Вопросы развития и функционирования осетинского языка являются наиболее важными и актуальными, поскольку они напрямую связаны с развитием государственности нашего народа как на севере, так и на юге Алании. В этой связи предлагаем нашим читателям небольшое интервью с доктором политических наук, доктором экономических наук, профессором, директором Института национального развития имени Царазон Ас-Багатара – Дзанайты Хадзымат Георгиевичем.

– Какие проблемы Вы сегодня видите в сфере функционирования осетинского языка?

– В первую очередь, надо говорить о противоречивости существующей ситуации, которая наглядно просматривается в том, что в 1994 г. в Конституцию РСО-Алания (статья 15, п.2), было внесено несоответствующее науч­ному языкознанию дополнение, со­гласно которому «Осетинский язык (иронский и дигорский диалекты) является основой национального са­мосознания осетинского народа …»; а так же в том, что Северная Осетия яв­ляется, пожалуй, единственным регионом в Российской Федерации, где по сей день не принят Консти­туционный Закон «О государственных языках народа РСО-Алания». Около 30-ти лет в Основном За­коне Республики содержится за­пись, в буквальном смысле слова, взламывающая национальное само­сознание осетинского народа. На этой юридической осно­ве в учебный процесс дошкольных и школьных учреждений насильно была внедрена мутная «полилинг­вальная система образования», введено раздельное обучение осе­тинскому языку в школах Влади­кавказа на так называемых «ирон­ском» и «дигорском» диалектах.

– Не могли бы Вы пояснить, каковы истоки озвученной Вами проблемы?

– Сегодня мало кто из наших современников знает, что до определенного периода времени официальная наука, занимающаяся вопросами языкознания, не оперировала понятием «иронский диалект». До выхода в свет в 1882 г. 2 части «Осетинских этюдов» В. Ф. Миллера данный диалект преимущественно именовался совершенно по-другому – «тагаурский диалект». Именно таким термином был обозначен один из диалектов осетинского языка основоположником осетинской грамматики академиком А. Шегреном еще в 1844 г., который совершенно справедливо исходил из того, что не может имя народа и, соответственно, название его языка выступать еще и в качестве названия одного из диалектов этого языка.

Алогичность наличия иронского диалекта иронского языка, или иначе говоря осетинского диалекта осетин­ского языка, разрушительный характер последствий от литературной, юридической стандартизации этого антинаучного положения становятся очевидны, если гипотетически провозгласить наличие русского диалекта в русском языке, французского в французском, немецкого в немецком и т.д. Надо полагать, ни одна уважающая себя нация, ни при каких обстоятельствах не позволит провести подобного рода подмену понятий, поскольку это неминуемо ведет к разрушению национального самосознания. Во многом отсюда проистекает и недопонимание между различными ветвями нашего народа, когда речь заходит о нашем национальном языке и его диалектах.

– Извечный вопрос, как быть и что делать?

– Здесь ключевым, по нашему мнению, является необходимость осознания широкой общественностью тождественности этнонимов ариан = ирон = алан. Историческая правопреем­ственность этих терминов наглядно прослежи­вается по данным этимологии этих слов. Так allon представляет безупречное с фонетической стороны осетинское оформление древнеиран­ского аryana «арийский», авестийскийairyana, древнеиндийский arya, т.е. переход ar в ll зако­номерно привел к alan (алан). Ираф (название реки в Осетии): ир-аф, где аф восходит к древне­иранскому ар – «вода», «река», буквально ирская (осетинская) река. Этнический термин ирон (Ир), в отличие от узкообщинных названий ды­гур (дыгургом), туал (туалгом), къуыдар (къуы­даргом), используется в собирательном смысле для обозначения имени народа.

На политической карте мира в Западной Азии расположено государство Иран. Основное насе­ление этого государства – иранцы – являются по происхождению и языку родственным народом иронцам (осетинам), обособившимся от них в доисторические времена. Показательным явля­ется тот факт, что мировая историческая наука, международные политическиеинституты одно­значно определяют происхождение этнического термина иранец от древнеиранского aryana. Со­временное название Ирана «Ирɒ́н» (др.-иран.Aryа-nаm – «страна ариев») происходит от назва­ния индоевропейского народа, проникшего в те­чение II тысячелетия до н.э. на территорию этой страны (либо через Среднюю Азию, либо через Закавказье) и говорившего на индоиранском языке. Единственным народом, кто мог с собой принести это имя на Иранское нагорье, могли быть только киммеро-скифо-сарматы, т.е. иры (ирæттæ). Кстати, самоназвание иранцев – ирани, интернет-домен Ирана – ir, код ISO – IR и т.д.

Следовательно, общепризнанное арианское происхождение этнонима иранец делает более чем очевидным всю несостоятельность попыток оспорить прямую преемственность, тождество эндоэтнонимов (самоназваний) ариан – ирон – алан. Стро­го говоря, этнический термин иранец является экзоэтнонимом (названия, даваемые народу, эт­носу другими народами). Имя иранец/ирани есть калька с этнического первоимени северо­иранцев – ир/ирон. Таким образом, термины ирон, алан и ариан равнозначны с исто­рико-этимологической точки зрения. Именно понимание политическим руководством круп­нейшего государства Западной Азии цивилиза­ционной значимости имени ИР привело его к необходимости официального обращения в 1935 г. к главам всех государств, с требованием име­новать их страну не Персией, а Ираном.

– Правильно ли я Вас понял, что если мы берем за основу тождествен-ность этнических имен – ирон, алан, ариан, то мы во многом снимаем существующие проблемы не только в области нашего национального языка, но и нашей истории и культуры?

– Совершенно верно. Имя народа это его базовый этноисторический, социокультурный маркер, из которого складывается не только понимание сущности его языка, истории, культуры, но и закладываются основы развития его государственности. По этим объективным обстоятельствам и с учетом реально протекающей сегодня ожесточенной борьбы со стороны нашего окружения за историко-культурное наследие североиранцев, сотрудники Института национального развития им. Царазон Ас-Багатара, начиная с 90-х гг. XX столетия стоят на позиции отказа от неисторического грузино-русифицированного термина «осетин», «Осетия», которому, как мы знаем, не более 250-300 лет и переходу в русскоязычном, англоязычном и т.д. произношении к одному из исторических самоназваний нашего народа – «алан», «Алания».Согласитесь, ни на одной карте древнего мира и средних веков, ни в Европе, ни в Азии вы не найдете среди топонимов, гидронимов и др. термина «осетин». Напротив вся эта территория буквально испещрена одним из самоназваний нашего народа «алан». Ссылки на то, что термин «осетин» восходит к одному из наименований североиранцев – «ас» имеют под собой весомые основания, однако вербальные расхождения между ними настолько значительны, сопоставьте сами «осетин – ас», что нам придется это очень долго объяснять своим многочисленным оппонентам и не только. Более того, и на юге, и на севере Осетии понятие Алания уже введено в их конституционное поле.

– Вы одиноки в своих суждениях о равнозначности вышеприведенных терминов: ирон, ариан, алан?

– Парадокс всего происходящего сегодня в Осетии в области языкознания заключается в том, что еще в XIX-XX вв. столпами мировой гуманитарной науки, а именно В. Миллером, Г.Бейли, Я. Харматта и многими др. был доказан закономерный реверсивный переходir (iron) – ar (ariy) – all (allon). Мы здесь вовсе не выступаем в роли стяжателей славы первооткрывателей, нам это ни к чему. Однако по более чем странному стечению обстоятельств, только в Осетии данные положения так и не стали опре­деляющими при рассмотрении истории разви­тия осетинского народа, его языка и культуры.

– Возвращаясь к диалектам осетинского языка, каким образом может быть разрешено озвученное Вами противоречие в этой деликатной сфере?

– Мы в этом вопросе стоим на позиции академика А. Шегрена, т.е. не может самоназвание народа выступать еще и в роли названия одного из диалектов его языка, вместе с тем, считаем, что и выдающийся исследователь В. Миллер, внесший неоценимый вклад в научное алановедение, выражаясь фигурально, остановился буквально в одном шаге от правильного вывода по этому важному вопросу. Здесь достаточно привести следующую выдержку из его «Осетинских этюдов»: «Историческое отношение между обоими наречиями по всей вероятности, таково: Народ, называвший себя, вероятно, Иронами (выделено мной. – Х.Д.) и говоривший одним языком, распался территориально на две ветви, между которыми, вследствие условий местных и исторических, не было тесных сношений. Западная ветвь, предки нынешних дигорцев, жила в сравнительно более трудных условиях, будучи замкнута в местности, едва дававшей необходимое для пропитания. Развитие языка шло у дигорцев медленнее, точно так же, как и прирост населения. Восточная ветвь, предки нынешних иронов, легче добывала средства пропитания, вела сношения с более культурным югом и вообще развивалась сравнительно быстрее дигорцев. Это отразилось и на развитии языка, которое шло вперед быстрее, чем у дигорцев. Наречием иронским говорит большинство осетин и поэтому оно совершенно справедливо было выбрано дляперевода Священного писания и стало, если так можно выразиться, литературным языком. В свою очередь, опять-таки вследствие местных условий, иронское наречие представляет несколько говоров, изкоторых южный, закавказский, подчинился некоторому грузинскому влиянию». Данное замечание В. Миллера, по существу подтверждает ранее высказанное нами положение о том, что Ир (ирон) – общее самоназвание народа ионо по определению не может выступать в качестве наименования одного из диалектов языка этого народа.

На этой объективной основе были разработаны две концепции – Концепция по диалектологии аланского языка и Концепция по развитию общенародного аланского языка.

Исходя из необходимости единого методо­логического подхода при определении названия диалектов аланского языка, и, учитывая общеми­ровую практику, за основу следует брать не узко­общинный(дыгур, къуыдар, туал и т.д.), а геогра­фический (территориальный) принцип. В этом случае мы имеем аланский язык, который под­разделяется на два диалекта: западный и восточный. Нæ мадæлон æвзагыл дзургæйæ, ацы хъуыды æмбарын æмæ фыссын хъæуы афтæ: ирон æвзаг æмæ йæ дыууæ диалекты – ныгуылæйнаг; скæсæйнаг. Наличие раз­личных переходных форм между диалектами не предполагает проведения четких границ, опре­деляющих зону распространения того или иного диалекта.

Этапы исторического развития аланского/иронского общенародного языка предлагается рассматривать следующим образом: диалектные формы (V-III тыс. до н.э.) → общенародный аланский язык (II-I тыс. до н.э.) → диалектные формы (XV в. н.э.) → общенародный аланский язык (XVIII в. н.э.). Аланский общенародный язык в своем историче­ском развитии совершил своеобразный кругоо­борот по восходящей спирали. Вследствие этого, ныне функционирующий общенародный язык на основе восточного диалекта, есть не что иное, как обновленная форма действовавшего уже в средние века и ранее общенародного языка на основе западного диалекта.

Данное обстоятельство и сам факт функци­онирования в прошлом единого общенарод­ного языка, а не двух отдельных языков двух отдельных народов, единого государства Алания лишает научного смысла дискуссию о том, какой же диалект – восточный или западный – лежит в ос­нове общенародного аланского языка. Деление аланского языка на диалекты в значительной мере является условным. То, что сегодня по не­доразумению пытаются определять как «дигор­ский язык», в действительности есть диалектальная форма, отражающая черты и свойства староиронского/староосетинского/староаланского общенародного языка. Оба функционирующих сегодня диалекта (восточный/скæсæйнаг, западный/ныгуылæйнаг) составляют один иронский/аланский язык.

Поэтому на государственном (официаль­ном) уровне (РЮО – Государство Алания, РСО-Алания) в основу общенационального стандартизи­рованного литературного языка совершенно естественно положен восточный диалект. Безальтернативный характер изложенного под­хода базируется на аксиоматичном положении, согласно которому не может меньшинство наро­да, владеющее западным диалектом аланского языка, заста­вить на нем говорить свое большинство. Болеетого, нельзя вернуть современный общенародный аланский язык на уровень развития, который им был пройден еще в средние века.

– Каким Вы видите дальнейшую судьбу озвученных Вами новаций в сфере языкознания применительно к РСО-Алания, РЮО?

– Задача по научно-теоретическому разрешению существующего на протяжении последних более 100 лет противоречия в области диалектологии аланского языка, общенародного языка сотрудниками Института национального развития решена в своей основе. На этом наши компетенции заканчиваются. Далее должна произойти институализация сформулированных предложений, т.е. их освоение в социально-политической действительности. Если говорить более конкретно, то этот процесс в себя включает:

первое,принятие Конституционного За­кона «О переименовании Республики Северная Осетия-Алания в Республику Се-верная Алания (РСА) и осетин в алан»;

второе, исключение из Конституции Ре­спублики Северная Алания всякого упоминания о диалектах аланского/иронского языка. То есть, изложить п. 2 статьи 15 Основного Закона Респу­блики Северная Алания в следующей редакции «Аланский язык является основой национально­го самосознания аланского народа. Сохранение и развитие аланского языка является одной из важнейших задач органов государственной вла­сти Рес-

публики Северная Алания» / «Ирон æвзаг у ирон адæмы национ хиæмбарыныды бындур. Ирон æвзаг хъахъхъæнын æмæ рæзын кæнын сты Республикæ Цæгат Ирыстоны паддзахадон хица­удзинады органты тæккæ ахсджиагдæр хæстæ».

третье, принять Конституци­онный Закон Республики Северная Алания «О государственных языках народа Республики Северная Ала­ния» в редакции Института нацио­нального развития имени Царазон Ас-Багатара. Здесь предлагается невключать в его текст статьи, в ко­торых речь идет о «литературном аланском языке», «диалектах алан­ского языка», поскольку соблюде­ние норм «литературного языка» есть прямая функциональная обя­занность и неотъемлемое право любого государственного языка, принадлежащие ему по факту сво­его существования. Данные поня­тия должны фигурировать в твор­ческой, образовательной, научной сфере, но никак не в Конституцион­ном Законе РСА «О государствен­ных языках народа Республики Северная Алания». Основное вни­мание в Законе уделяется русскому и аланскому языкам, как языкам го­сударственным.

– Спасибо за интервью.

Владимир Мукагов

Рубрика «Мнение»