В грузинской историографии существует ошибочное мнение о количестве и составе жителей города Цхинвал осетинской национальности эпохи российского самодержавия. Одни исследователи называют незначительное количество таковых, другие ограничивают их состав небольшой социальной группой, третьи считают, что осетины в Цхинвале появлялись только в базарный день, когда привозили на рынок продукцию своих хозяйств. На самом деле осетинская община Цхинвала была значительной. Причем, были среди осетин не только представители мещанского сословия, но и представители городской интеллигенции. Так, в Цхинвале первым врачом был Василий Дзуццев, единственным дантистом Падо Кулумбегов... Известно также, что представители передовой осетинской интеллигенции в 1918 году организовали в городе Осетинскую гимназию.

Первый номер газеты «Южная Осетия» за этот год отражал перемены, произошедшие в юго-осетинском обществе. В отличие от официоза прошлых лет было напечатано не обращение руководителя СССР, а новогодние поздравления осетинского писателя Нафи Джуссойты. Рядом с этим текстом – стихотворение Коста Хетагурова «На новый 1892 год». Оба текста, разделенные веком, были созвучны тревогой за осетинский народ, призывая сплотиться перед лицом опасности. А тревожиться было о чем. Несмотря на то, что с декабря 1991 года в Тбилиси шли бои за свержение Звиада Гамсахурдиа, населенные пункты Южной Осетии продолжали находиться в вооруженной блокаде. Лишь интенсивность обстрелов Цхинвала несколько снизилась, так как часть вооруженных формирований была переброшена в столицу Грузии на защиту режима Гамсахурдиа.

Недавно ко мне в руки попало уникальное издание – пять экземпляров журнала «ОСЕТIЯ (OSSÉTIE)», издаваемого во Франции в 30-х годах прошлого века. Об этом издании я, конечно же, был осведомлен. Удивило другое, журналы мне принесла внучка жителя селения Сарабук Цхинвальского района Таймураза Габараева. Откуда эти журналы, издаваемые за границей, оказались у председателя отдаленного юго-осетинского колхоза, так и осталось загадкой. Всего вышло в свет девять номеров в период с первого января по сентябрь 1933 года, они содержат интересные публикации, написанные на трех языках – французском, русском, осетинском. 

Когда мы посещаем летом горные ущелья Осетии, то не можем удержаться от радости и удивления тех прекрасных пейзажей, которые открываются перед нашим взором. Но эту радость обычно не разделяют местные жители. «Вот вы бы оказались здесь зимой, когда нас заваливает снегом!», – так комментируют они обычно радостные ахи и охи туристов. Впрочем, горцев всегда беспокоил не сам снежный покров, порой заваливающий дома по самую крышу, и не вынужденная ограниченность в передвижении между населенными пунктами. Самыми страшными спутниками зимы были и остаются для Осетии лавины и снежные обвалы. 

В истории Осетии много славных имен, связанных с дипломатией. Однако необходимо различать понятия: дипломат-осетин и представитель осетинской дипломатии. Осетинская дипломатия не имеет достаточно обширную историю. Мы не знаем, к сожалению, о конкретных фактах дипломатических контактов средневековой Алании, хотя многовековые связи с Русью, Грузией, Византией, Ираном имели в своей основе и дипломатические отношения. Собственно первым осетинским дипломатом нового времени можно считать Зураба Магкаева, одного из организаторов осетинского посольства в Петербург. Его встречи с владетелями Кабарды и Грузии, а после и с российскими представителями в Астрахани помогли успешно осуществить поездку представителей Осетии в столицу Российской империи. Несомненно, что и его личное участие во встречах и переговорах в рамках осетинского посольства сыграло большую роль в последующем российско-осетинском союзе.

Новый 1991 год жители Южной Осетии встречали с тревогой. В регионе продолжалось вооруженное противостояние, транспортные артерии блокировались, Цхинвал и осетинские села регулярно обстреливались грузинскими вооруженными формированиями. На дорогах и в населенных пунктах в заложники брались граждане осетинской национальности, многие из которых впоследствии так и не вернулись в родные дома. Существенно осложнилось и продовольственное обеспечение населения. С момента объявления Верховным Советом советской Грузии чрезвычайного положения в Цхинвальском и Дзауском районах Южной Осетии – 12 декабря 1990 года – регион оказался в фактической транспортной блокаде. На трассе Цхинвал – Кехви, в районах грузинонаселенных пунктов устраивались пикеты, которые препятствовали доставке грузов в Цхинвал.

Абречество как социальное явление известно, прежде всего, на Кавказе. У горских народов образ абрека предстает в нескольких ипостасях. Это и изгой общества, и символ мужества и отваги, борец за социальную справедливость. Причины, побудившие члена общества стать на путь абречества, бывали разные. Это мог быть произвол властей или знатных соплеменников, либо личная обида. В абречество уходили и крестьяне, и пастухи, представители знатных родов и даже люди, имевшие воинские чины. Жизненный путь абрека проходил по схожей для всех схеме: инцидент, ставший причиной абречества, последующий уход из общества, месть, переходящая порой в поборы и грабежи, любовь и поддержка народа, долгое преследование властей, скитание, смерть от пули, казнь на эшафоте или ссылка на каторгу. Редко кому удавалось избежать подобной участи.

Осетины, как и все горцы в представлении стороннего наблюдателя во все исторические эпохи представлялись воинственным племенем. Однако само это представление было во многом наивным. Отряд всадников, вооруженных саблями, кинжалами и винтовками с дикими криками несутся на врагов и нещадно с ними рубятся. Ни дать ни взять воинственный лубок. Конечно же, такое представление сформировалось на основе стереотипов, не отражающих истинное содержание военной организации народа.