Два мастера. Два долгих профессиональных пути, переплетенных с историей национального театра. Два имени, олицетворяющих безусловную зрительскую любовь и признание. Два артиста, оставивших незабываемый след в истории Юго-Осетинского Государственного драматического театра имени Коста Хетагурова. Два разных человека, два разнохарактерных артиста, объединенных театром и временем... Мы продолжаем рассказывать о людях, олицетворяющих национальную сцену в разные периоды его 90-летней истории.

Давид Габараев

Один из символов целой эпохи в истории национального театра Южной Осетии. Артист, имя которого на афишах на протяжении многих лет было гарантированным успехом спектаклей, ставившихся на сцене Госдрамтеатра им. Коста Хетагурова. И каждый его выход, каждая работа – безусловный аншлаг, всегда переполненный зал и несмолкаемый смех на протяжении всей постановки. Человек, несущий ощущение праздника. Он увлекся театром еще в раннем детстве. Спектакли, которые труппа юго-осетинского театра представляла на подмостках клубов сел Знаурского района настолько увлекли юного Давида, что он, в стремлении посмотреть на игру любимых артистов, преодолевал многие километры пешком, направляясь из села Урсдур (Кватетри) на вечерние спектакли в Цхинвал.

В настоящий театральный мир он попал позднее. В 1956 году, в возрасте 22 лет Давид Габараев становится студентом Тбилисского Государственного театрального института им. Руставели. Это была не просто учеба. Уже будучи студентом учебного заведения, молодой осетин устраивается на работу в Тбилисский Народный театр им. Плеханова. Яркие роли, разноплановые амплуа, многочасовая ежедневная работа над собой – он удивлял коллег своей неустанностью и влюблял в себя взыскательную тбилисскую публику. Период, когда Давид Габараев работал художественным руководителем Народного театра, отметился рядом постановок осетинских классиков, среди которых наиболее успешными были пьесы Елбыздыко Бритаева «Две сестры» и Мухтара Шавлохова «Жених».

Он вернулся в Цхинвал в 1961-ом – знаковом году для Юго-Осетинского Госдрамтеатра. В тот год из Москвы, после окончания МХАТа им. Немировича-Данченко, в Цхинвал вернулось почти два десятка молодых артистов. И среди всей пестроты талантов звезда Давида Габараева расположилась на небосклоне осетинского театрального искусства обособленно, и при этом как-то совершенно естественно.

«Уже первый его выход на сцену родного театра в роли непутевого Кариуа в водевиле Геора Хугаева «Муж моей жены» со всей очевидностью показал – перед нами артист, у которого блестящее будущее, – вспоминает Гацыр Плиев, заведующий литературным отделом юго-осетинского Госдрамтеатра. – Это была не просто демонстрация незаурядных способностей и высокого мастерства. Главным итогом дебюта было другое – зритель понял и принял молодого артиста. Поэтому вполне закономерно, что вслед за первой работой последовали десятки других. Режиссеры, фактически повинуясь требованиям зрителя, один за другим приглашали его к работе над ролями первого плана. Хадзы в комедии Мухтара Шавлохова «Жених», Бæтти в комедии «Сæтти æмæ Бæтти», Дабег в комедии Михаила Гучмазова «Волки», Князь в пьесе Езетхан Уруймаговой «Проклятый дом»… – перечень ролей, которые Давид Габараев воплотил на юго-осетинской сцене в первые годы начала творческой деятельности, исчисляется десятками и, на мой взгляд, сложно какую-либо из них выделить в плане большей успешности. Все, что делал на сцене этот, без преувеличения, легендарный артист, заслуженно вызывало только наивысшие оценки».

Образы, созданные легендарным артистом Давидом Габараевым, исчисляются сотнями, и все они, за редкими исключениями, соотносимы к комедийному жанру. За артистом прочно закрепилось данное амплуа. И это, по воспоминаниям коллег, его несколько обескураживало. А вот в кино, в котором Давид Габараев сыграл с десяток ролей, ему удалось отчасти разрушить укоренившиеся стереотипы. Давид Петрович – единственный из актеров Юго-Осетинского Госдрамтеатра советского периода, который снимался и в кино.

Еще один этап жизни и творческой деятельности Давида Габараева – сложнейшие 90-ые годы. Тогда, в блокадном и полуразрушенном Цхинвале его творчество стало как-то по-особенному востребовано. Уставшее от тяжелых испытаний население во многом искало утешение именно в театре. И театр не мог их в этом стремлении подвести. Давид Петрович был задействован практически в каждом спектакле из репертуара начала 90-ых. Уже совсем не молодой, он достойно переносил все тяготы и негласно демонстрировал одно – артист должен оставаться артистом, верным своему долгу, при любых обстоятельствах. В этот период на сцене театра ставятся комедии «Шахматтæ», «Дæ мады лымæн», «Сугътаг фыдсылтæ», «Сæтти æмæ Бæтти», в каждом из которых у выдающегося мастера сцены были главные роли. Наступившее тяжелое время он переживал по-своему, находя успокоение в любимой работе. Он был Артистом, который не мог жить без сцены.

Борис Цховребов

Еще один представитель блестящей плеяды артистов, с которыми неразрывно связаны расцвет национального театрального искусства и лучшие годы 90-летней истории Юго-осетинского театра. Как и многие его современники, артист Цховребов пришел в профессиональный театр, имея за плечами немалый опыт участия в самодеятельных коллективах – пока в драмкружке родного села Хслеб Дзауского района, а потом и в драмкружке Цхинвальского Дома культуры. В Госдрамтеатр его принимают спустя два года после официального открытия – в 1933 году. При этом он был одним из тех самородков, которых в театр пригласил сам Владимир Хетагуров – первый директор и художественный руководитель юго-осетинского театра.

Борис Цховребов пришел в театр со своим инструментом – уже прославившей его на всю Южную Осетию осетинской гармонью. Виртуозная игра 22-лет-него парня стала истинным украшением многих спектаклей, которые в первые годы ставились на сцене нового театра. В середине 30-х годов из Южной Осетии в Тбилиси, столицу ГССР, в театральный институт имени Шота Руставели направляется группа молодежи, среди них и талантливый гармонист Цховребов. В годы учебы со всей очевидностью раскрывается и другая грань его несомненной творческой одаренности – маститые преподаватели театрального ВУЗа прочат студенту из Цхинвала блестящее сценическое будущее. На момент окончания института Бориса Цховребова уже ждали не только в Госдрамтеатре. В 1938 году в Цхинвале был образован Государственный ансамбль песни и танца «Симд». Его основатель и первый руководитель Борис Галаев, наслышанный о мастерстве Бориса Цховребова, сразу же предложил работу выпускнику Тбилисского ВУЗа. И Борис Цховребов согласится. Днем – репетиции в театре и в ансамбле, вечером – концерты и спектакли. Казалось, он не расставался с инструментом даже ночью. Но усталости от работы в его случае никто и никогда не замечал. Гацыр Плиев, заведующий литературным отделом Юго-осетинского Госдрамтеатра, считает Бориса Цховребова одним из сильнейших артистов за всю историю национального театра. «Это был человек разносторонний и при этом каждая из граней его таланта совершенно не уступала другой в плане мастерства, – говорит Гацыр Гаврилович. – Он играл на осетинской гармони и сложно было оторваться от мелодий в его исполнении. Это было не просто грамотное техническое исполнение, в его случае музыка сопровождалась каким-то особенным колоритом. «Ханты цагъд», звучащий в его исполнении на протяжении многих лет – это, пожалуй, лучшее, что мне довелось услышать в те годы. Ну, а как артист, как мастер сцены, он также был несомненной глыбой».

Борис Цховребов посвятил осетинской сцене долгие 65 лет. Шесть с половиной десятков лет верного служения национальному театру, на сцене которого он воплотил около сотни ролей. Ролей, считающихся в сценическом искусстве на-иболее сложными с точки зрения актерского мастерства. Чермен в одноименной трагедии Гриса Плиева, Мукара в «Нарты Батрадз» Мухтара Шавлохова, Пупа в «Дыууæ хойы» Елбыздыко Бритаева, Бега в одноименной пьесе Мухтара Шавлохова, Бæтæ в «Бæтæйы фырттæ» Владимира Каирова, Илико в одноименной пьесе Давида Джиоева – главные роли в исполнении Бориса Цховребова исчисляются десятками. Мастер сцены создал и немало отрицательных образов. Среди них: Бетре в «Хистхортæ» Давида Туаева, Сæлæт в «Дудар æмæ йæ хæлæрттæ» Сергея Хачирова, Гаци в «Усгур Гаци» Мухтара Шавлохова и другие. Кстати, Гаци в его исполнении был признан лучшим за всю историю нашего театра, несмотря на то, что к этой постановке обращались и последующие поколения артистов.

Жемчужинами профессиональной биографии артиста Бориса Цховребова считаются и образы, созданные им в постановках русской и мировой драматургии. Кассио в «Отелло» Шекспира, Барон в «На дне» Горького, Монтанелли в драме Войнича «Овод», Живота в пьесе Нушича «Доктор философии» и другие.

Долгая дорога Бориса Цховребова с родным театром. Юность, молодость, зрелость – он воплотил на сцене характеры всех возрастов начиная от молодого, полного сил для борьбы Чермена в трагедии Гриса Плиева и заканчивая одной из его последних ролей в драме Михаила Гучмазова «Фыдæлты уæзæг», где он исполнил роль старейшины – носителя национального фарна и агъдауа. Это была роль, в которой усматривались очень многие личностные качества, присущие Борису Александровичу в жизни вне сцены – сдержанность, немногословность, скромность. Таким он и остался в памяти всех, кто его знал.

Рада Дзагоева

Фото из архива газеты «Республика»