Хроника национального подвига
Под грифом Государственного комитета информации, связи и массовых коммуникаций РЮО, в издательстве «Республика» вышла книга Владимира Ванеева «Белые облака на черном небосклоне». Конечно, можно шаблонно приписать, что данная книга стала заметным явлением в общественной жизни Республики, но эта фраза не раскроет глубину и значение выхода данного издания. Между тем, эта документальная хроника стоит особняком в ряду многочисленных литературных и публицистических произведений, которые вышли в свет в последние годы. При всем уважении к их авторам, книга Владимира Ванеева это не полет художественной фантазии, а суровая хроника человеческой судьбы.
В 1939 году грузинские власти переводят письменность в Юго-Осетинской автономной области на грузинскую графику. В 1944 году закрываются осетинские школы. Осетинская письменность исчезает не только с вывесок и афиш, но и со страниц газет и журналов. Протестовать у людей не было ни желания, ни сил. Годы политического террора посеяли в людях страх. Шум автомашины в ночи тогда означал в большинстве своем одно – снова кого-то приехали арестовывать. «Народ безмолвствовал!» – эта фраза из пушкинской драматургии как нельзя точно отражала умонастроения в среде граждан Великой державы.
Казалось, что синее и безграничное небо навсегда превратилось в черный небосклон. Но неожиданным образом на нем появились белые облака. И этими светлыми пятнами стали учащиеся Сталинирских учебных заведений, пятеро осетинских ребят. Протест их против гуманитарного произвола Тбилиси был наивен, но в то же время действенным. Листовки, расклеенные по столице автономной области с осуждением закрытия школ, стали надеждой для всех осетин, потерявших было веру в справедливость. Ребята чувствовали себя настоящими подпольщиками. Благо советская литература в достатке давала школьникам примеров для подражания.
Владимир Ванеев, Хазби Габуев, Георгий Бекоев, Лев Гассиев и Заур Джиоев. Да, возможно, они были романтиками. Да, они не понимали, что с системой невозможно бороться такими «слабыми силами», и что только порыв всего общества способен повернуть колесо истории. Но они не смирились с тем, что их родной язык оказался под запретом. И именно эти юные подпольщики дали людям уверенность в том, что в народе остались силы, которые не смирились с националистическим произволом.
Борьба с системой дело непростое. А борьба с советской системой в те годы вообще дело утопическое. Теперь уже нельзя определить, что стало причиной раскрытия ребят. То ли умелая работа НКВД, то ли еще что-нибудь. Для самого автора это так же осталось неизведанным. При этом, три тома уголовного дела до сих пор пылятся в государственном архиве Грузии.
Вскоре все участники группы были арестованы. И начались Дантовы круги ада. Тюрьма, суд, этапы в лагеря на Север. Схема, опробованная системой и работающая без сбоев и помех. Романтизм жизни сменяется суровой правдой жизни, в которой лагеря стали этапами судьбы. В веренице пересылок, дорог, лиц автор показывает картину другой жизни Страны Советов, которая не была видна за ширмой победных реляций, фильмов и парадных фасадов. Сотни тысяч людей оказались в ситуации, в которой трудно было не сломаться. В описании автором тягот лагерных мытарств – ужасающий современников реализм. Профессор, перебирающий отходы в поисках рыбных голов, убийство ради куска хлеба, доносительство… Но на этом фоне – яркие примеры человеческого соучастия и поддержки среди заключенных, обслуги и даже лагерной охраны… Со смертью Сталина и расстрелом Берия обстановка в стране меняется. Большинство дел по политическим статьям пересматриваются. Вскоре один за другим начинают освобождаться и осужденные осетинские ребята. Но на свободе их по-прежнему ждут трудности. Ведь сейчас они вновь оказываются среди тех, кто их порицал. «А что вы сделали? Ничего. Просто тогда время было такое, и все мы терпели…» – такими словами некоторые представители национальной интеллигенции встреча-ли возвращавшихся из заключения ребят. И это понятно, пятеро молодых патриотов сделали то, о чем боялись даже думать «цвет осетинской интеллигенции». И героизм ребят был для них укором. А для тех, кто занимался прямыми доносами – часть из них автор называет своими именами, часть прикрывает инициалами...
Говорят, что термин совесть нации понятие абстрактное. Не знаю. Лично для меня совесть осетинского народа теперь имеет конкретные имена: Владимир Ванеев, Хазби Габуев, Георгий Бекоев, Лев Гассиев и Заур Джиоев
А.Санакоева
P.S. Книгу можно прочитать на сайте газеты «Республика» в разделе «Книги»
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.