Худинаг уæм куы нæ кæсы

Æнцад бадын фыддæрадæн?

Иу уæ, лæгау, куыд нæ тæрсы

Фесæфынæй Иры 'взагæн…

Гæдиаты Секъа

В последнее время у нас много говорят о языках. Не о говяжьих или свиных, а о тех, на которых говорят. И это правильно. Знание языков – это не просто потребность индивида или возможность адаптироваться в чужую среду. Сейчас это возводится даже в ранг политики. К примеру, в советские времена в странах Прибалтики местные жители не отвечали русским, делая вид, что не знают великого и могучего, обозначая таким образом протест митрополии. В Европе до сих пор такая же история – и сегодня знающие английский язык французы предпочитают эти знания не демонстрировать.

Еще в стародавние времена практиковалась политика лишения народа самосознания, самоидентичности, его распыления и ассимиляции. Прежде всего, это достигалось путем лишения народа родного языка. Колонизаторы же вообще насаждали свой язык каленым железом. В результате подконтрольные народы перестали толком понимать родную речь. Хотя, конечно, были народы, которые сопротивлялись как могли.

Любопытный момент: в некоторых странах интеллигенция, наоборот, использовала чужой язык, чтобы тем самым показать свою особость по отношению к народным массам. К примеру, русские дворяне говорили по-французски, финские – по-шведски, чешские – по-немецки, индусы – по-английски... В результате сложной человеческой истории языковая экспансия привела к тому, что многие языки вообще исчезли. Умные люди называют этот процесс планетарной трагедией. ЮНЕСКО же обнародовал список исчезающих языков, куда был включен и осетинский язык.

Впрочем, в попадании осетинского языка в группу исчезающих нет ничего необычного. Против нашего языка велась такая борьба, что вообще чудо, что на нем до сих пор кто-то еще говорит. Особенно это касается южных осетин. Им меняли фамилии, имена, ввели церковную службу и школьное обучение на чужом языке, меняли письменность, внедряли грузиноязычное делопроизводство. Во многом это привело к тому, что в отличие от двуязычных северных осетин, осетины южные стали трёхъязычными.

Конечно, знание иностранных языков, несомненно, обогащает человека. Один мудрец как-то сказал, что каждый новый язык – это еще одна прожитая жизнь. У доблестных нартов многоязычие, кстати, также было в почете, особенно знание хатиагского. Ну, а современные медики вообще доказали, что умение мыслить на другом языке заметно уменьшает риск инсульта. Если это так, то наш доморощенный полиглот Инал Плиев, он же ЧП, должен прожить не менее 150 лет. Однако, все это касается добровольного изучения, нам же грузинский язык, мягко говоря, навязывали, насильно насаждали.

С постсоветского времени с языками у нас, осетин, тоже происходят интересные вещи. Официально идет борьба за сохранение и развитие осетинского языка. На правительственном уровне создаются различные комиссии, принимаются программы, вносятся изменения в систему образования. В Конституции РЮО до недавнего времени осетинский язык значился как единственный государственный. Но на недавнем референдуме Южная Осетия обрела еще один государственный язык – русский. Впрочем, смысл проведения данного плебисцита еще долго, и небезосновательно, будет оспариваться.

Сразу после референдума в избирательное законодательство РЮО были внесены изменения, и кандидатам в президенты пришлось сдавать экзамен на знание государственных языков. Многие этого испытания не выдержали. Но сама по себе процедура основной массе граждан пришлась по душе. Теперь звучат чуть ли не требования ввести экзамен по языку для членов Правительства и депутатов Парламента. Соседние республики, между тем, с большим интересом следят за юго-осетинским экспериментом.

Кстати, большинство американцев тоже билингвисты, т.е говорят на работе на английском, а дома на родном языке. В одном только нью-йоркском Квинсе люди разговаривают на 137 языках, поэтому этот район рекомендуют лингвистам для изучения редких наречий. Что касается осетинского языка, то зарубежные исследователи всегда отмечают и его богатство и выразительность. Ключевые слова «фарн» и «баркад» если их преподносить так, как обозначено в словарях, теряют свою суть, свой «аромат», если хотите. Или, скажем, слово «ныхас», которое можно перевести как «слово» или «разговор», а можно и как «место, куда собираются старейшины, для принятия судьбоносных решений»…

И еще один момент, о котором хочется сказать особо. Заметьте, у нас есть репетиторы по различным наукам – математике, английскому и русскому языкам, химии, но почему-то нет репетиторов по осетинскому языку. Правильно, а зачем? Вот когда этот вопрос перестанет существовать, когда наравне с желанием учиться, скажем, осетинским танцам, появится и необходимая потребность в изучении языка, тогда мы и сможем сказать, что вышли победителями в навязчивой ассимиляции, начавшейся в прошлом веке. Осетинский язык должен стать МОДНЫМ и ОБЯЗАТЕЛЬНЫМ. Пока этого нет. Оглянитесь вокруг, в городе нет даже элементарных надписей на осетинском языке, хотя бы дублирующих русский. Между тем, Осетинский язык должен быть тотальным, всеобъемным, всепоглощающим (мы должны его видеть и слышать каждый день), только тогда будет результат…

Все вышесказанное должно подвигнуть нас на бережное отношение к родному языку, совершенствоваться в нем, гордиться  им.  В  то  же  время  изучать  и другие языки. Это поможет нашему карьерному росту, экономическому благосостоянию, интеллектуальному развитию, коммуникабельности, толерантности и даже здоровью и продолжительности жизни...