Надгробия – это целая энциклопедия жизни своего времени, рассказывающая о человеке, о его вере, способах восприятия рода, семьи. Пожалуй, нет такого культурного явления, которое бы не отразилось в надгробии в той или иной степени. Надгробная плита, надмогильный камень, стела символизируют переход человека в мир иной. В Алании к подобным моментам всегда относились с предельной серьезностью. Исторические каменные надгробные цырттæ æмæ цыртдзæвæнтæ являются осколками древней традиционной погребальной культуры, основанной на культе предков. Цырттæ сооружались для увековечения памяти умерших сородичей и являлись фамильными святынями. В разные периоды у осетин можно наблюдать различные виды могильных сооружений. Это и грунтовые могильники с погребениями в простых ямах, иногда перекрытых каменной плитой или захоронение в каменных ящиках. Часто встречались каменные склепы – зæппадз– подземные, полуподземные и надземные, а также скальные, воздвигаемые в горах. При этом надгробные памятники в разных районах севера и юга Осетии имели свои особенности.

Позже осетины в эпоху царизма переняли идею могил и гробов, хотя и те зачастую сооружались иначе. Могильная яма обкладывалась изнутри кирпичами. А после того, как гроб помещался в могилу, сверху на кирпичи клали металлические листы или бетонные плиты, создавая своеобразный маленький склеп. Такое захоронение, в котором не только покойник, но и его гроб не соприкасается напрямую с землей, ассоциировалось с домом. Именно за строительства «дома» покойнику и сегодня благодарят могильщиков.

В настоящее время в Осетии увековечение памяти покойного заключается в изготовлении и установке каменной плиты с его изображением и обозначением фамилии, имени, отчества, датами рождения и смерти, пожеланием царства небесного: «Рухсаг у». И если к каменной плите с портретом покойного семья подходит ответственно – это и высота камня и качественный рисунок, то к надписям уже нет такого повышенного интереса.

Между тем, наш сегодняшний собеседник, исследователь национальных обычаев Таймураз Кулухов считает, что погребальные сооружения – это один из самых надежных показателей этнической принадлежности усопшего. Полтора года назад мы писали о его инициативе, которая не так давно была претворена в жизнь. Сегодня Таймураз рассказал нашей газете, почему важно, чтобы осетины возвращались к прежним традициям.

«Я давно занимаюсь составлением генеалогического древа своих предков. Изучение родословной начал еще в 1990 году. Пока это было только на одной бумаге. Но затем, когда вплотную занялся данным вопросом, у меня собралось очень много материала. Так, работая над составлением генеалогического древа своей фамилии, мне пришлось ознакомиться и с местами, где были похоронены предки. При этом я интересовался не только личностью погребенного, но и типами памятников, содержанием надписей на них, поскольку осетинские фамилии в разное время писались различными алфавитами. Приведу два примера. В селении Кулухтæ похоронен двоюродный брат моего прадеда и на его памятнике надпись выполнена на осетинском языке, но грузинской графикой. Другой памятник в селе Ионча Знаурского района – жене моего прадеда – моей прабабушки. Основная надпись на грузинском языке и грузинскими буквами, но приписка же на осетинском и кириллицей. Большой интерес вызывала и надпись – «Рухсаг у! Нивахай нæ нæнизæй!». Рухсаг у – понятно. Долго думал над словом нивахай, и, скорее всего, это ныууагътай нæ æнæнизæй… За минувшие годы при сборе информации о своей родословной я встречал много разных надписей – и на грузинском языке, и на латинице. Часто встречались надписи на латинице, но слова грузинские вперемешку с осетинскими и т.д. Я не владел грузинским языком настолько, чтобы переводить надписи и мне пришлось спешно изучать его. В общем, занимаясь данной темой, я понял одно – наши предки посредством надгробных надписей пытались оставить после себя максимально исчерпывающую информацию – кто погребен, когда родился, когда умер, иногда указывалось сколько лет прожил, кого оставил после себя. Изучая все эти данные, копаясь в архивных документах, перечитав массу книг разных ученых, статьи об известной Зеленчукской надписи, я многое почерпнул для себя. Конечно, любопытны краткие сведения или послания на надгробных памятниках, различные орнаменты, обладающие символизмом. Но именно информативность надписей чрезвычайно важна для истории. Та же Зеленчукская надпись с древнего аланского языка переводится так: «Сахира сын Хорс, Хорса сын Багатар, Багатара сын Анбалан, Анбалана сын Лаг – их могилы».

Из века в век надгробные памятники являются свидетельством непрерывного движения поколений. Не каждому дано оставить о себе память в веках. Порой единственный след человека в истории – слова, высеченные на его надгробии. Но вот вопрос – а что мы сейчас как память оставляем будущим поколениям? Сегодняшние могилы – это камень с изображением умершего. Надпись, как правило, на русском языке. Фамилии мы также пишем на русском.

В итоге, я на личном примере решил постепенно возвращать старые традиции. На надгробном камне моего покойного отца на лицевой части его фотография и современное оформление – даты рождения и смерти, от кого надгробный камень и надпись «Рухсаг у!». На оборотной же стороне – надпись, основанная на древней традиции с дополнительной информацией о покойном, выполненная на осетинском языке. Указываются имена известных предков покойного, начиная с самого старшего и заканчивая именем покойного – «Ацы цырты бын йæ æнусон бынат ссардта Къуылыхты Мирманы фырт Рамины, Рамины фырт Симоны, Симоны фырт Бадилайы, Бадилайы фырт Никъойы, Никъойы фырт Елиозы, Елиозы фырт Уани. Рухсаг у!». Кроме того, на памятнике можно отразить и информацию о потомстве, сколько детей человек оставил после себя. Таким образом, мы бы возродили традицию предков и могли сохранять родословную, что будет немаловажно и для будущих исследователей истории. И еще – таким образом, сохраняется и осетинский язык.

Хотелось бы, чтобы данное предложение по возрождению древней традиции была поддержана «Стыр Ныхас»-ом и рекомендовано в практику. Тем самым мы возродили бы отличную от наших соседей по Кавказу традицию, которая бы выполняла несколько функций: сохранение языка, имен предков по поколениям и идентификацию народа».

Козаты Рена