Каждая из сторон, причастных к грузино-осетинской войне в августе 2008 года, извлекла из нее свои уроки. Давно подведены итоги войны, сформирован статус-кво, с которым в определенной степени вынуждено считаться международное сообщество: Грузия начала военные действия против Южной Осетии, США вооружали и поддерживали Грузию информационной и правовой помощью на международном поле, Россия вступила в войну, которая завершилась принуждением Грузии к миру, независимость Южной Осетии была признана Россией и вслед за ней еще четырьмя государствами – членами ООН. Несмотря на очевидность итогов, остается ощущение недосказанности, некоего отсутствия последней точки, штриха, который окончательно дополнил бы картину совершенного преступления и ответственности за него.

Грузия, напавшая на Южную Осетию, практически в ходе мирных переговоров в рамках СКК в Цхинвале, периодически меняет свою оценку событий августа 2008 года, в зависимости от внутриполитической конъюнктуры и внешних перспектив, в амплитуде от: «Провокации Саакашвили дали толчок началу войны. Этого можно было избежать» до «Как можно назвать начало массовой бомбардировки твоего населения на твоей территории? Безумие?! Прихоть сумасшедшего президента или странная и непонятная сделка с вековым врагом?! Но это ошибка, а не ответственность Грузии за начало войны. Это разные вещи». Эти известные заявления нынешнего президента Грузии стоили ей политической репутации и вызвали обструкцию со стороны грузинских военных. Сразу после войны тогдашняя оппозиция – лидеры «Грузинской мечты» – называли Саакашвили безусловно виновным в развязывании военных действий, а, придя к власти в 2012 году, стали считать «агрессором» Россию, которая спровоцировала недальновидного руководителя страны и «втянула» Грузию в войну. Но это все же не совсем разные вещи.

После провальной военной кампании действия руководства Грузии велись в русле политики реваншизма с целью «вернуть» уже независимые государства Южную Осетию и Абхазию. При этом акцент сместился от силовых действий к «мягкой силе». Рейтинг власти держался, в основном, на эксплуатации «имперского образа» России, как «оккупанта и агрессора», поэтому уже в октябре 2008 года парламент Грузии принял «Закон об оккупированных территориях», которым регулируется порядок въезда иностранцев на территории Южной Осетии и Абхазии. Закон также признает противозаконным экономическую деятельность и формирование структур власти в республиках.

Далее правительство принимает «Стратегию по вовлечению оккупированных территорий» с целью их реинтеграции в «единое конституционное пространство Грузии», обещая им доступ ко всем преимуществам прогресса, достигнутого Грузией, и глубокую интеграцию в Евросоюз и Евроатлантические институты. Единственной частью Стратегии, которой по сегодняшний день пользуются отдельные жители Южной Осетии в неотложных медицинских случаях, стала Реферальная программа здравоохранения, квалифицированное бесплатное медицинское обслуживание пациентов из Южной Осетии, осуществляемое при посредничестве МККК. Масштабы пользования программой сократились лишь в последнее время и то лишь в связи с пандемией коронавируса. Было принято еще несколько программ, так и не оправдавших выделенное на них финансирование: по образованию, «торговле через разделительные линии» и т.д.

«Мягкая сила» не изменила ситуацию в пользу Грузии, не повлияла на память южных осетин о событиях августа 2008 года и не смягчила их требований признать ответственность Грузии и ее стратегического союзника, США, за содеянное.

Прежде всего, кто должен признать ответственность США? Мировая общественность? Но, по большому счету, США и есть мировая общественность, все еще самая влиятельная супердержава в мире, хотя и с тенью Китая и России поблизости. По сегодняшний день тиражируется история, рассказанная тогдашним Госсекретарем США Кондолизой Райс, о том, как она уже в накаленной обстановке лично убеждала Саакашвили в частной беседе, «что русские попытаются спровоцировать его и что, учитывая обстоятельства на местах, он не может рассчитывать на ответные меры НАТО». На саммите в апреле 2008 года альянс, отказал Грузии в предоставлении плана по членству в НАТО, так что слова К.Райс к своему подопечному были полны горечи и драматизма, мол, дальше тебе придется идти самому. Но, если бы Германия и Франция не голосовали против в Бухаресте, беседа президента Грузии с Госсекретарем США проходила бы иначе, и Тбилиси рассчитывал бы на какие-то гарантии. Собственно, Грузия стремится в НАТО для решения своих территориальных проблем, которые не так интересны США и НАТО. Структуры альянса, в особенности – американские, и без того во внушительном количестве присутствуют на территории Грузии. Они не могут действовать в рамках статьи 5 договора о коллективной обороне НАТО (к своей большой радости), но другие свои региональные задачи успешно решают.

С 2004 года Грузия сотрудничает с НАТО в рамках Индивидуального плана партнёрства и Международных сил содействия безопасности в Афганистане (ISAF). С 2005 года страны НАТО могут использовать территорию Грузии для снабжения своих войск в Афганистане. В наши дни десятки американских инструкторов занимаются подготовкой грузинских батальонов, действуют центры боевой подготовки, полное переформатирование грузинской армии по стандартам НАТО собираются завершить в течение трех лет. Грузия присоединилась к Силам быстрого реагирования альянса. Идет строительство военного аэродрома в Вазиани официально для «переброски военных частей на совместные учения Грузии и стран НАТО», т.е. это военно-воздушная база НАТО. Свое пристрастие к Грузии в НАТО объясняют важностью грузинских контингентов в Афганистане, их роли в борьбе с терроризмом, и поддерживают миф о ценном партнерстве.

Таким образом, в августе 2008 года США пришлось довольствоваться лишь попытками Саакашвили преподнести грузино-осетинскую войну, как российско-грузинскую и извлекать хоть какие-то дивиденды из этого. Американские военно-транспортные самолеты вернули грузинские батальоны из Ирака и, кроме того, США отправили грузинам гуманитарный конвой в сопровождении военных кораблей США. В какой пропорции были гуманитарный груз и военный конвой, установить не трудно. После войны США выделили один миллиард долларов на помощь Грузии в восстановлении.

Кондолиза Райс утверждает в одной из своих публикаций, что именно США попросили Францию, возглавлявшую в тот период Совет Евросоюза, попытаться переговорным путем добиться прекращения военных действий. «Они не смогли этого сделать, и я лично согласовывала окончательный вариант договора, который позволил положить конец войне» – утверждает Райс. Говоря об уроках войны, она напомнила европейцам, что их отказ Грузии в сближении с НАТО привел к «печальной истории» и, «чтобы сдержать Путина в будущем, нам нужно, прежде всего, правильно оценивать факты прошлого».

Между тем, американские эксперты, стремясь правильно оценить факты прошлого, пытаются определить, в какой момент дали трещины опоры либерального мирового порядка. И приходят к выводу, что не в день, когда Дональд Трамп пришел к власти в США, а гораздо раньше – 12 лет назад, когда Россия отправила свою армию на помощь Южной Осетии. «Ответом Запада было равнодушие. Администрация Джорджа Буша-младшего, которая продвигала присоединение Грузии к НАТО, не хотела вмешиваться в кризис. «Мы готовы идти на войну против России за Грузию?», – задавались вопросом в администрации президента. Буш-младший даже не ввел санкций», – пишет эксперт «Вашингтон пост» Роберт Каган. Более того, уже через год после войны президент Обама предложил Москве новую политику под названием «перезагрузка», решив улучшить отношения между странами, чтобы не допустить конфронтации в будущем. «Попытка администрации «перезагрузить» отношения с Россией нанесла первый удар по репутации Америки как надежной союзницы. «Перезагрузка» была похожа на вознаграждение России за ее агрессию и проводилась в ущерб американским союзникам из Центральной Европы, поскольку программы военного сотрудничества с Польшей и Чехией были свернуты ради умиротворения Кремля», – говорит автор «Вашингтон пост».

По мнению американских экспертов, Соединенные Штаты продемонстрировали отсутствие решительности, не оказав Грузии военной поддержки в 2008 году, о чем потом сожалели и задавались вопросом, смогла бы Россия вернуть Крым в 2014 году, если бы США повели себя иначе в 2008 году?

Всем надо правильно оценивать прошлое, а потому вопрос следует поставить иначе: смогла бы Россия вернуть Крым в 2014 году, если бы повела себя иначе в 2008-м? Российские войска, завершая операцию по принуждению Грузии к миру, находились в 30 милях от ее столицы, в которой располагается американское посольство и все руководящие органы натовских структур, сотрудничающих с Грузией. Этот факт сам по себе обозначил начало возрождения России как великой военной державы и расставил все акценты, всех участников событий, даже косвенных, по своим местам. Агрессору и его патронам дали понять, что поступаться интересами безопасности в регионе Россия не собирается. Готова ли была Москва воевать с НАТО? По всей вероятности, нет. Но это был тот случай, когда отказав осетинам в помощи, Россия могла потерять больше чем союзника: авторитет и статус гаранта мира на Кавказе. Пятидневная война вскрыла технические проблемы армии, ошибки в координации действий и сил, вопросы оснащенности современным вооружением, но все эти недочеты компенсировались мужеством и профессионализмом войск.

Запад не ограничился гуманитарной помощью и посредничеством в подписании соглашения Медведева-Саркози. Была оказана колоссальная поддержка Грузии в информационном противостоянии в ходе войны и после нее, результатом чего стало затяжное перетягивание на тему «кто первый начал». Информационная война не была бессмысленной, и для доказательства очевидности вины Грузии, как агрессора, оказалось недостаточно того, что рассказывали уцелевшие под бомбежками жители Южной Осетии. Общественное мнение в наше время не заморачивается тем, чтобы дослушать до конца, досмотреть невеселый рассказ очевидца и затем самостоятельно делать выводы. Кто-то должен заранее сформулировать обществу его мнение, упаковать его в убедительную форму с хорошо читаемой надписью-обвинением. И пусть потом та сторона оправдывается, это еще больше поставит ее в положение виновного. Мир с удивлением узнал из западных СМИ, что могущественная Россия зачем-то напала на маленькую и беззащитную Грузию – вон, видите, русский самолет сбрасывает бомбы прямо на головы грузин? Такое же одностороннее давление оказывалось на Россию по дипломатическим каналам, особенно в связи с признанием независимости Республики Южная Осетия и Республики Абхазия и созданием российских военных баз на их территориях.

Как отметил МИД РФ в связи с годовщиной августовской войны, главный урок событий 2008 года для всех – это очередное напоминание о том, что обращаться к силовым методам разрешения международных споров и конфликтов бессмысленно и контрпродуктивно, особенно когда речь идет о межнациональных отношениях, где «любое насилие приводит к самым болезненным, а подчас и непоправимым последствиям». Посольство США в Грузии тоже сделало заявление по поводу 12-й годовщины войны, в котором центральный пассаж просто переписывается в неизменном виде из года в год: «Прошло 12 (столько-то) лет, с тех пор как Россия вторглась в грузинские регионы Абхазию и Южную Осетию».

Формирование мирового общественного мнения, безусловно, остается главной задачей Южной Осетии на всех этапах ее новейшей истории. Особенно, учитывая отсутствие собственной развитой экономики, соответствующей независимому государству, потому что формирование мирового общественного мнения обеспечивается не информационными возможностями страны, а ее экономической мощью. Следует учесть также отсутствие немногочисленных, но мобильных и хорошо оснащенных вооруженных сил в условиях такого постоянного фактора угрозы, как реваншистская Грузия в километре от Цхинвала, и отсутствие ресурсов отстаивать свою государственность на международном правовом поле.

Так, несмотря на наличие единой переговорной площадки в виде Женевских консультаций по безопасности на Кавказе, смысл которой в поиске точек соприкосновения для урегулирования отношений, Генеральная Ассамблея ООН под давлением грузинской делегации (т.е. делегации США), ежегодно принимает резолюцию по беженцам с требованием к России вернуть их на места постоянного проживания.

Комиссия ЕС по расследованию фактов событий 2008 года установила, что «нападение Грузии на столицу Южной Осетии Цхинвали в ночь на 7 августа рассматривается как начало вооруженного конфликта», однако в Отчете отмечается, что это нападение стало кульминацией многолетнего обострения напряженности, провокаций и инцидентов. В докладе ничего не сказано об ответственности США, ЕС и международных организаций, которые не удержали Грузию от совершения агрессии, не призвали к решению конфликта мирным путем и не осудили ее действия, приведшие к многочисленным жертвам среди мирного населения.

Или, скажем, Международный уголовный суд в Гааге (МУС), который заявил о начале с 2016 года расследования военных преступлений, совершенных в августе 2008 года. МУС – это уголовный суд, он не осудит грузинский фашизм, как таковой, но он может осудить грузинских военных преступников, их конкретные действия против мирного населения РЮО. Южную Осетию устраивает даже такое сотрудничество, но совершенно не устраивает политический контекст, в котором МУС рассматривает свою работу: «Будет вестись расследование преступлений, совершенных на территории Грузии». Еще в октябре 2015 года, в ходе визита в Грузию прокурор МУС Фату Бенсуда заявила, что «совершенные во время конфликта августа 2008 года в Цхинвальском регионе преступления, по имеющейся информации, были частью плана по изгнанию этнических грузин с этой территории Грузии». Если «совершенно очевидно», то зачем расследовать? И по какой «имеющейся информации»?

Из чего вообще складывается общественное мнение? Мнение отдельных граждан, экспертов, звезд, иностранных туристов, участников форумов и комментаторов в пабликах не имеет никакого значения. Людям большей частью все равно, даже сенсационное количество жертв замещается в памяти очень быстро другой сенсацией с еще большим количеством жертв. В целом, формировать общественное мнение на основе событий и сенсаций – неблагодарное дело. Надеяться на то, что мир увидит правду и у него раскроются глаза – это наивно. Хотя грузины и этот способ очень живо используют: заполняют информационное поле до такой степени, что не оставляют пространства для сомнений, сомневаться становится даже кощунственно.

Гораздо эффективней формировать мнение центра силы, который создает, таким образом, позицию и привлекает сторонников, заинтересованных по различным причинам поддерживать эту позицию, и затем влияют на события. В мире разные центры силы, новый полюс общественного мнения может складываться на востоке, скажем, в Китае.

Еще больший эффект достигается в сочетании этих методов: работа с центрами силы и заполнение информационного пространства, которое должно осуществляться качественно и обоснованно. Если музей Геноцида, то уровня музея Холокоста в Москве. Если обращения в международные суды, то с юридически безупречно подготовленными документами. С ограниченными возможностями формирования общественного мнения, как у Южной Осетии, эта работа требует особенно тщательного и ответственного подхода.

Инга Кочиева