Книжный фонд Осетии пополнился очередной новинкой – вышло в свет издание «Да, ночью верить в свет…». Несмотря на название, исполненное лирики, книга не о поэзии и даже не о художественной литературе. Это переписка двух гениальных личностей мировой науки – ученого-лингвиста В. И. Абаева и профессора, одного из первых исследователей Нартского эпоса, почетного доктора многих академий Ж. Дюмезиля. Сюда вошло 68 писем на двух языках – на языке оригинала и русском с осетинскими вкраплениями. Этот подарок эпистолярного жанра читателям сделал Алексей Чибиров, руководитель Владикавказского научного центра Академии наук РФ.

В эпоху компьютеров эпистолярный жанр для современной молодой генерации кажется архаикой, сродни шумерским клинописям. Мало кто из юных владельцев современных гаджетов имеет представление о том, что раньше общение между людьми происходило с помощью бумаги и письменных принадлежностей. А ожидание письма затягивалось на недели и месяцы, но, тем приятнее было предвкушение снова увидеть волны почерка близкого тебе по духу человека. Сегод­ня, при всем разнообразии всевозможных коммуникаций, никто уже не утруж­дает себя традиционным письмом, поэтому любой конверт, пожел­тевший от времени, воспринимается нами с легким трепетом, как нечто, сохранившее и пронесшее частичку прошлого сквозь Хронос.

Появлению собрания писем В.И.Абаева и Д.Дюмезиля предшествовало стечение обстоятельств. Вот как об этом пишет сам А.Чибиров: «Несколько лет назад, разбирая архив Центра скифо-аланских исследований, я наткнулся на стопку писем, аккуратно сложенных в не по размеру большой бумажный пакет, который венчала синяя надпись: «Dumezil.Письма к В. Абаеву». Вполне естественно, что я сразу же достал их из этого пакета и разложил на своем рабочем столе. Как и полагается письмам, каждое из них было вложено в свой собственный конверт со специальной сине-красной маркировкой по краям – такими пользовались во времена СССР, которые пересылались исключительно междуна­родной авиапочтой. Адрес на конвертах, написанный уверенной рукой на русском языке, обозначал адресата – профессора Васи­лия Ивановича Абаева, выдающегося ученого-лингвиста XX века. Печатный штемпель отправителя с грифом College de France, Paris был подписан Жоржем Эдмоном Дюмезилем, известным французским мифологом, одним из первых европейских исследователей Нартского эпоса, кото­рыйк тому же являлся членом Французской Академии наук… Интрига разворачивалась у меня на глазах. Я понял, что сопри­коснулся с историей. Дружба этих двух людей, которых без преувеличения можно назвать великими для науки, предстала предо мной в подробной, довольно личной, хотя и односторонней переписке».

В конверте было 21 письмо, но ничего не было известно о письмах, которые Ж.Дюмезилю посылал В.Абаев. Через Лору Джанаеву, нашу соотечественни­цу, проживающую в Париже, и которая долгое время работает в од­ном из старейших научных центров Франции – в Национальном ин­ституте восточных языков и цивилизаций – удалось получить и письма Абаева, адресованные своему коллеге во Францию – всего двадцать одно послание. Позже сотрудники архива СОИГСИ любезно предоставили составителю ко­пии еще двадцати шести писем Ж. Дю­мезиля к В. И. Абаеву.

Конечно же, в сборнике представлена не вся переписка двух великих ученых. Как отмечает сам А. Чибиров, сейчас уже очень сложно понять, кто же из них написал то самое первое письмо коллеге и каковым оно было по содержанию. «Первое письмо в архиве, адресованное В. И. Абаеву, датируется 6 июня 1950 года, затем следует разрыв в семь лет, вплоть до января 1957 г. Скорее всего, письма этого периода были утеряны, ибо, если судить по письму В. И. Абаева от 18 января 1957 г., интен­сивная переписка между учеными велась и в «утерянный» период. Последнее «французское» письмо было написано Ж. Дюмезилем 22 мая 1986 года, то есть за несколько месяцев до его кончины, случившейся 11 октября 1986 года», – отмечает Чибиров.

Последнее письмо В. И. Абаева, адресованное Ж. Дюмезилю, датиру­ется 12 мая 1986 года. Из него следует, что Василий Иванович Абаев и Жорж Дюмезиль вели активную переписку на протяжении всего периода их знакомства (а это более тридцати пяти лет), вплоть до смерти Ж. Дюмезиля.

Составитель разделил книгу на три части. В первой – обзор писем привязан к определенной теме: это личные взаимоотношения, научные разработки, представляющие интерес для обоих ученых, ненавязчивые картины быта: «Мэтр», «Скифы, маги и Троянский конь», «Нарты», «Черкесы и убыхи», «Историко-этимологический словарь осетинского языка», здесь же «Личные взаимоотношения» и тут же главы «Париж» и «Стремление посетить Кавказ». Возможно, что кто-то и усомнится в верности такого подхода составителя – в первой части изложение дается в жанре публицистики. Но надо понимать, что издание рассчитано и на широкую публику, для которой освоить содержание писем, без путеводных комментариев может оказаться непосильной задачей.

А вот для представителей научного сообщества, стремящегося сделать собственное представление о содержании писем ученых, составитель во второй части издания предлагает первоисточники – рядом с русским переводом писем Ж.Дюмезиля дается оригинальный текст на французском.

И, наконец, наиболее требовательные исследователи могут ознакомиться с фотокопиями самих писем в третьей части книги, и уже теперь ни у кого не может возникнуть сомнений в аутентичности представленной в собрании переписки.

Ж.Дюмезиль никогда не был в Осетии, так как советские власти не дали ему возможность приехать в СССР. Но для настоящего ученого расстояние не помеха для погружения в тему исследования. А объектом его научных интересов, преждевсего, был Нартский эпос. Жорж Дюмезиль продемонстрировал прекрасное знание осетинского языка, глубокое проникновение в эпический контекст и нартскую героику. Это позволило ему сделать объективный вывод о скифо-аланском происхождении Нартиады и заимствовании его соседними народами у осетин.

Нам же остается поблагодарить автора за то, что он дал читателям возможность насладиться виртуальной беседой двух мэтров мировой науки, почувствовать аромат ушедшей эпохи, особенностями которой были уважение к авторитетам, исследовательская беспристрастность и широкий научный кругозор.

И еще одна небольшая, но знаковая деталь, хотя и не относящаяся к содержанию издания. В книге имеется тканевая закладка, и это правильно. Читая такую книгу, представляется верхом неуважения отмечать прочитанную главу, закладывая ее клочком бумаги или загибая край страницы.

Роберт Кулумбегов