(продолжение, начало в № 51-53)

26 августа исполняется 10 лет со дня признания Россией независимости Республики Южная Осетия. То, что для большинства государств является простым свидетельством дипломатического протокола, для нашей страны стало фактом закрепления окончательного размежевания с грузинским государством. С этого дня достоянием истории стали вековые попытки грузинских правителей лишить южных осетин воли и земли предков.

В нашем ретроспективном обзоре мы попытаемся проследить далекое и близкое прошлое юга Осетии в русле исторических процессов, которые происходили на Кавказе со времен седой старины до наших дней.

Со сменой генерала И.В.Гудовича на генерала А.П.Тормасова на посту Главнокомандующего на Кавказе поменялась и политика российской администрации. Вместо попыток проводить сбалансированные действия, призванные соблюсти интересы, как грузинской знати, так и простого населения Южной Осетии, был взят курс на одностороннюю поддержку интересов грузинских князей. Подчинение южной части Осетии приняло планомерный и откровенный характер.

Покорение Южной Осетии, объявленное генералом Тормасовым для грузинской знати, нашло широкий отклик в феодальных кругах Грузии. На Южную Осетию стали смотреть как на Клондайк, где для наживы позволено было любое бесчинство. Особенно усердствовали в своих феодальных притязаниях грузинские князья Эристави и Мачабели, получившие со стороны российского командования полную свободу. Произвол этих князей, которые, соревнуясь, стремились к вооруженному захвату всей территории Южной Осетии, до предела накалил политическую обстановку среди местного населения.

К лету 1810 года Южная Осетия была охвачена всеобщим бунтом. Ставленник Тормасова в Грузии генерал-майор Ахвердов не упустил повода в очередной раз направить войска в Южную Осетию. Карт-бланш на поход он получил от генерала Тормасова; наставляя Ахвердова, командующий писал: «Охотно согласен и желаю, чтобы вы, собрав партию грузин, послали их под прикрытием пехотным с орудием разорять бунтующие осетинские селения. Добыча же, при сем полученная, останется собственностью того, кто оную достанет».

Подвергнув Южную Осетию карательным мерам, командующий предписал правителю Грузии «повесить без суда в Цхинвале» лидера осетинских повстанцев – Цховребова Папа, «славного осетина», как его называл сам генерал Тормасов. Казнены также были еще шесть человек – «товарищей» Цховребова. Желая запугать местное население, казнь их совершили «в разных пограничных к Осетии местах».

Сведения о самоуправстве Тормасова, дошедшие до Петербурга, изумили даже императора Александра I. Генерал был отозван и вместо него главнокомандующим и главноуправляющим в Грузию был направлен Ф.О. Паулуччи, итальянецпо национальности. Однако он пробыл в регионе недолго и вскоре покинул пост.

Сменивший итальянского маркиза русский генерал Н.Ф. Ртищев столкнулся в Грузии с вопросом о политическом положении Южной Осетии как с одним из самых острых. Сложность его заключалась не только в непримиримой борьбе Осетии с грузинской знатью, но и в далеко зашедшем противоборстве за овладение Южной Осетией, начавшейся между двумя грузинскими феодальными партиями. С одной стороны это были тавады, представленные князьями Эристави и Мачабели, с другой – мелкие князья-азнауры, интересы которых перед имперской администрацией продвигал архиепископ Досифей. При этом последний формально выступал как защитник интересов южных осетин, непрестанно и убедительно доказывая неправомочность притязаний Эриставов и Мачабели на Южную Осетию. В своих ходатайствах, обращенных к российским властям, архиепископ Досифей серьезно усилил свою аргументацию, сославшись на то, что Осетинская духовная комиссия, которой он руководил, не может приступить к работе, поскольку из-за произвола, чинимого князьями Эристави в Южной Осетии, осетины отказываются принимать христианство.

Вскоре Александр I поручил князю А.Н. Голицыну, обер-прокурору Синода, «лично объясниться» по югу Осетии, в частности по поводу феодальных прав в ней грузинских князей, с находившимися в то время в Петербурге генералами Тормасовым и Паулуччи – бывшими командующими на Кавказе. Подобное поручение Голицыну, с которым Александр I дружил с детства, явно свидетельствовало об изменившейся позиции императора, в свое время предоставившего князьям Эристави и Мачабели феодальные владения в Южной Осетии. Обер-прокурор Синода беседовал с Тормасовым и Паулуччи «порознь». Несмотря на это, оба сошлись на том, что Эристави безосновательно добивались в Южной Осетии феодального права владения осетинскими селами. Бывшие командующие на Кавказе также разделяли предложение архиепископа Досифея о лишении Эристави владельческих прав на осетинское крестьянство.

Петербургом было принято решение: император, направил свой рескрипт по поводу Южной Осетии – монаршее письмо в Тифлис. В нем Александр I предписывал главнокомандующему Ртищеву лишить грузинских феодалов Эристави владельческих прав в Южной Осетии, а имения и населенные пункты, которые ранее были им пожалованы императором, передать в государственную собственность. Одновременно грузинским князьям назначалось вознаграждение «по десяти тысяч рублей серебром в год потомственно». При этом император подчеркивал, что сумма компенсации превышала доход, который Эристави получали от повинностей в Южной Осетии. Что касается другой азнаурской группы феодалов, претендовавших на владения в Южной Осетии, то Александр I отказал и им в их владельческих притязаниях.

Решения Александра I, принятые им в конце лета 1814 года по поводу Южной Осетии, были восприняты грузинской феодальной верхушкой крайне отрицательно. Особое недовольство выражали Эристави; денежное вознаграждение взамен феодальных владений не устраивала феодалов. Бесконтрольный произвол феодалов, ничем не ограниченная власть над осетинским населением и реализация сложившихся среди грузинской знати деспотических принципов господства над людьми, были более привлекательны для нее, чем денежное вознаграждение. Это подтверждает и выдержка из прошения, направленного обиженными князьями в Петербург, где они утверждали, что «...наследие в Южной Осетии невозможно вознаградить даже многими миллионами, так как оно бесценно...».

В Южной Осетии о монаршем решении узнали от архиепископа Досифея, осенью 1814 года приступившего к духовной деятельности среди осетин. Старшины осетинских обществ направили Александру I письмо, в котором благодарили его «от имени всего народа». Вместе с тем авторы письма выражали тревогу по поводу того, что императорский рескрипт не проводится в жизнь. У осетинского населения Южной Осетии было немало поводов для тревоги. Многочисленное «семейство» князей Эристовых, пользуясь неповоротливостью российских властей в Тифлисе, не приступивших к выполнению поручений Александра I, продолжали собирать в осетинских селах подати, захватывали людей, в том числе детей, и продавали их турецким купцам, отнимали у крестьян имущество.

В кампанию, развернутую против Южной Осетии, были вовлечены и грузинские владетели Мачабели, опасавшиеся, что вслед за князьями Эристави они также будут лишены в Осетии феодальной собственности. Противостояние между грузинскими феодалами и населением Южной Осетии нарастало с новой силой. А после того как в одной из стычек, произошедшей при сборе податей, дворянин Унтелов из Эристави был зарублен осетинскими крестьянами, тифлисский губернатор был вынужден предупредить князей Эристави и Мачабели, «чтобы сим осетинам... не смели отнюдь делать никаких излишних поборов и притеснений».

Со своей стороны, лишенные своих привилегий князья пытались действовать другими методами. Так, Луарсаб Эристави, желая осложнить отношения российских властей с Южной Осетией и, тем самым, сорвать решение императора, внушал местному крестьянству, что российское командование намерено «рекрутировать осетин в армию на 25 лет», и призывал жителей к антироссийскому бунту.

Что касается указа российского императора по Южной Осетии, то его реализация была возложена на генерала Ртищева, главнокомандующего на Кавказе. Но этот чиновник медлил исполнять решение Петербурга. В ноябре 1815 года главнокомандующий вновь получил из столицы распоряжение о немедленном лишении князей Эристовых владельческих прав. В нем указывалось, что главнокомандующий в Тифлисе «не должен был ни по каким причинам останавливать исполнение высочайшего указа от 31 августа 1814 года о взятии имения князей Эристовых в казенное ведомство». Но Ртищев по-прежнему продолжал настойчиво защищать князей Эристави.

Не исключено, что генерал Ртищев, отказываясь выполнить решение монарха и, тем самым, серьезно рискуя собственной карьерой, был слишком связан взятками, которые к нему могли поступать не только от князей Эристави, но и от других феодалов, опасавшихся участи Эристави. С другой – мы не можем исключить и влияние прогрузинских сил в самом Петербурге. Это предположение подтверждается тем, что вскоре уже в самой российской столице было решено пересмотреть рескрипт Александра I.

В начале 1816 года Комитет министров вновь вернулся к вопросу о Южной Осетии и владениях в ней князей Эристави. На заседании Комитета с докладом выступил А.А. Аракчеев, к этому времени ставший фактическим руководителем государства. Суть доклада Аракчеева сводилась к предложению «приказать генералу Ртищеву приостановить передачу имений князей Эристави в Южной Осетии в собственность государства».

К числу тех, кто выступил против такой постановки вопроса, был обер-прокурор Синода Голицын. Он продолжал отстаивать прежнее решение императора, пытаясь обосновать свою позицию простыми и всем понятными аргументами. В частности, он напомнил, что императорский рескрипт по поводу лишения князей Эристави феодальных прав стал известен на Кавказе, в связи с чем осетины даже «принесли благодарность за дарованную свободу», и задал вопрос – «какие причины найти можно, чтобы объявить осетинам теперь, что они должны быть в подданстве князей Эристави». Он уверял Аракчеева и Комитет министров, что отмена последнего распоряжения императора и новое возвращение князьям Эристави феодальных прав в Южной Осетии подорвет среди «горских народов доверие к российскому правительству». Однако князь Голицын остался в одиночестве. Генерал Ртищев с большим усердием и немедленно приостановил реализацию императорского указа, который он и так долго саботировал, и вернул господство над Южной Осетией князьям Эристави.

Вскоре генерал Ртищев был отстранен от должности главнокомандующего, и отбыл из Тифлиса: мавр сделал своё дело – мавр мог уходить. На его место по рекомендации Аракчеева получил назначение А.П. Ермолов.

В истории обретения России на Кавказе была открыта новая страница.

Подготовил С.Остаев

(продолжение в следующем номере)