культуры народов мира, каждый из них имеет свой несомненный традиционный набор музыкальных инструментов. Так и у осетин. Какими предстают в понимании современного осетина традиционные на-родные инструменты? Это, прежде всего, гармоника и барабан-доул. Большинство наших соотечественников именно так и представляют себе инструменты наших предков. Однако отметим, что ни гармонь, ни барабан не являются традиционными осетинскими инструментами, и вошли в нашу музыкальную культуру народа относительно недавно. В Осетии, и конкретно в ее южной части гармонь становится популярным музыкальным инструментом только в 20-30 годах прошлого века, а барабан и того позже. «Хъисын фандыр» и бубен-дайра, да еще дощечки были основными музыкальными инструментами до середины прошлого века. Я лично еще в 70-х годах в ряде сел Знаурского района встречал женщин, которые выбивали музыкальный ритм на бубне. А последним народным исполнителем игры на «хъисын фандыр», из тех, кого мне приходилось слушать, был житель селения Згубир Г. Шавлохов.