Осел как инструмент народной ирригации
С детских лет мне
приходилось слышать интересную фразу. На селе, да и в городе жители, поливая
свои огороды и сады, говорят: «Мæ фадыг бадонхæрæг кæнон». Эта фраза интересна
тем, что означает буквально «Сделаю-ка я свой участок
водоослом». Использование в понятии орошения осла в связке с водой меня всегда удивляло. Специалисты языка
меня уверяют, что на самом деле слово «осел» в этой фразе это оговорка. А
говорить надо «донхæркæнын», а не донхæрæгкæнын». На это указывает и Васо Абаев
в этимологическом словаре осетинского языка. Известный лингвист объясняет
семантику слова «донхæркæнын» как «окрашивание земли».
Конечно же, я не собираюсь оспаривать мнения языковедов, тем более Васо Абаева. Но, что интересно, термин «донхæрæг» используется повсеместно, а вот «донхæркæнын» очень редко. При этом непонятно, почему земледельцы спокойно используют термин, который должен был бы вызвать у них удивление. Ведь осел и орошение никак не связаны друг с другом. А ведь в составном термине «донхæрæг кæнын» осел представлен отчетливо. И даже в термине «донхæркæнын» название осла присутствует, если соотнести слово хæр/хар с названием осла в таджикском языке. У таджиков проводятся скачки на ослах, которые называются хартози от названия «хар» (осел).
Все эти размышления были бы умозрительны, если бы мне случайно не по-палась повесть М.Джавахишвили «Ламбало и Коша». В ней есть интересное описание связи осла и орошения, что возможно дает понимание использования термина «донхæрæгкæнын»: «Однажды я свернул с большака и пустил коня вдоль склонов горы Молла-Тоджасар. Двое людей вели осла по пологому склону. Присмотревшись, я узнал крестьян Иззата и Ламбал.
Осел тихонько бредет поперек горного склона. На нем – хурджин. Ламбало время от времени достает из хурджина белые камешки и рассыпает по следу осла. Я стою под деревом и наблюдаю за ними. Мы обмениваемся приветствиями. Они рады мне, как брату, вернувшемуся после долгой разлуки.
– А вы что делаете? – спрашиваю я.
– Проводим арык.
– Воду? А зачем вам осел и камешки?
– Камешки показывают путь воды, – говорит старик. – По этому следу должен пройти арык. Так проводили воду иранцы еще при шахе Аббасе и даже во времена Мухаммеда. Так мой отец работал. Так работаю и я. И никто ни разу не ошибся, ни на одну пядь! Я проложил за свою жизнь добрый десяток длинных арыков. И в каждом вода течет так, что не осталось ни одной сажени неполитой земли.
Мы спустились на поле. Осел остановился. Ламбало забежал шагов на сорок вперед и воткнул в землю шест. Машади Иззат разулся, отвел осла в сторонку и лег навзничь, вытянувшись на земле вдоль ослиного следа, ногами к Ламбало… Я сижу на лошади и смотрю на этих необычных гидрологов. Машади Иззат свел вместе ступни, приставил друг к другу пальцы обеих ног и глядит в образовавшуюся между ними крошечную щель. Глаз Иззата – первая точка, эта дырочка – вторая, а шест, что держит Ламбало, – третья.
Старик подает сыну знаки. И Ламбало передвигает свой шест то влево, то вправо. Наконец, нужная точка найдена. Гляжу и думаю: «Посрамлены европейские геодезия и гидротехника!»
В этом отрывке, описывающем быт земледельцев Ирана, мы видим пример использования осла в работах по ирригации. Возможно, что когда-то и осетины использовали это животное для проведения оросительных каналов и в память об этом – сохранившийся в упрощенной форме термин.
В научной литературе по хозяйственному быту осетин существует мнение об отсутствии у них в полеводстве ирригации. Однако на наличие традиций у осетин искусственного орошения мы находим сведения у К.Хетагурова в очерке «Особа» и у А.Скачкова в его работе «Опыт статистического исследования горного уголка. Экономический очерк». Последний автор приводит детальное описание особенностей полива пашен, устройства трасс водоводов и т.п. в горном участке Дагомского общества Алагирского ущелья: «Искусственно орошается около 20% всех пахотных земель… А где орошение возможно, там оно устроено давным-давно. Так, например, в Нижнем Унале оросительные канавы существуют с незапамятных времен, и никто не имеет право их уничтожать, пусть они проходили по его земле».
В горных условиях везде, где применялось орошение, земледелие носит несравненно более интенсивный характер по сравнению с теми предгорными и горными районами, в которых применялось неорошаемое земледелие. При этом для широкого использования орошения имело значение много факторов: опыт строительства каналов, наличие водного источника над уровнем пашен, вязкость почвы, позволяющей пропитываться влаге, сама возможность проведения воды к участку и т.д.
Водная магистраль состояла из неглубоких канав (донвæд) и деревянных желобов (нуктæ). Вода преимущественно бралась из расположенных над уровнем пашен ручьев. Поэтому процесс проводки трассы канала начинался с поиска ручья. Иногда использовали влагу тающих ледников. В начале канала делали небольшую запруду, чтобы создать дополнительное давление воды. Далее вода шла по канавам, там, где их можно было вырыть на склонах, а где каменистая почва этого не позволяла – по желобам. Желоба в виде акведуков использовались и для переброски воды через овраги. Желоб (нук) выдалбливался из цельного ствола дерева и достигал длины 3-4 метра. Изготавливались и раздвоенные желоба (саджил нук) для регулированного распределения потока.
Водоводы являлись как собственностью отдельных патронимий, так и общесельской собственностью. В последнем случае каждая семья принимала участие в его строительстве, а впоследствии отвечала за определенный участок оросительной трассы, производя при необходимости текущий ремонт. 3а состоянием общесельского канала следил специально выбранный человек (донгæс), он же отвечал за нормированное распределение воды при поливе.
При использовании водой соблюдался следующий порядок: если орошаемые культуры различны, то сперва орошаются нижние и требовательные (так, например, сначала участок с пшеницей, потом с ячменем, а потом уже покос), если же культуры одинаковые, то первым получает воду верхний участок.
К настоящему времени в горной полосе Осетии сохранились лишь фрагменты каналов для подведения воды с дальних ручьев. На бытование в горной полосе Осетии искусственной ирригации указывают как старожилы, так и топонимика горной полосы Осетии: «Лыстæг нукты адаг» (овраг тонких желобов), «Гæбыты нук» (водовод патронимии Габы), «Хохы нук» (горный желоб) или «Нукты хуым» (пашня желобов). Понятно, что самым сложным в устройстве ирригационной системы было умение проложить трассу оросительного канала. Без точного расчета вода могла либо стекать вниз по склону, либо не доходить до пашни. О том, что в этом деле когда-то мог быть подспорьем обычный ослик, свидетельствует не только факт такого примера в Иране, но и архаичный осетинский термин «донхæрæгкæнын».
Р. Кулумбегов
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.