Социальные сети Интернет сегодня являются важным средством общения между людьми и источником информации. Но не только этими положительными качествами отличается данная интернет-опция. В социальных сетях среди постов и комментариев можно встретить сообщения, содержание которых не назовешь иначе как анонимка. И если раньше в эпоху СССР такого рода обезличенные доносы оставались в сфере внимания отдельных ведомств, то сегодня интернет-аноним делает порочащие человека сведения (порой надуманные) достоянием всех пользователей всемирной сети.

В начале февраля текущего года состоялось заседание Коллегии Генеральной прокуратуры РЮО, где рассматривались итоги работы ведомства за прошедший год. Среди тем, озвученных на заседании, были и клеветнические заявления в адрес отдельных граждан страны, в том числе и должностных лиц Республики. Как отметил в своем выступлении Генпрокурор У.Джагаев, в 2020 году отмечался рост подобных фактов. Распространением порочащих сведений в основном занимались пользователи соцсетей. И, как было подмечено, большинство из них проживают за пределами Республики. При этом, как уточнил Джагаев, была проведена лингвистическая экспертиза по фактам клеветы. Оказалось, что из 17 клеветнических сообщений в соцсетях 13 принадлежат авторству одного лица.

К сожалению, конкретной информации о содержании того или иного пасквиля озвучено не было. Хотя о некоторых было известно и без доклада Джагаева. К примеру, в начале прошлого года сообщалось, что Генпрокуратура РЮО проводит проверку по заявлению судьи Верховного суда Республики Карины Цховребовой о распространившейся в ее адрес и адрес ее супруга клевете в соцсетях – в течение нескольких дней неустановленными лицами (под псевдонимами) в Facebook, Instagram и других соцсетях распространялась информация о том, что судья Верховного суда страны Цховребова К.А. и ее супруг Сотиев И.Б. были задержаны на границе РЮО и РФ, при них было обнаружено большое количество наркотических средств, которые были предназначены для распространения на территории Республики. Говорилось также, что по месту жительства Цховребовой в Цхинвале был произведен обыск, в ходе которого были обнаружены и изъяты наркотические средства и ценные вещи. Пресс-службой Генпрокуратуры было сообщено, что какие-либо проверки о причастности к совершению преступлений и процессуальные действия в отношении судьи Верховного суда Цховребовой К.А. и членов ее семьи правоохранительными органами Республики не проводились, «так как на то не было поводов и оснований». Но вот о том, был ли установлен автор интернет-анонимок мы так и не узнали.

Необходимо отметить, что сотрудники Генпрокуратуры внимательно читают сообщения в соцсетях. И там, где это считают необходимым делать – реагируют. Например, на сайте ведомства 21 января было размещено сообщение, что Генпрокуратурой была организована проверка сведений, размещенных на страницах пользователей в социальной сети Facebook «о ненадлежащем техническом состоянии коммунальной инфраструктуры и плохом качестве поступающей в водопроводную сеть воды вследствие неправильного подключения новой водопроводной сети на одной из улиц столицы при производстве строительных работ». Проведенной проверкой сведения о нарушениях подтвердились, были направлены предписания ответственной инстанции.

Состоялась также прокурорская проверка на основе информации, размещенной в социальной сети Instagram о нарушении прав на оплату труда работников кафе «Vincenzo». Но в этом случае, факты, изложенные в сообщении, опубликованном в соцсети «Инстаграм», не подтвердились. А значит кто-то попросту, таким образом, пытается свести счеты. Поэтому было бы интересно узнать, удалось ли выяснить личность интернет-анонима, который возвел напраслину на руководство «Vincenzo»?

Во всем этом важно то, что сегодня источником доносительства становится интернет. Именно этот информационный ресурс дает возможность для оперативного озвучивания любой информации. Это вам не письмо, которое еще должно дойти до компетентных органов, здесь одно нажатие на клавишу «enter» и сообщение становится достоянием тысяч. Но аноним – это не веяние только сегодняшнего дня. Подобная традиция известна всем, кто жил в эпоху СССР, хотя доносительство существовало всегда. Доносили и в древних Греции и Риме, и в петровской России, и в викторианской Англии, при Дантоне и Робеспьере. Кстати, последние персонажи французской истории лишились своих голов по причине обыкновенных доносов.

Государство с одной стороны поощряло доносительство, надо же было держать население в тонусе. Но с другой – доносительство, особенно анонимное создавало дополнительные неудобства. Ведь согласно законодательству, требовалось рассмотреть каждое заявление, и не имело значение, подписывались под ним или его присылали без указания ФИО. При этом были граждане, которые делали обращения в высокие инстанции своим хобби. Таких товарищей в народе называли «кляузниками». Но были и те, кто не афишировал свои имя и фамилию, ведь для принятия доноса к сведению достаточно было указать в конце письма – «доброжелатель».

На заре Советской власти, когда происходила смена эпох, доносы были столь многочисленны, что власти решили ограничить эту практику. Кляузники мешали работе органов власти и правоохранителей. Власть и без того испытывала жестокий кадровый голод, а поток доносов и кляуз отвлекал служащих от работы. В итоге в 1925 году в СССР вышло постановление об уголовной ответственности за ложные, порочащие человека сведения – от одного года тюремного заключения. И поток обращений и анонимок практически прекратился. Однако, через некоторое время доносительство снова стало нормой повседневности советского человека. «Бдительные» граждане сообщали руководству предприятий и организаций о домах, автомашинах, любовницах своих сослуживцев, жаловались на соседей... И все большей частью анонимно.

Доносительство, к сожалению, имело место и в юго-осетинской действительности. Особую зловещую роль оно сыграло в период сталинских репрессий, когда любое проявление национального духа причислялось к национализму и антисоветской деятельности.

Да и после окончания массовых репрессий доносительство многим испортило жизнь и карьеру. Но, к счастью, в обществе находились силы, которые проявляли гражданскую позицию. Небольшой пример, в апреле 1977 года в компетентные органы Юго-Осетии поступает анонимка, в которой сообщалось о недостатках в деятельности В.Цховребова, заместителя директора ЮОНИИ. Этот человек был известен своей непримиримой критической позицией в отношении руководства Южной Осетии. Когда попытки вразумить Цховребова в высоких кабинетах не удались, то в ход пошли другие методы. Главной претензией к Цховребову, помимо прочего, было то, что тот в разных документах по-разному указывает… год своего рождения. Власти тут же поспешили дать ход этому анонимному заявлению. Было срочно созвано собрание первичной партийной организации научно-исследовательского института, где разбирались факты, изложенные в анонимке. На нем, кроме самих работников, присутствовал и высокий партийный босс из городского комитета Компартии. Почему-то партийное руководство считало, что коммунисты ЮОНИИ обязательно поддержат изложенную в анонимке критику В.Цховребова. Но получилось наоборот, из 20 участников разбирательства высказались 15, и все они выступили в защиту своего коллеги.

Особое недоумение ученых вызвало стремление объявить преступлением именно неточности в дате рождения В.Цховребова. Так, этнограф Зинаида Гаглоева заявила, не скрывая своего возмущения: «Меня огорчает, что на сегодняшнем заседании мы обсуждаем не проблемы науки, а возраст нашего коллеги. Если это настолько важно, то можно было сделать поручение институту геронтологии в Москве, который по основным биологическим данным Вахтанга Цховребова мог бы дать точные сведения о его возрасте заинтересованным в этом вопросе лицам».

Высказался на данном собрании и известный лингвист Николай Габараев, в речи которого сквозила грусть: «Я завидую, что у Вахтанга такая хорошая выдержка. Это, видимо, исходит из его внутренней убежденности в своей правоте. Когда я ставлю себя мысленно на его место, мне становится неловко. Ведь никто не гарантирован от подобной анонимки и потом иди и доказывай, что ты не верблюд…».

Решение собрания сотрудников научного учреждения было однозначным: «Собрание партийной организации Юго-Осетинского научно-исследовательского института признает данное анонимное заявление клеветническим, а автора – преступником». Представитель горкома Компартии был в шоке! Впрочем, это скорее добрый пример советской действительности. Как правило, примеров, когда анонимки играли свою пагубную роль, к сожалению, значительно больше.

В итоге, подобное положение с клеветничеством, в том числе и заказным, продолжалось до 2 февраля 1988 года. Именно тогда в СССР традиции анонимных сообщений был положен конец. Был издан указ Михаила Горбачева, согласно которому письменное обращение гражданина должно быть им подписано с указанием фамилии, имени, отчества и содержать, помимо изложения по существу предложения, заявления либо жалобы, также данные о месте его жительства, работы или учебы. «Обращение, не содержащее этих сведений, признается анонимным и рассмотрению не подлежит», – указывалось в постановлении.

Однако, по всей видимости, мы постепенно возвращаемся в середину прошлого века, коль скоро вновь, причем со всей серьезностью, стали реагировать на различные анонимки, теперь уже поступающие через всемирную сеть. Пагубная практика. Ведь так можно любого человека надуманно оскорбить, «облаять», унизить благодаря вымышленным фактам. При этом если адресат не ответит, то как бы подспудно соглашается со всем сказанным против себя, а если станет опровергать, то это будет, в любом случае, похоже на оправдание… Конечно, благодаря развитию техники мы сейчас живем в интересное время. Но в то же время, отчасти гадкое. Поэтому впору, хотя бы на время, возможно, прикрыть эти социальные сети. Китай такпоступил и не прогадал.

С. Остаев