Религиозные празднества как канал общения с небесными силами
С конца весны в Осетии по традиции начинается череда
традиционных религиозных праздников. Сегодня это уже не связано с запросами повседневности
быта и хозяйства, но вот раньше праздники были обязательным сопровождением
хозяйственной деятельности человека.
На весну приходились пахота и сев, на лето опасность потравы грызунами, град или засуха, осень грозила ранними заморозками. Поэтому помощь небесных сил в сохранении урожая и скота была крайне желательна. Традиционные праздники, в основе большинства которых лежали и магические действия, выражали стремление горцев как можно лучше обеспечить урожай хлебов и приплод домашних животных. Земледелец выполнял большой объем сельскохозяйственных работ, совмещая трудовые процессы с целым рядом жертвоприношений, молитв, ритуально-магических действий. Весной все помыслы и заботы горца были направлены на обеспечение будущего урожая. Этот важный период в жизнедеятельности земледельца открывается одним из наиболее крупных аграрных праздников у осетин «Хор-хор» (букв. «хлеб-хлеб» или «зерно-зерно»). Праздник был известен и под другими названиями: «Хоры Уациллайы куывд» (пиршество в честь небожителя Уацилла, покровитель хлебных злаков), «Хоры бон» (день хлеба), «Рæмон бон». Праздник отмечался как всем селением сообща, так и каждой семьей в отдельности. Местом его проведения могли быть сельская площадь или жилище распорядителя праздника.
Праздничная процедура начиналась с выбора фысым (распорядителя) на следующий год; в выборах были представлены главы всех семей. В начале пиршества старейшина селения призывал в молитве небожителей как общеосетинского пантеона, так и местных. Праздник этот интересен особым ритуалом. Избранный на будущий год распорядитель с большой деревянной чашей, наполненной бузой (къуымæл), подходил к распорядителю текущего года. Последний, одетый в шубу наизнанку, склонял перед ним голову (прежде побритую и вымытую) и тот начинал лить ему на голову бузу из чаши. В процессе обливания распорядитель обращался к присутствующей молодежи с вопросом: «Цы курут, лæппутæ?» («Юноши, чего вы просите?»), на что те дружно отвечали: «Хор-хор-хор!» («Зерна-зерна-зерна!»). При этом особое значение приобретает произносимый рефреном вопрос о сокровенном желании участников празднества и их ответ, конкретизирующие пожелание изобилия. При общей схожести главного ритуала – обливание бузой – празднование «Хор-хор» имело в отдельных ущельях свои особенности, расхождения в отдельных элементах. К примеру, осетины-дигорцы отмечали этот праздник подназванием «Хуми идайæн» в семейном кругу. В этот день пекли ритуальные хлеба («губора»), пироги полукруглой формы, готовили блюдо из овсяной муки («къæлуа»), варили пшеницу, фасоль, кукурузу, кашу из пшеницы крупного помола. Обряд обливания бузой здесь был заменен обсыпанием семенами.
Несмотря на то, что большинство праздников, в том числе и «Хор-хор» потеряли свое практическое значение, интерес людей к национальным традициям возрастает. Автору этих строк удалось стать свидетелем того, как жители селения Хохы Дзуарыкау (Куртатинское ущелье) решили восстановить празднование «Хор-хор» в традиционной форме. Понятно, что не все условности могли быть соблюдены, но основные элементы ритуала нашли свое применение. Старший мужчина (кувæг) облил голову распорядителя праздника бузой (къумæл), было проведено три ритуальные борозды возле святилища и засев семенами. При этом, ввиду отсутствия здесь пахотных быков, в плуг впряглись двое молодых людей. Дальше празднование прошло как обычно. С пивом и пирогами. Подобные исторические реконструкции могут стать примером воссоздания и популяризации народных обычаев.
По окончании пахоты приступали к севу. Во избежание встречи с человеком с дурной славой (æвзæр къах), семена доставлялись на участок затемно. Если все-таки встречался по пути нежелательный человек, следовало обратно возвращаться домой. Посев начинался с молитвы, в которой сеятель выражал пожелания богатого урожая. К севу, как и к пахоте, приступали после того, как избранный удачливый человек производил первый посев.
Сеятель не должен был бриться со дня вспашки и посева до появления первых всходов (чтобы поля были такими же густыми, как и его борода). С магической же целью он одевался в шубу наизнанку (косматость шубы ассоциировалась с густотой всходов), сеял в чистой одежде, без головного убора. Из семенного фонда не давали и не одалживали никому, пока не закончен сев. Не позволяли сеятелю также приступать к делу натощак, ибо верили, что это вызовет неурожай. Не позавтракав, не выходили из дома и члены семьи…
В основе всех обрядов, связанных с началом весенне-полевых работ, лежит одна из распространенных форм религии – магия. Только магией можно объяснить обряды, связанные с подготовкой и проведением первой ритуальной борозды и севом. Действия имитативной магии лежат в основе выбора пахаря, сеятеля, людей с «легкой» счастливой рукой, которые непременно будут способствовать урожайности полей, тогда как люди злые, «нечистые» могут только способствовать гибели урожая. В строгом соответствии с магией был и выбор пищи (солод в качестве начинки хлебов), и напитков (буза) к празднику, и вывернутый наизнанку овчинный тулуп, и обливание именно бузой, т.е. хлебным продуктом.
Тут же следует отметить, что осетины отмечали не только начало весенне-по-левых работ, но и окончание пахоты и сева. Праздник этот был известен под названием «Стыр хуыцаубон» (букв. «большое воскресенье»). В честь окончания работ устраивали отдельное пиршество и женщины. В своих молитвах старшая по возрасту женщина обращалась к покровителю хлебопашцев Уацилла, просила о его расположении, богатом урожае. Наличие в аграрном культе осетин специального женского праздника свидетельствует об архаичности религиозно-обрядовой культуры осетин, которая восходит к древнейшему периоду, когда земледельческим трудом полностью распоряжалась еще женщина.
Конечно, магико-иррациональные обряды и действия, связанные с весенне-по-левыми работами, еще не гарантировали окончательного исхода судьбы урожая. На пути произрастания и созревания урожая земледельца поджидали стихийные бедствия, отдельно над ним довлели козни злых сил, от которых приходилось защищать поля, на обработку и посев которых было затрачено так много энергии. Объясняя стихийные бедствия как результат деятельности вредоносных духов, осетины старались всячески умилостивить их, обезопасить от их воздействия нивы. На поле разбрасывали железные предметы, чтобы уберечь его от дурного глаза. Иногда посреди пашни ставили и длинный шест-оберег («быдыргъ»), который должен был отпугивать не только птиц, но и злых духов.
Но более действенным средством, были, конечно же, подношения небесным силам, которые проходили в рамках традиционных праздников. Сельских, ущельных, общеосетинских.
Коцты Х.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.