В минувший понедельник, 22 января, исполнился год со дня смерти Жанны Плиевой – великого композитора и пианистки, Народного артиста РЮО и Заслуженного деятеля искусств РФ, автора множества концертов, инструментальных произведений и трех балетов. За один из них – «Небесное зеркало», написанный по Нартскому эпосу, – Плиева была удостоена Государственной премии РФ. Премьера второго – «Фатима» по одноименному произведению Коста Хетагурова, который был создан по инициативе и при поддержке Маэстро Валерия Гергиева – прошла в конце прошлого года во Владикавказе. В годовщину смерти музыканта труппа филиала Мариинского театра привезла постановку на премьерный показ в Цхинвал.

Билеты на премьеру раскупили в первые два часа продаж: такой был ажиотаж. Поэтому срочно было решено организовать второй показ, причем в тот же день, через полчаса после первого. Билеты снова были раскуплены в кратчайшие сроки, и показ также прошел с аншлагом. Режиссером выступил Тамерлан Дзудцев, хореграфом-постановщиком стал Валерий Суанов, дирижером – Георгий Албегов. Сценографом и художником по костюмам был хорошо знакомый осетинским театралам Давид Найфонов – он также был художником в постановках Казбека Джелиева «Дон Жуан» и «Черная Бурка». Либретто на музыку Жанны Плиевой писал Анатолий Азаревич.

В Цхинвал привезли две балетные труппы – поскольку дать два показа с таким коротким перерывом было бы слишком тяжело для артистов. Солистами первого показа стали Виолетта Магомедханова, Азамат Малиев и Осман Рустамов; во втором составе роли Фатимы, Джамбулата и Ибрагима исполняли соответственно Марина Дзугутова, Альберт Калагов и Давид Бетеев. Роль Наиба исполнил Казбек Шанаев, Злым Роком стала Заира Ватаева, а в самом конце постановки на сцену выходил сам Коста Леванович – в исполнении Вадима Айдарова.

На пресс-конференции в день юго-осетинской премьеры хореограф Валерий Суанов говорил о том, как ему повезло заниматься именно танцем: ведь это язык, не нуждающийся в переводе и понятный каждому. И действительно, несмотря на то, что за весь вечер ни одного слова на сцене не прозвучало, зрителю был понятен каждый отдельный эпизод. Ни одного лишнего, пустого, бессмысленного движения не было на сцене театра: в каждом жесте было столько эмоций, столько напряжения, и нежности, и любви, и горя...

Артисты выходили на сцену в национальных костюмах, лишь слегка видоизмененных для того, чтобы не мешать движениям танцоров. Найфонов, как всегда, виртуозно использует различные ткани и цвета для демонстрации эмоционального и физического состояния героев. Так, юная Фатима танцует с подружками в нежном, светлом – почти белом – платье, разлетающемся от каждого движения; после исчезновения Джамбулата одежда становится более закрытой, ткань – более плотной, тяжелой; а затем Фатима – мать и жена – выходит на сцену в темно-красном платье с традиционным осетинским платком на плечах, что демонстрирует не только ее возраст, но и новый статус.

И, хотя некоторые зрители восприняли традиционные осетинские костюмы в балете с определенной долей сомнения (балет в бурках? фуэте в черкесках?), представить Фатиму в классической балетной пачке или Джамбулата в трико и вовсе невозможно.

Парные танцы – Фатимы с Джамбулатом и, позже, Фатимы с Ибрагимом – заслуживают отдельного упоминания. В них потрясающе ярко и экспрессивно демонстрируется нежность и горение юной любви, в них влюбленные взгляды, ласковые касания, в них стремление мужчины защитить и уберечь свою любимую.Да, конечно, в осетинской традиционной хореографии подобных движений нет и в помине, в национальных танцах, наоборот, один из ключевых элементов – невозможность касания. Но ведь и на сцене театра показывали балет, а не Хонгæ!

Невероятно выразительными оказались маленькие чертята – группа танцоров, изображающая силы зла, приспешников Злого Рока. Рок сама – устрашающая, хитрая, изощренная; но ее небольшой отряд, с животной пластикой, неожиданной грацией, пугающими змеиными рывками притягивал внимание и, как ни парадоксально, симпатии зрителя, сорвав на поклоне бурные аплодисменты. При каждом трагичном повороте сюжета именно эти маленькие тени вместе со Злым Роком заполняли сцену, искушая героев, заманивая их в ловушку, устраивая бои... И хотя Джамбулату удается в буквальном смысле раскидать противников, Злой Рок подкрадывается со спины и наносит удар... Юноша падает плашмя, словно подрубленное дерево, без лишних охов, стонов и драматично заломленных рук. И в этом тоже особенность постановки – несмотря на возможность заполнить сцену излишне красивыми движениями и танцевальными элементами, в хореографии «Фатимы» нет ничего постороннего, лишнего. Оттого острее чувствуется то, что есть.

И, когда после смерти мужа Фатима сходит с ума, зрительный зал пробирает холодный ужас. Юная девушка, потерявшая все, не стонет и не мечется бесполезно на сцене – нет, с неестественной улыбкой она смотрит в зал, танцуя, словно марионетка на веревочках, за которые дергают неведомые, но определенно злые силы. Вглядывается во что-то, видное ей одной, изворачивается неестественно, неправильно – и сельчане за ее спиной охают, прижимают руки к лицам, отворачиваются в слезах.

На мгновение девушка приходит в себя. Рвется к телу Ибрагима, зовет его очнуться, встать, не бросать ее... И, окончательно лишившись сил и рассудка, встает с колен и продолжает свой страшный кукольный танец. Музыка в этих сценах звучит, словно старая шарманка.

Музыка... Конечно, именно она тут – главный герой. Временами нежная, ласковая, почти неосязаемо легкая, а порой – грозная, драматичная, словно боевой марш. Вплетенные в балет элементы народной музыки, Симд в исполнении оркестра, расслабленный темп, переходящий в возбуждение, стремительность, а затем – крушение надежд и мечтаний, выраженное в звуке... И невероятная слаженность происходящего – идеальное совпадение музыки и движений, и нет, речь здесь не только о простом попадании в ритм. Передать движением то, что звучит в музыке, передать музыкой то, что проживается персонажами... Поэтому неудивительно, что в финальной сцене, когда уходит Фатима и рвется надочажная цепь – многие в зрительном зале плакали.

Жанна Плиева была одним из педагогов Валерия Гергиева, который всегда с большим теплом и трепетом вспоминает пианистку. Поэтому неудивительно, что именно Мариинский театр занялся постановкой, увидеть которую Жанна Плиева мечтала до последних дней жизни. Музыку, написанную великой пианисткой, записал симфонический оркестр Мариинского театра – именно эта запись звучала в юго-осетинском театре в годовщину смерти композитора. А в самом конце вечера, когда на поклон вышла вся труппа, на экране за спинами артистов включили небольшое видео, посвященное Жанне Плиевой, и показали видеообращение от Маэстро Гергиева.

«Фатима» – одно из наиболее широко известных произведений осетинской классики, ее изучают в школах, смотрят на сценах театров и на экране телевизоров, она хорошо знакома даже самому неискушенному зрителю. Проникновенная, трагичная история сломленных жизней, разрушенных семей (ведь и Наиб умирает, думая, что потерял сына, и не выдержав вести о браке Фатимы и Ибрагима), одиноких потерянных детей (маленькую Фатиму после смерти родителей берет к себе на воспитание Наиб, босоногого сына Фатимы под занавес постановки за руку уводит Коста)... Казалось бы, все, что можно было сказать и о ней, и в ней – давно сказано. Но постановка Северо-осетинской труппы Мариинского театра смогла сказать совершенно по-новому, и остается только надеяться, что этот балет будет идти долго – и в Северной, и в Южной Осетии, и в других городах России и мира. Ведь, действительно, танец – это язык, который не требует перевода. А потому еще раз стоя аплодируем и благодарим за память великого композитора!

Александра Цховребова

Фото автора