В начале апреля в Цхинвале с аншлагом прошел концерт ансамбля Государственной филармонии РСО-Алания «Уацамонгæ» – группы из шести человек, играющей традиционную осетинскую музыку на национальных инструментах, поющих осетинские песни, которые большинство слушателей никогда до сих пор не слышали. В составе ансамбля: Георгий Чихавиев, Магомет Хадонов, Георгий Калоев, Сармат Каргаев, Алана Халикова и Георгий Бязров. Мы поговорили с участниками коллектива – тремя Георгиями – о национальной музыке сегодня, о ее будущем и об обвинениях в национализме.

– Расскажите, как образовалась группа, с чего все началось?

– Чихавиев: Началось все на рубеже 2015-2016 годов. Первый наш состав был из четырех человек: Георгий Бязров, Алана Хадикова, я и Фидар Битаров. Мы все друг друга уже знали тогда: с Фидаром я был давно знаком, с Георгием познакомились в объединении футбольных болельщиков, Алана – его одноклассница. Мы пересеклись все на хъазте, разговорились, потом попробовали вместе спеть... Так все и началось. Георгий уже имел солидный стаж хорового пения, сначала в хоре Ольги Георгиевны Джанаевой «Арион», потом у Людмилы Сергеевны Мамуковой в «Алутоне», Алана также, у Фидара же был опыт еще со школьного хора, я тоже уже пел раньше. В начале на инструментах играл только я, на дала-фæндыр, и то только-только начал учить. Сейчас у нас дыууадæстæнон в ансамбле, дала-фæндыр, хъисынфæндыр, уасæн-флейта и уадындз. Алана играет на дала-фæндыр и на арфе, а Сар-мат Каргаев у нас на сегодня самый талантливый инструменталист, осваивает два самых сложных инструмента – хъисын и уадындз. Причем на уадындз во всей Осетии играет сейчас только Таму Берозты, и вот Сармат учится. А хъисын, к сожалению, не столь популярен, даже среди музыкантов.

– Долгое время на национальных инструментах практически не играли, однако последние годы – в том числе вашими усилиями – происходит возрождение осетинской национальной музыки. С чего это началось и как происходит?

– Чихавиев: Родоначальниками возрождения игры на национальных инструментах был ансамбль «Къона», а сами инструменты начал восстанавливать ныне покойный Сослан Моураов, можно сказать, что эта «мода» на национальные инструменты началась с него. За этим процессом я наблюдал лично, и когда сам начинал что-то учить, лет семь-восемь назад, казалось, что нас таких единицы. Сейчас же очень многие осваивают народные инструменты, есть большой интерес. Больше всего внимания же, конечно, получает дала-фæндыр – видимо, это связано с его достаточно простой конструкцией, он понятный.

– Как вы выбираете, какие песни исполнять, как находите мелодии?

– Чихавиев: Песенные мелодии, честно говоря, найти бывает тяжелее. Мы используем книжные источники, старые записи... Иногда, некоторые люди делятся записями... Одним словом, отовсюду понемногу. Кстати, вчера мы были в музее Бориса Галати и нам подарили диск с его записями.

А так предпочтения у каждого свои. Нас ведь шесть человек в ансамбле, и нравится каждому разное, кому-то героические песни, кому-то молитвенные... Это наша культура, исполнять надо все.

– Откуда пошла эта сегодняшняя вспышка интереса к национальной культуре? Долгое время ведь тема практически не получала внимания.

– Чихавиев: Сильный толчок развитию дали Сослан Моураов, Олег Ходов... Например, формат хъазт изæртæ долгое время не был развит в том виде, в каком мы сегодня его знаем. И вот Олег Бексолтанович рассказывал, что, когда учился в Кабарде, увидел в Нальчике такие же вечера. Адыга джегу называются. Он начал искать информацию и выяснил, что в Осетии тоже такое было. Предложил идею энтузиастам, и начали делать хъазт

Ну и, конечно, самый большой толчок национальной музыке, без ложной лести, дал Таму Берозты, он очень серьезно поднял уровень аутентичной музыки. Мы это наблюдали и в «Къона», и в ансамбле «Рагон» сейчас. И лично на меня, на мою тягу к национальной музыке Таму повлиял сильно. Хотя познакомился я с музыкой сначала через хор «Арион», после был хор «Алутон». Но интерес к инструментам, к глубокому изучению жанра, во мне подтолкнул именно Таму.

– Недавно мы беседовали с ним как раз о национальной музыке и ее будущем, и взгляды у него если не пессимистичные, то, как минимум, не радужные. Например, Таму говорит, что на сегодняшний день осетинская музыка не развивается, потому что не открыта к развитию. А как Вы считаете?

– Чихавиев: Во многом я с ним согласен, хотя и пытаюсь сохранять какой-то оптимизм. Но Таму занимается этим гораздо дольше нас, он человек с очень сильным критическим мышлением. Это полезно, это хорошо – мнимый оптимизм не всегда доводит до нужного результата. Да, прогресс есть. Но он не такой, как нужно. Его недостаточно. Например, наша молодежь с большим интересом воспринимает инородную культуру, празднуют Хэллоуин, другие зарубежные праздники, а традиционные осетинские маски воспринимают как чертовщину. Этоведь показатель отношения к своей культуре. И, даже если в рамках этой культуры нам сегодня какие-то моменты не нравятся, это не повод их критиковать или отказываться от них? Надо лучше узнавать такие вопросы, изучать темы, понимать, откуда и почему они появились. Но многие такой подход не используют, так что в какой-то мере настроение Таму я понимаю.

– Как можно исправить ситуацию, изменить ее к лучшему?

– Чихавиев: Пока я не вижу путей исправления. Предположения какие-то есть. Но надо понимать, если человек сам не будет проявлять какое-то желание, интерес, то ничего не изменится. Видимо, надо как-то иначе доносить информацию, не строго требовать, скажем, слушать музыку, а мягко подталкивать. Например, тот же альбом «Симдтæ», который недавно вышел у ансамбля «Рагон». Среди его слушателей неожиданно оказалось много молодежи, причем такой, от которой не ожидаешь интереса к национальной музыке. То есть, может, человек не носит футболки с флагами, может, он вообще далек от национальной культуры, но вот этот альбом внезапно чем-то зацепил, понравился. И это, я считаю, уже результат.

– Часто говорят об использовании современных методов для пропаганды национальной культуры, например, нарисовать комикс по Нартскому эпосу. Конечно, многие отзывы были негативные, но в основном идею поддержали – ведь современные методы популяризации культуры очень важны.

– Чихавиев: Я считаю, что если выдерживать определённые рамки, не изображать персонажей в постыдном виде, то почему бы и не использовать такие методы? У нас есть «исходники», классические образы Махарбека Туганова, Азанбека Джанаева. Можно создавать что-то новое. Например, у меня футболка с портретом Исса Плиева в очень современной, интересной стилизации. Очень крутой проект, который привлекает внимание к национальным героям. И комиксы в этом плане тоже не повредят – это хороший метод, но надо понимать тонкости, выдерживать границы. А для этого надо хорошо знать тему.

Бязров: Знакомить с новым можно по-разному. Например, я в детстве совершенно не любил читать – о каких книгах речь, если есть футбол? Я играл постоянно, при этом категорически отказывался и от обязательной школьной литературы. И тогда мама стала мне покупать футбольные журналы, которые я читал с удовольствием. Смысл был в том, чтобы познакомить человека с чтением. Даже спортивные журналы дают определенный уровень, читающий человек уже и разговаривает иначе, общается, думает. А потом приходит желание читать уже и другие вещи. Поэтому комиксы – неплохая идея. Главное, как говорит Геор, не выходить за рамки, не перевирать первоисточник. И кто-нибудь из прочитавших комикс, пойдет потом читать Эпос.

–Вообще, кажется, искусству в Осетии уделяется мало внимания, большую часть получает, к примеру, спорт...

– Чихавиев: Перекос, конечно, имеется. Причин множество, все и не перечислить... Многие талантливые коллективы, особенно детские, остаются в тени. Одна из причин, я считаю, это нехватка теоретической базы. Например, в танце: многие танцоры двигаются технически правильно, однако понимания движений нет, смысл не ясен. Это потому, что часто руководители не знают теорию. И, кроме того, мы сильно подвержены влиянию других культур, мы теряем национальный стиль, не умеем фильтровать, отделять перенятое от своего.

Кстати, когда мы шили себе форму, нас консультировал Батрадз Цогоев, бывший директор Национального музея. Он один из лучших специалистов по национальному костюму в Осетии, консультировал нас по всем вопросам – ткань, цвета, газыри... И да, наши костюмы немного отличались от традиционных образов советского периода. Многие нас, к слову, критиковали за это, приводили как пример национального костюма именно советский образ, который к осетинскому практически никакого отношения не имеет. Просто универсальный образ кавказца...

– Помимо нехватки господдержки и понимания в целом имеются и определенные угрозы, риски. Ведь не всегда критика остается на словах, иногда дело доходит до правоохранительных органов...

– Чихавиев: Да, был такой момент и у нас, еще до пандемии, когда мы делали хъазт изæртæ. И радикальными националистами нас называли, и даже поступила анонимная жалоба на нас. Очень неприятно было: неужели я в Осетии не могу два часа в неделю быть осетином, танцевать осетинские танцы и играть осетинскую музыку? Но если по закону этого достаточно, чтобы назвать меня радикалом, – что ж, буду радикалом. Но мы знаем, что это клевета, а за клевету полагается отвечать в суде.

– С учетом всего сказанного, как вы думаете, какое будущее нас ждет? И вас как группу, и осетинскую музыку в целом.

– Чихавиев: Ну, у нас концерт во Владикавказе 22 апреля, потом будут еще выступления... планы есть, работаем. А если говорить о большом будущем осетинского национального искусства – то я буду соглашаться с Таму. Шансы есть на великое будущее, но их маловато.

Калоев: Ну, отчасти будущее осетинской музыки зависит и от нас тоже.

Чихавиев: В какой-то мере, да. Как минимум, дети наши будут ее знать. Но, если кроме наших родных эту музыку никто не будет слушать, если никому это не надо, – то и продвигать это никто не будет.

Калоев: При этом я не вижу неприязни среди населения, нас слушают, причем с интересом.

Чихавиев: Дело не в неприязни, дело в количестве. Нас слушают немногие. Но я не вижу в этом чего-то удивительного. Фольклор с того момента, как стал фольклором – он никогда не был популярен. И это я не только про осетинский фолк. Да, он сохранит своего слушателя и сможет дать ему информацию о культуре. И это знание – уже хорошо. Никто не обязан любить фолк-музыку, и никто не обязан ее слушать. Но фолк требует либо образования, либо подготовки.

Калоев: Я чуть-чуть не соглашусь, есть очень популярные современные фольклорные группы, скандинавские, например, и они очень популярны по всему миру. Wardruna та же. Да, это не чистый фолк, там есть и обработки современные, и фон, и инструменты не только классические... Назовем его переиначенным фолком. Но мы ведь в самом начале беседы говорили о том, что приучать надо постепенно. И вот это тоже вариант, как мне кажется – начать с осовремененной фолк-музыки и потом представить чистую уже.

Чихавиев: Думаю, в России фолк в ближайшее время в принципе будет слабее развит. Для сравнения, Европа или, скажем, та же Япония, которая по технологиям нас обогнала где-то на век, к национальным традициям относится совсеминаче. Например, для них нормально в национальный праздник выйти на улицу в традиционном костюме. А у нас праздников много, а костюм никто не носит – сложно даже представить такое. Я не знаю, что должно в ближайшее время произойти, чтобы фольклор в нашем регионе стал актуален. Все условия и причины у нас для этого есть, есть стремление поддержать, сохранить и развить национальную культуру. Нехватка национального в нашей жизни, и на Юге, и на Севере, должна ощущаться гораздо сильнее, и этому должно гораздо больше внимания уделяться. Но мы, осетины, вообще такой народ: мы всем помогаем, мы везде первые, кроме собственного народа и собственной страны.

Александра Цховребова