В начале марта Грузия устами своего премьера Г.Квирикашвили вдруг заговорила о готовности прямого диалога с Южной Осетией и Абхазией. Россия, со своей стороны, дипломатически поддержала желание Тбилиси к нормализации отношений. Между тем, всем понятно, что это очередной тифлисский пиар, поскольку и в самой Грузии прекрасно понимают, что в настоящее время прямые межгосударственные контакты между Республикой Южная Осетия и Грузией нереальны. Во-первых, это, по сути, признание нашей независимости, а по-другому мы и не согласны – только равноправный диалог. Кроме того, Грузия обязана дать политико-правовую оценку своим действиям в отношении Южной Осетии, начиная с 1989 года, а также подписать юридически обязывающий документ о неприменении силы, с чем у Тбилиси тоже серьезные проблемы. Ну и не будем забывать еще одно обязательное в этом плане условие – возмещение материального ущерба, нанесенного нашей стране также со времен начала агрессии, вылившейся в откровенный геноцид осетинского народа. Для справки, ущерб только от агрессии 1989-1992 гг. составил 32 млрд. рублей (в ценах 1992 года). А ведь были еще и последующие годы, вплоть до вооруженного вторжения августа 2008 года. Словом, полный набор условий, принятый во всем мире. К слову, Германия до сих пор расплачивается за свой гитлеровский период.

Поэтому сегодня, как бы грузины «не желали» прямых переговоров или не озвучивали это желание, трудно представить за столом переговоров Президента Государства Алания Анатолия Бибилова и главу Грузии (президента или премьера – они там у себя так до сих пор и не разобрались, кто у них главный). А потому существующего формата Женевских дискуссий и встреч в рамках МПРИ более чем достаточно.

Вообще, разговаривать с сегодняшней Грузией – это палка о двух концах. Поэтому мнимая, но широко рекламируемая смена позиции официального Тбилиси не более, чем их очередной «театрально-карточный расклад». Тем более, что подобное мы уже не раз проходили. Так, в 1992 году пришедший к власти Э.Шеварднадзе признавал, что в отношении южных осетин был осуществлен геноцид. Вторил ему и тогдашний генеральный прокурор Грузии В. Размадзе, по указанию которого против экс-президента Грузии З. Гамсахурдиа было даже возбуждено уголовное дело… Однако после этого был Зарский расстрел, боевые действия лета 1992 года, экономическая блокада... Так что все идет по обычной для грузинской политики схеме: «Во всем виноваты наши предшественники, а теперь начнем все с чистого листа». По этому же принципу, с не меньшим удовольствием, последуют и нынешние власти Грузии, для которых лишнее обвинение в адрес режима Саакашвили только в радость. Так что даже возможное признание геноцида не такая уж и невероятная вещь. Тем более, что этот геноцид, естественно, будет назван «геноцидом Саакашвили». Но об исключении повторения геноцида в дальнейшем зарекаться никто не будет. Грузия даже может начать восполнять и экономический ущерб, в случае, если появится модератор в лице Запада. Да и подписать соглашение о неприменении силы тоже как бы не сложно – ведь был же мирный договор между Германией и СССР, но война все же началась. Так что в Тбилиси могут пойти и на это...

На сегодня главное правильно расставлять акценты. К примеру, Женевские дискуссии являются моделью, на которой отрабатываются возможные в будущем межгосударственные контакты. Здесь представлены три стороны – Абхазия, Южная Осетия, Грузия – и модераторы переговорного процесса. Несмотря на терминологию «дискуссии» они, естественно, по существу носят характер именно переговоров. Выдвижение конкретных требований или же их дезавуирование никак нельзя назвать милой словесной перепалкой, а это и происходит постоянно в Женеве. При этом, то, что встречи у берегов Женевского озера уже не вызывают «трепет души и сердца» ни в Южной Осетии, ни в Абхазии, ни в Грузии – очевидно. Периодически возникают разговоры о возможной смене самого формата встреч. Но они, тем не менее, сохраняются как одна из немногих площадок, на которых могут сидеть друг против друга представители противоборствующих сторон.

И тут проявляется еще один аспект, о котором мы говорим сравнительно давно, но пока еще не были услышаны. Как уже отмечалось выше, Женевские дискуссии по существу являются межгосударственными встречами. Уже одно присутствие на них заместителей руководителей МИД придает им такой статус. Российскую делегацию возглавляет заместитель министра иностранных дел Российской Федерации Г.Карасин, грузинскую делегацию – заместитель главы внешнеполитического ведомства страны Давид Дондуа, абхазскую – так же представитель МИДа Даур Кове. И только юго-осетинскую делегацию на переговорах возглавляет не представитель МИД, а полномочный представитель Президента по вопросам постконфликтного урегулирования. В данном случае Мурат Джиоев. Мы уже поднимали эту тему. И дело тут совершено не в Мурате Кузьмиче, к которому мы испытаем большое уважение, а именно в названии его должности. Ведь со статусом своим мы давно уже определились и нам нечего регулировать с Грузией – только равноправные отношения, а это вопрос исключительно внешнеполитического ведомства. Тут, какговорится, двух мнений быть не может.

Сегодня, да и в перспективе, отношения между Тбилиси и Цхинвалом возможны только на межгосударственном уровне. Однако то, что переговорами в Женеве руководит не министерство иностранных дел, а спецпредставитель, в какой-то мере говорит о том, что мы представлены не совсем на уровне межгосударственных отношений. Еще раз подчеркнем, в отличие от других участников Женевских дискуссий. Необходимо привести все в соответствие. Понятно, что эта проблема досталась нынешней власти в наследство, но хочется надеяться, что она-то ее точно решит.

История статуса участников переговоров такова, что до 26 августа 2008 года с нашей стороны переговорный процесс также вели разные спецпредставители, министры по особым поручениям (имеются ввиду формулировки должностей), но никак не представитель министерства иностранных дел. То, что грузинскую делегацию в разное время возглавляли полпреды по урегулированию отношений, госминистры по реинтеграции, и министры по урегулированию конфликтов понятно, для них это был внутриполитический процесс. Но даже сейчас грузинская сторона на нынешние переговоры спроваживает замминистра внешнеполитического ведомства. Так чего все еще ждем мы? Ведь это именно для нас в первую очередь внешняя политика.

Решить вопрос, по большому счету, не сложно. К примеру, можно перевести Мурата Джиоева в МИД, с ликвидацией «нелогичной» по сути должности полпреда, и он продолжит выполнять функции руководителя юго-осетинской делегации. Или возложить эти обязанности, скажем, на первого замминистра иностранных дел Андрея Цховребова. Главное, чтобы это был представитель Министерства иностранных дел нашей страны. При этом, на наш взгляд, заниматься переговорным процессом не должен и министр, не его уровень, тем более, что сама Грузия представлена только заместителем. У нашего министра же есть куда более серьезные задачи, чем, в большей части, безрезультатные дискуссии – это продвижение нашей независимости в страны мира, с которой он на сегодня весьма успешно справляется.

Безусловно, Женевские дискуссии, как и встречи в формате МПРИ, нужно перевести на межгосударственный для нас уровень. Необходимо соблюдать статус-кво. Помните, как у Пушкина – «он уважать себя заставил…»

Л.Джиоев