Был случай как-то в армии

Эрик Пухаев, заместитель Председателя Правительства РЮО: 

– Армейскую службу я проходил в Казахстане. В специальных войсках, задействованных в строительстве объектов будущих атомных взрывов.  Был избран секретарем комсомольской организации роты, там же закончил и партийную школу. В советский период, а это был 1967 год,  армия нас сводила с солдатами самых разных  национальностей со всех уголков нашей тогда необъятной родины – Советского Союза.  Так вот, со мной служил парень из Азербайджана Байрамов, отличительной особенностью которого являлось полное отсутствие передних зубов. Как и почему – долгий разговор. Так вот, в одно время нас вдруг стали кормить не хлебом, а упакованными сухарями министерства обороны. Причем сухари выдавались на завтрак, обед и ужин. Надо ли говорить, что наш беззубый друг не мог одолеть эти сухарики и мучился около недели. Как-то утром выйдя на завтрак, уже истощенный Байрамов, попросту разрыдался  и уже не мог остановиться. За отдельным столом сидели офицеры, меню которых было пошикарнее, они ели белый хлеб. Неуемная истерика молодого бойца собрала и офицеров тоже.  Разобравшись в чем дело, они пошли ему на встречу и беззубый счастливец стал трапезничал рангом выше, с офицерским составом. Байрамову улыбнулась удача и теперь уже он издевался над нами.

Вячеслав Гобозов, председатель Государственного Комитета информации и печати РЮО:

– Служил я на Западной Украине. Но в рядах своих однополчан чувствовал себя вольготно, со мной служили еще три осетина и два грузина с наших краев. Одно омрачало мое веселое существование в армии – с первых дней меня невзлюбил замполит. Его раздражала моя «шумность» и навязчивое умение блеснуть умом. Поэтому военачальник как мог, отравлял мне жизнь. Веселых случаев было в моей армейской жизни немало, но одну ситуацию с тем самым замполитом я и сейчас вспоминаю с улыбкой. Была зима, жуткий холод. Мы находились на полигоне. И на ночь нас, несколько солдат, выставили на пост. Словом, вокруг степь, не души, и посередине полигона традиционное полуразрушенное двухэтажное здание. Сейчас уже и не вспомню, кто первый из нас предложил пренебречь обязанностями постового, но вскоре холод нас забрал на второй этаж этого здания, где мы и развели костер. Однако недолго продлилось наше «теплое» веселье, издалека показались фары уазика, к нам приближался мой «страшный сон» – замполит, который заприметил костер в ночи да еще на втором этаже уже издалека. Мы же заметили его поздно, второпях успели погасить огонь, а вот покинуть своевременно здание, увы, не удалось. Разбежались по комнатам, по углам. Замполит бегал в полумраке по всем комнатам и кричал: «Гобозов, я знаю это ты!». Сложно сказать, сколько бы продолжались его поиски, но рано или поздно он бы нас нашел. Я притаился, прижавшись к стене, и тут вижу в проеме разрушенного до основания окна ненавистный силуэт. Понимая, что «идентификация Гобозова» скоро произойдет и, помня все его вечные придирки, я, недолго думая, быстро покидаю свое «убежище» и проворным движением даю ему пинок под зад так, что мой надоедливый военачальник… вылетает из окна и летит головой в снег.

Словом, пока он пришел в себя, обежал здание, мы покинули наше «теплое местечко» и уже стояли на постах. Конечно, он не смог доказать, кто был в здании, мы все всё, разумеется, отрицали, однако меня замполит тем не менее отправил на гауптвахту.

На следующее утро, во время построения, командир полка,  который  в  пику  замполиту  наоборот  относился ко мне доброжелательно, прочуяв подозрительное спокойствие   в  строю,  тем  самым  сразу  заприметил  мое отсутствие. Расспросив о причине моего отсутствия в строю, он приказал меня отпустить и вызвал к себе в кабинет.  Конечно,  я  все  отрицал,  и  то  что  покинул пост, и то что разжег костер, и конечно же пинок замполиту… Когда уже покидал кабинет, командир окликнул меня:

– Гобозов, скажи честно, неофициально, это ты все-таки отправил замполита со второго этажа?

– Если честно и неофициально – то я, товарищ командир.

– Молодец, Гобозов, – улыбнувшись сказал военачальник, также недолюбливавший своего заместителя. После чего добавил – Только это тоже неофициально! 

Владимир Келехсаев, глава Администрации Дзауского района:

– Службу я проходил в Армении в славном городе тогда еще Ленинакане, это сейчас ему вернули его историческое название Гюмри. Состоял я в пограничных войсках на советско-турецкой границе. Конечно же, было немало забавных случаев, без этого в армии никак, тем более на государственной границе служба проходит несколько иначе. Но в первую очередь сейчас всплывает случай моей первой мимолетной встречи  с турецкими осетинами прямо на границе. Дело в том, что через Ленинакан проходит железнодорожное полотно, и периодически из Турции в страну Советов наведывались иностранцы. Как то мы находились при прохождении данной процедуры. И вдруг я услышал вдали от Родины осетинскую речь (!). Я, конечно же, знал о существовании турецких и сирийских осетинов, но в бытность Советского Союза информация о них была скудная. Но сложность ситуации заключалась в том, что я стоял на посту, мне не то что голову, даже глаза нельзя было повернуть. Чтобы было лучше понятно мое состояние – это примерно состояние караульных на посту у Мавзолея на Красной площади. К тому же «проходная зона» утыкана камерами. А советскому осетину же интересно посмотреть на турецких осетин!.. Словом, когда иностранцы проходили рядом, а с ними и группа «моих» осетин, переговариваясь между собой на нашем родном языке, я как бы незаметно буркнул: «Бон хорз!»… Осетины сразу опешили, стали озираться по сторонам , а я стою по стойке смирно, глаза в потолок. Нельзя! После командир спрашивал меня, что, мол, там турки озирались по сторонам около тебя, но я только пожал плечами. Так вот состоялась моя первая «встреча» с соотечественниками из Турции.

 Игорь  Наниев, начальник УВД города Цхинвал, полковник милиции:

– Я был призван в армию в 1984 году. Службу проходил на Дальнем Востоке в радиотехнических войсках противовоздушной обороны. Часть только-только формировалась, поэтому не было постоянного обеспечения, случалось  мы  на неделю оставались без хлеба. В таких условиях, посылки из родных мест становились для нас спасением. Бытовые неудобства усугубляли необычные для нас климатические условия: температура минус 45 и сырой климат. При этом, стоя на разводе нам не разрешали опускать клапана ушанок, и в этот дребезжащий холод многие отмораживали себе уши, правда, мои, к счастью, уцелели . Вот в таких непростых условиях протекала моя армейская жизнь. В один из таких «голодных» дней мой сослуживец с Украины получает посылку из дому с настоящим  украинским салом. Такой вот счастливый «привет» с его родины стал для нас настоящим лакомством в полуголодный период. К нашей радости примешалось еще и то, что многие из наших сослуживцев были мусульманами, и мы, зная, что Коран не позволяет им отведать свинины, настойчиво угощали их. В итоге, видимо голод заговорил в них настолько, что они выкрали наше сало и втихаря им лакомились. Мы никак не могли понять, кто мог украсть сало, при этом  никак не думали о наших таджиках и азербайджанцах. Однако пропажа вскоре была обнаружена, при этом они объясняли так – «Аллах за армией не следит, поэтому им можно». Мы, конечно, их наказали, но сало вернуть, увы, уже было невозможно.

Подготовили

Фатима Плиева и Мадина Цховребова

Опубликованно: 25-02-2015, 09:47
Документ: Разное > http://respublikarso.org/other/945-byl-sluchay-kak-to-v-armii.html

Copyright © respublikarso.org
При копировании материалов, гиперссылка обязательна.