Битиев Павел (Райбег) Борисович – один из тех деятелей осетинского искусства в Южной Осетии, кто многое создал за удивительно короткое время, зачастую вопреки обстоятельствам. Но, к сожалению, не успел реализовать до конца все задуманное. При этом вся его яркая, плодотворная жизнь была образцом стремления к совершенству, предела которому, как известно, нет. Павел Битиев получил блестящее образование в музыкальном училище искусств во Владикавказе, а затем в ГМПИ имени Гнесиных, который окончил с отличием. В Южной Осетии его присутствие сразу стало заметно – и в музыкальном училище, где он в 1975 году возглавил дирижерско-хоровое отделение, а затем стал директором, и в Госансамбле песни и танца «Симд», куда был вскоре назначен художественным руководителем и главным дирижером. При нем «Симд» добился выдающихся успехов, выезжал на гастроли за рубеж, несмотря на «железный занавес»: к примеру, в Республику Кипр в 1978 году, где занял первое место на международном фестивале фольклорных творческих коллективов, триумфальными были также гастроли в ФРГ, Йеменской Арабской Республике, Народно-демократической Республике Йемен, Иордании... Уже через несколько лет работы ему было присвоено звание Заслуженного деятеля искусств Грузии, центральные власти союзной грузинской республики были даже не прочь заполучить успешного руководителя к себе в сферу культуры. Но Павел Битиев, выросший на традициях осетинского искусства, был верен своим целям. Композитор, режиссер, сценарист, хореограф, он заботился о восстановлении осетинских песен, танцев, народных традиций. Сегодня можно сказать с уверенностью, что Павел Битиев оставил яркий след в развитии осетинской национальной культуры. И успел бы еще больше, если бы судьба не отмерила ему так мало времени.

Сейчас кажется, что в то «золотое» время, когда Павел Борисович руководил музыкальным училищем и Государственным ансамблем песни и танца «Симд», Южная Осетия была на удивление богата творческими личностями звездной величины. Искусство процветало, благодаря плодотворной основе, заложенной такими корифеями, как Борис Галаев и Махарбек Туганов. Это было время выдающихся мастеров, таких как Хазби Гаглоев, Феликс Алборов, Жанна Плиева, Дудар Хаханов, Георгий Тедеев, Мэлс Шавлохов, Аслан Кабисов и многие другие. В художественной культуре осетинского народа, как и любого другого народа, важнейшее место занимает народное творчество, без которого, в отрыве от истоков, скуден духовный мир современника. Высокое классическое образование в сфере музыки, хореографии, актерского мастерства, изобразительного искусства, было доступно и престижно в Южной Осетии, способствовало раскрытию потенциала национальной культуры. Это тот случай, когда количество высококлассных специалистов стало переходить в качество – так можно сказать о «благословенных временах» для осетинской культуры, о 70-80-х годах XX века.

Но ничто в мире не происходит само собой, и даже при самом благоприятном стечении обстоятельств для развития любого направления искусства всегда нужны подвижники, те, благодаря кому расцветает творчество, закладываются основы будущих успехов и легендарных достижений. Павел Борисович Битиев был не просто всесторонне одаренным человеком – композитором, дирижером, сценаристом, он был удивительно успешным руководителем, менеджером самого высокого уровня. Работал со страстью, даже с некоторой жадностью, стремясь воплотить свои бесчисленные идеи и планы. Что отличало Райбега (так по-домашнему называли его близкие и друзья), так это отсутствие эгоизма в работе, он не добивался признания каких-то своих личных заслуг, а ставил приоритетом достижение высокого результата для всего коллектива, а значит, всего народа, и делал все, что от него зависело, чтобы своим вкладом приблизить этот результат.

Павел Битиев был перфекционист по натуре, был человеком высокоинтеллигентным, красивым во всем – и в мыслях, и в одежде, и в душе – и того же требовал от коллективов, которыми руководил, от каждого отдельного музыканта и танцора. Не допускал развязности ни в поведении, ни во внешнем виде, при нем ничего нельзя было делать вполовину. «Артист должен постоянно развиваться, оттачивать свое искусство, всегда безупречно выглядеть и с достоинством держаться», – говорил он. Рассказывают, что, когда однажды он увидел одного из танцоров ансамбля грызущим семечки в парке за театром, он вышел из себя, собрал коллектив и устроил им форменный разнос. «Симд» был визитной карточкой, лицом и душой Южной Осетии, и его артисты должны были быть воплощением осетинской культуры, æгъдау. Сам он даже дома, в семейном кругу придерживался этих правил.

Ирина Битиева, сестра Павла Борисовича,делится воспоминаниями: «Райбег родился в селе Цъон в большой семье, нас было шестеро детей – три мальчика и три девочки. В сельской школе он проучился до третьего класса, потом мы переселились в город, и там он окончил школу № 5. Семья была очень музыкальная, отец, бабушка и дети играли на гармони, на балалайке и пели. Правда, из братьев музыкой увлекался только Райбег. Будучи старшеклассником, он уже работал аккордеонистом в Госансамбле «Симд». Был добрым, очень любил семью, осетинский народ и мечтал о том, чтобы об осетинском искусстве, которым он восхищался, узнали во всем мире. И у него многое получалось, потому что он совершенно искренне, без остатка, посвятил свою жизнь служению осетинскому искусству. Он очень хотел, чтобы осетины были среди самых передовых народов мира.

Райбег возглавил государственный ансамбль «Симд» и всеми силами старался, чтобы коллектив развивался и получал признание, и отдавал этому все свои силы. Когда он заказал новую форму для артистов ансамбля, выделенных денег не хватило на платья для Девичьего танца, и тогда он оплатил их сам: тогдашнее поколение должно помнить кос-тюмы бирюзового цвета, в которых много лет исполнялся этот танец. Он вывозил коллектив на профессиональную съемку в горы, большей частью в село Рук. Артисты танцевали прямо на траве, на фоне старинных крепостей, так снимались фотографии для афиши.

Райбег добивался, чтобы у ансамбля обязательно были гастроли за рубежом, использовал для этого свои связи в Москве, в Госконцерте, где у него после учебы в Музыкально-педагогическом институте им. Гнесиных (ныне Российская академия музыки им. Гнесиных) осталось много друзей. С ним учились, например, Иосиф Кобзон и Надежда Бабкина, учились они на разных курсах, но жили в одном общежитии. Райбег обладал дипломатичностью и организаторскими способностями, решая вопросы в Москве, старался не навредить интересам ансамбля, потому что в министерстве культуры Грузии эти успехи вызывали раздражение. До конфликтов не доходило – с Райбегом считались, к его слову прислушивались, ценили его профессионализм и даже предлагали переехать в Тбилиси и возглавить там один из коллективов, при этом обещали все возможные блага. Но он отказался, у Райбега были совсем другие цели. Все помнят юбилейный концерт к 50-летию ансамбля «Симд» в 1989 году в Концертном зале в Большом парке. Там впервые в Аланской сюите перед зрителями развернули осетинский триколор, который только-только появился у нашего народа. Это вызвало бурю эмоций в зале, где, кстати, были высокие гости и из Грузии. Люди не прекращали восторженных оваций, у многих текли слезы, была атмосфера полного единения. В тот период вокруг Южной Осетии ситуация была уже накаленной, все шло к вооруженному столкновению, агрессия со стороны Грузии была делом времени.

Райбег работал на износ, он уже перенес один инфаркт и когда все стало рушиться, ему было очень тяжело. Но он не видел себя вне работы, поэтому держал коллектив и продолжал репетировать, даже когда город обстреливался артиллерийскими снарядами. Он твердо верил, что они станцуют свой победный Симд, когда закончится война. Но не дотянул всего три месяца до окончания боевых действий»…

Павел Борисович разрывался между музыкальным училищем и ансамблем, не желая работать вполсилы, и тут тоже проявилось его организаторское мастерство – он умел собрать вокруг себя надежных и опытных людей, лучших в своем деле, которые понимали его с полуслова и помогали успешно осуществлять его бесконечные творческие идеи.

Ирина Кулумбегова, Народный учительРЮО, заведующая дирижерско-хоровым отделением ЦМУ им. Ф. Алборова: «Павел Борисович был моим педагогом, когда вернулся в Цхинвал после Института им. Гнесиных, это был 1976-77 учебный год. Наш курс с радостью учился у молодого специалиста, он был со свежими знаниями, многое хотел сделать. После училища я продолжила учебу в Ашхабаде, осталась там по распределению и отработала два года, пока именно Павел Борисович не уговорил меня вернуться в Цхинвал, и даже подсказал, как открепиться от распределения. Я так и сделала и никогда об этом не жалела. Директором училища тогда была Жанна Плиева, меня очень тепло приняли. Я стала работать с Павлом Битиевым, который заведовал дирижерско-хоровым отделением, в нем тогда было много педагогов, это сейчас нас всего два человека на отделение. Были даже приезжие преподаватели из Грузии, училище вообще тогда гремело, на высоте были и учащиеся. У нас училась Вероника Джиоева, кстати, она была моей ученицей по сольфеджио, потом перевелась во Владикавказ. Ирина Готоева (Амага Готти) тоже у нас закончила… Преподавателямибыли выпускники Московской консерватории, Бакинской, Тбилисской, ну и я за-кончила в Ашхабаде. После Феликса Алборова директором стал Павел Борисович, а меня назначил заведующей отделением, с тех пор я работаю здесь. Павлу Борисовичу было приятно работать с молодежью, всегда старался помочь, перенимал что-то полезное для себя у молодых, и мы тоже у него учились. Мне кажется, он отнесся ко мне как к человеку, который продолжит его дело, сразу дал мне хор, приходил на уроки, мы часто с ним разговаривали, обсуждали темы, он был очень интересным человеком. Был внимателен к проблемам людей: Карина Саркисян, тогда завуч, которая потом стала директором училища, приехала сюда из Тбилиси, жила одна, что было очень тяжело в те голодные времена, и Райбег приносил ей продуктовые пайки, потому что некому было ей помочь, взаимопомощь была жизненно важна. В коллективе было взаимопонимание и уважение, без интриг. А коллектив был большой, и учащихся было много, не хватало помещений, работу начинали в 8.20 и до 9 вечера шли занятия.

Павел Борисович был светлейший человек, добрый, радовался жизни, любил пошутить, его азартный смех поднимал настроение педагогам, поддерживал дух. Однажды, когда открывали Органный зал в Цхинвале, приехал Гарри Гродберг, выдающийся советский органист, и Павел Борисович мне поручил открывать концерт. Я была в положении и очень боялась где-нибудь споткнуться, но он успокоил меня, взял под руку и мы вместе поднялись в зал – я на каблуках, и он в синем концертном костюме.

Он поддерживал нас своим оптимизмом и готовностью работать в любых условиях, но условия были не самые располагающие к искусству. Как раз наша церковь тогда открывалась, Храм Рождества Пресвятой Богородицы, и наш молодой епископ Александр Пухаты приходил к Павлу Борисовичу, просил подобрать ему певчих для церковного хора. Времена были трудные для училища, как и для всего народа в тот период, но он обещал отцу Александру помочь с кадрами, подготовить певчих. Мы часто видели его грустным в тот период, что было ему совсем не свойственно.

Работе в «Симде» он отдавал много сил и поднял ансамбль на высокий уровень, но практически подорвал там здоровье. Рассказывают, что он буквально железной рукой держал порядок и высокую культуру в коллективе, до блеска шлифовал поведение артистов, манеру держаться даже просто в жизни, не только во время концертов. Требовал, чтобы они хорошо выглядели, были в безупречной форме, всегда в идеально ухоженном виде, как настоящие звезды сцены. Он был хороший руководитель, ну а директору так и так приходится быть жестким, потому что он управляет коллективом.

Незадолго до смерти Райбег предложил мне подготовить вместе концерт в два отделения, и мы готовились. В Цхинвале шла война, была полная блокада, но этот концерт, по его замыслу, должен был вселить надежду в сердца людей, я готовила свою программу с хором. И вот в тот злополучный день, в субботу, отец сообщил мне, что Райбега не стало. Это был шок, в это невозможно было поверить, кто угодно мог умереть, только не он! Певчих для Храма мы не успели подготовить, хотя работу он начал, разбирал тексты. В тот последний субботний день я не работала, а он, оказывается, пришел в училище и долго слушал церковную музыку, это были записи песнопений. Его супруга рассказывала, что он пришел домой, присел на стул в саду и через несколько минут его не стало…

После его смерти я решила, что, как ученица и коллега, я обязана провести концерт, который он задумал. И мы провели его к годовщине смерти Павла Борисовича, в нашем актовом зале, пригласили его семью, коллег, коллектив «Симда». Это был апрель 1993 года, света, как обычно, не было, но когда я вышла на сцену, и уже объявили номер, свет вдруг включился. Это было как знак. Мероприятие провели скромно, потому что были трудные времена, но очень тепло и душевно, были цветы, зажженные свечи, читали посвященное ему стихотворение. Хор, которым в свое время руководил Павел Битиев, исполнил осетинские и русские народные песни в его обработке и его любимые произведения из мировой классики. С тех пор концерты памяти любимого педагога стали традицией, если не получается ежегодно, то в любом случае ему посвящают конкретное произведение на концерте хоровой музыки, часто это бывают «Dignare» Генделя или «Хъуыбады» Коста Хетагурова в переложении Павла Битиева для хора.

Очень много он сделал для «Симда», там хор стал петь совершенно по-другому, я сама работала в ансамбле одно время с мужским хором и помню это. Препятствий было очень много, но он все равно добился того, что хотел сделать в этом коллективе, хотя это стоило ему больших физических и душевных сил. Он требовал, чтобы каждый добросовестно выполнял свою работу... Хотелось бы, чтобы сейчас к нам пришли новые специалисты, чтобы поднять училище на прежний высокий уровень, вернуть ту активную жизнь, когда был многочисленный контингент, много талантов, большие блестящие концерты. Сейчас у нас есть условия, каких не было тогда, мы работали при печках, которые иногда дымили, и у нас текли слезы. Павел Борисович заложил свои традиции работы музыкального училища, и сейчас коллектив старается держать эту планку».

Майя Четион, Заслуженная артистка РЮО и Абхазии, художественный руководитель хореографической студии «Кафт»: «Я начала работать в «Симде» в 1981 году, когда художественным руководителем и главным дирижером являлся Павел Битиев, балетмейстером – Аслан Кабисов. Можно сказать, что это был «золотой век» ансамбля. Райбег был прекрасным специалистом в своем деле, с безупречным музыкальным образованием, красивый человек и душой, и физически. Когда мы бывали на гастролях, мы гордились, что у нас такой руководитель – не просто профессионал, но еще и человек с красивой душой. Мы не делили гастроли на важные и второстепенные, тогда все гастроли были ответственные, каждый четко знал свое дело, такой у нас был руководитель. Я сама ездила на гастроли в Йемен, Иорданию, на все концерты в Советском Союзе. Работа была поставлена таким образом, что приоритет отдавался профессионализму, мастерству исполнителей. У нас даже был соревновательный дух, кто лучше выполнит поставленную задачу, и была атмосфера взаимопонимания в коллективе. Райбег продолжал работать в «Симде» в самые тяжелые времена для Южной Осетии. Но ушел из жизни слишком рано, если бы он был жив по сегодняшний день, можете себе представить, сколько бы он сделал для музыкального искусства! И скончался он в очень страшное время, в апреле 1992 года. Когда мы услышали эту скорбную весть, мы собрались и пошли к нему домой. Все были невероятно подавлены, в это время как раз начался интенсивный обстрел города... Такое тогда часто случалось в Цхинвале, хоронили людей под пулями. Нам его очень не хватало, ведь именно в «Симд» он много вкладывал, отдавал всего себя. В искусстве, если не будешь работать «на полную ногу» (это такой профессиональный жаргон), то на полноги ничего не получится. Павел Битиев был именно таким. Он лично работал с хором ансамбля, применял весь свой профессионализм, свои знания. При нем впервые сшили для ансамбля замечательные костюмы, до него таких не было – костюмы полностью на весь концерт, на Аланскую сюиту в постановке Хазби Гаглоева, которая шла почти целое отделение концерта. В ансамбле тогда было 80 человек: танцевальная женская и мужская группы, оркестр, отдельно оркестр народных инструментов, мужской хор под управлением Анисима Джаттиева и женский хор отдельно. На гастроли по Советскому Союзу мы выезжали в составе 70-80 человек, везли с собой гардероб и все аксессуары. В нашем большом коллективе у каждой труппы был свой руководитель, и самым главным человеком в этом большом организме был Павел Битиев. Каждый четко знал и выполнял свои обязанности, работа была поставлена на профессиональном уровне.

Танцевать в «Симде» было очень престижно. Зарплата была обычная, как у всех, без каких-то дополнительных гонораров. Костюмы шились за счет государства. А репетиционные я, например, сама покупала, потому что любила красивые костюмы. Каждый понедельник у нас были концерты, и я не помню случая, чтобы в зале были свободные места. Нас знала вся Южная Осетия, и это ко многому обязывало, хотя особых условий у нас тоже не было. Во времена Райбега мы репетировали в театре, в небольшом зале на первом этаже, не было ни туалета, ни душевой, даже раздевалок не было, сами соорудили занавес и за ним переодевались, а хор и оркестр работали в маленьком помещении на втором этаже. Потом уже в 1990-х годах нас перевели в старое здание банка на улице Хетагурова... Сейчас, конечно, все условия созданы для ансамбля, и это правильно, артист должен быть свободен от бытовых проблем и думать о творчестве.

Райбег был душой коллектива. Когда мы бывали на выездах, и он где-то выступал, его высокая компетентность и профессионализм придавали нам уверенности. Мне всегда было спокойно, я думала только о своем творческом развитии, а все остальное обеспечивал он. Авторитет у него был безоговорочный. Он был требовательным и действительно многому нас научил, помогал всеми силами. У нас было много семейных пар, и если у молодой семьи возникала проблема, он вызывал их сам, и решал эту проблему. Но если был недоволен кем-то, то вызывал провинившегося один на один, давал замечание, и эта ошибка была исправлена на всю жизнь. Он был личностью, и да-же замечание от него воспринималось как руководство к действию. Говорят, незаменимых людей не бывает, но мне кажется, что он был именно таким».

В понедельник, 18 апреля, исполняется 30 лет со дня смерти Павла (Райбега) Борисовича Битиева…

Инга Кочиева